Стисни зубы и умри
Шрифт:
– А вас бы это не беспокоило?
– спросила я.
Он только покачал головой, и его брат сделал то же самое. Хотя, возможно, я ошибалась, и они вовсе не были родственниками.
– Вы - братья?
– Кузены, - ответил Гордость.
– В вас видно сильное фамильное сходство, - заметила я.
– Не настолько сильное, как у Нечестивца и Истины, - возразил он.
– Верно, - согласилась я.
Я посмотрела на Джейка.
– Они не хотят быть очаровательными, и я - тоже, ну и что нам делать?
– Ты нас
– спросил Гордость.
Я повернулась к нему.
– Отлично, вам не нравлюсь я, а мне не нравитесь вы, это очевидно, но я собираюсь выяснить, что к вам чувствует мой внутренний тигр, итак, как вы хотите это сделать?
– Джейк предупреждал, что ты резкая.
– Ты еще не видел резкость, Гордость.
Он посмотрел на меня, и теперь в его глазах что-то появилось, возможно, интерес.
– Тогда я с нетерпением жду с ней встречи.
Я удержалась от улыбки.
– Это ты сейчас так говоришь.
Из дальней прихожей послышались голоса. Дамиан и Кардинал вошли, держась за руки, очень напоминая счастливую пару. Она взволнованно разговаривала с другой женщиной, которая могла быть только другим вертигром. Фамильное сходство было слишком сильным, так что без вариантов. Длинные желтые и белые локоны раскинулись по ее плечам. Ее глаза были такого же сине-золотого цвета, как и у Мефистофеля. Она была высока и соблазнительна, и когда она меня увидела, энергия просто-таки выплеснулась из нее. И этот всплеск был окрашен страхом. Почему она меня боялась?
– У вас прекрасные комнаты, - произнесла она с дрожью в голосе.
Жан-Клод сказал:
– Мы рады, что они вам понравились. Анита, это - Зависть.
– Зависть?
– переспросила я.
– Да, - ответил он.
– Гордость и Зависть, два смертных греха, - отметила я.
– Да, - согласился Гордость.
– Она - ваша сестра?
– Кузина.
– Семь смертных грехов и Мефистофель. Какой смысл в подобных именах в вашем клане? Чтобы продать ваши души дьяволу?
– "Доктор Фауст" Кристофера Марлоу, - ответил Гордость.
– Нас всех назвали именами персонажей пьесы.
– Должно быть, кто-то был большим поклонником Марлоу, - заметила я.
– Мастер Джейка, - произнес Гордость.
Я взглянула на Джейка.
– А это не мог быть, например, Шекспир?
– Он предпочитает Марлоу, - сказал Джейк.
– Ты смеешься над нашими именами?
– поинтересовался Мефистофель, высокомерно выпятив нижнюю губу.
– Вообще-то, я очень стараюсь этого не делать.
– И что это должно означать?
– спросил он.
– Ну ладно, а как называют вас ваши девушки? Я имею в виду, они же не могут выкрикивать "Мефистофель" в минуты страсти, это слишком длинно. У вас должны быть прозвища.
Он покраснел.
У меня появилась ужасная мысль. Я посмотрела на Джейка.
– Пожалуйста, скажи мне, что они - не девственники.
– Задай этот вопрос им, Анита.
– Ну?
– Мы - не девственники, - ответил Гордость.
Я взглянула на Мефистофеля, который, казалось, не хотел смотреть мне в глаза. Ему, кажется, было ужасно неуютно.
Мефистофель встал, и его сила потекла по комнате, как будто кто-то включил горячую воду.
– Нас обучали удовлетворять потребности любой линии крови, включая Белль Морт.
Я на мгновение задумалась и затем сказала:
– То есть, вас обучали сексу для линии Белль Морт. Бою для Дракона. Чему вас учили для Мастера Зверей и Любовника Смерти?
– Для Любовника Смерти - сражению, а Мастер Зверей слишком слаб, - ответил Гордость.
– Мы знали, что никто из его линии к нам никогда не придет. Колебатель Земли никогда не создавал достаточно много вампиров, чтобы образовать линию крови, которая могла бы посетить нас. Линия Странника почти вся вымерла. Он не может создать больше вампиров его линии, пока он не в своем настоящем теле, а он не станет этого делать. Он не подвергнет себя риску быть уничтоженным.
– Что насчет Матери Всей Тьмы?
– поинтересовалась я.
– У нее нет линии крови, - сказал Гордость.
– И она - наш враг.
– Так вы, ребята, действительно, всю свою жизнь учились тому, как удовлетворять нужды трех линий крови: Дракона, Любовника Смерти и Белль Морт?
Все трое согласились с этим.
– Что возвращает нас к исходной проблеме: как я узнаю, нравятся ли моему тигру ваши тигры?
Гордость, который был единственным, кто все еще сидел, сказал: - Возможно, с помощью поцелуя, а возможно, все равно потребуется секс.
– Он произнес это так, словно речь шла о разнице между прививкой и необходимостью делать операцию.
– Поскольку вы кажетесь столь же напуганными этой мыслью, как и я, почему бы нам просто не поцеловаться и не сказать, что дело сделано.
Мефистофель спросил:
– Ты не хочешь заниматься с нами сексом?
Из уст мужчины это был вопрос с подвохом. Я попыталась ответить, тщательно подбирая слова:
– Вы оба красивы. Ничего личного, но, мне кажется, у вас слишком много эмоционального багажа, и я не хочу во все это впутываться.
– Эмоционального багажа, что это означает?
– Ты сердит на все это. У меня хватает собственных проблем с гневом, так что ваши мне не нужны.
Он сжал кулаки, и его сила выросла. Что-то шевельнулось внутри меня: золотая тень среди высоких, темных деревьев. Я мельком увидела золотую тигрицу, но она не пыталась выйти наружу. Она скрывалась в тени, ее шкура была сливочного цвета с полосками желтого золота.
Гордость поднялся и понюхал воздух.
– Ты не пахнешь как вампир.
– Она пахнет как мы, - сказала Зависть, стоя в дверном проеме. Она сделала несколько шагов по белому ковру.