Стивен Эриксон Падение Света

Киницик Карбарн

"Она... она прекрасна..."

Он уже был рядом с мальчиком, чувствовал бурный жар огня, соблазнительный, словно долгий поцелуй. Видел руку, манящую еще ближе.

"Айвис. Знаю тебя. По воспоминаниям благого Раскана знаю тебя. Чуешь ужасающее волшебство, нас окружившее? Ползущее по проклятому дому? Манит, да? Сладкое как ласка. Погляди на малыша. Жаждет соединиться со мной, но защитники - они сопротивляются, хотя мы родня. Я говорю им: моя утроба сможет вместить всех. Их, мальчика, тебя. Я смогу уберечь тебя от мелких тварей - ох, Драконус,

что мы наделали! Да, любимый, можешь гордиться, но помни об острых гранях!

Я уберегу вас. Приди, Айвис. Тебе не снился огонь? Здесь, в крепости? Решетки из пламени для девчонок. Решетки из лопнувших камней, мусора, черных балок, и надо всем - когда погаснут наконец угли - славный саван снега. Пусть выкарабкиваются - это займет их на месяцы, если не годы.

Иди же, напитай огонь, и за подарок я отблагодарю тебя. Мой сладчайший поцелуй, мои поглощающие губы, мое алое всё".

Горящие поленья выпали, рассыпавшись по толстым коврам. Одно легло рядом с ножкой стула, язычки пламени тянулись кверху.

Айвис встал на колени рядом с мальчишкой. Они вместе, слаженно совали в огонь новые дрова.

"Тепло". Айвис улыбался. "Зима здесь умирает. Здесь и сейчас.

Зима умирает".

Пламя смеялось, окружая их.

Сендалат покачивалась, крепко обняв тело руками. "Мой мальчик. Я потеряла его". Она видела, как Айвис покинул казармы, заметила, что они с лордом Аномандером взволнованно прощались, словно расставаясь надолго. Видела, как собирают вещи дом-клинки, будто готовые сбежать. Обещания Первого Сына таяли в памяти. "Мой сын там. Ялад высмеял меня за тревогу - но поглядите на нас".

– Госпожа...

Нахмурившись, Сендалат постаралась сосредоточиться на лице говорившего.
– Лекарь Прок. Что там? Что случилось?

– Крепость загорелась. Кажется, я должен предупредить... Не пламени нужно опасаться - убивает чаще всего дым.

– Пожар?

– В главном зале, миледи. Передняя блокирована - там не прийти никому. Но есть другие выходы. Например, пристрой у кухни. Вренек о нем знает, уверен.

– Дом горит?

– Айвис - мужчина смелый.

Она оглянулась на лорда Аномандера, однако Первый Сын не шевелился. Стоял в дверном проеме, на фоне кружащегося снега.
– Он что-нибудь сделает, - сказала она.
– Он всегда защищал меня.

Ялада вызвал наружу кто-то из клинков: лошади взбесились в конюшнях. Потом раздались крики и лекарь Прок встал: - Простите, миледи. Мастер-конюший ранен.

Она видела, как лекарь убегает, оставляя ее одну. Подобрала плащ, встала и прошла через толпу дом-клинков. Личные вещи свалены на столы, движения резкие и четкие, все застегивают пряжки и проверяют ремни, напряженные лица - солдаты стараются подавить страх. Все очень просто и очень профессионально.

Она была у дверей, когда лорд наконец подал голос.
– Мы покидаем двор, все постройки рискуют загореться, даже эта. Заканчивайте дела поскорее - времени вовсе нет. Собраться у ворот, скорее!

Хорошо, что Первый Сын принял командование,

ведь Айвиса нет.

"Есть другие пути наружу. И внутрь".

Сендалат вошла на кухню, пробежала к дверце, что выводит к выгребной яме. Вышла в ночь, и воющий ветер поспешил охватить ее, поражая своей силой. Она обогнула яму и двинулась вдоль внешней стены к главному дому. В тень между складом и стеной, и снова наружу, дверь для слуг напротив.

Та была не заперта, хотя пришлось сильно нажать, прессуя снежные заносы. Жар и копоть ударили в лицо, заставив жмуриться.

"Я пользовалась дверью для слуг, чтобы сбежать от матери и найти Гелдена в полях. Он любил вино, этот Гелден, и я приносила закупоренный кувшин из погреба. Ради того, что случалось после.

Так вдоль по коридору. Мать ничего не слышит.

Я иду к сыну, наконец-то. Теперь никто его не отберет".

Она прошла под пеленой дыма, клубившегося под сводами потолка, по коридору и дальше вглубь дома, сгибаясь все сильнее. Однако все было странно непривычным. Дверь оказалась не там, где она ее помнила, потом коридор свернул не налево, а направо.

"Айвис. Должно быть, ты раздел меня в карете. Было так жарко. Я сомлела. Твои руки касались тела, но я не помню. Как жаль".

Она споткнулась на ступенях, ободрав лодыжку, а потом и колено. Дым проносился мимо, устремляясь вверх. Она услышала сверху крик, потом пронзительный вой. "Орфанталь?"

Сендалат бежала наверх.

Каладан Бруд ступил в главный зал. Почти все пространство пред ним занимала объятая пламенем фигура, ее огромный живот тяжело лежал на плитах пола. Разрастаясь, брюхо отодвинуло обеденный стол к стене и просто раздавило почти все стулья. Над брюхом виднелся женский торс, также большой, но диспропорциональный относительно нижней части - тяжелые груди, круглые плечи и складки ожиревшей шеи под овалом лица. Глаза казались черными углями в огне, они уставились на каменщика.

– Я почуяла тебя, брат.

– Олар Этиль, ты захватила их?

Она кивнула. Лицо было довольным.
– Да. Безопасность.

– Ты отпустишь их на исходе ночи?

– Ты просишь?

– Да.

– Тогда отпущу, Бруд. Ради тебя. Но как ты сам? Неуязвим для обычного огня?

– На время, - ответил он.
– Довольно. Твои дочери прячутся.

– Ты сильно их ранил.

– А если закончу дело?

Олар Этиль засмеялась: - Драконус не сможет ненавидеть тебя сильней прежнего.

– А ты?

Женщина пожала плечами.
– Я здесь, не так ли? Защищаю двоих смертных.

– От своих дочерей? Или от пожара, тобою же рьяно напущенного?

– И так и эдак.
– Она повела пухлой рукой, раздался рокот.
– Ты строишь прочно. Слишком хороший дом, мне не нравится.

– Итак, ты мстишь ему за разлуку. Это, Олар Этиль, выглядит жалко.

– Берегись обожженной женщины.

– Тогда зачем ты сберегла Айвиса и мальчишку?

Женщина вдруг замолчала, глаза стали щелками. Всмотрелась в Каладана Бруда.
– Не мной избран этот путь.