Сто баксов на похороны
Шрифт:
– Дела, – с деланным сожалением отозвался он. – И рад бы, да не мог. Но как только разгрузился, сразу приехал.
– Благодарю! – Она усмехнулась.
– Михайлов у тебя был? – спросил Алексей.
– Да, а что?
– Я видел, как его кортеж выезжал, вот и спросил. Наверное, из-за Павла приезжал? Вот мужик влип. На кой ему нужно это было?
– Я уже устала слушать такие высказывания, – рассердилась Инна. – Не надо при мне говорить о Павле, в конце концов, он мой муж.
Глеб услышал в ее голосе нечто такое, что заставило его взглянуть на гостя настороженно.
– Вот
– Откройте, – кивнул оперативник испуганно смотревшей на Зубова женщине.
– Сейчас, – заторопилась она. – Тихонов все время вроде бы и спокойно жил, – вставляя ключ в замок, затараторила она. – Но друзья, вот такие, как он… – кивнула она на Павла.
– Завянь! – бросил Зубов.
– Да ты! – Женщина повернулась к нему. – Думаешь…
– Спасибо, – перебил ее оперативник, – и вы свободны. Надеюсь, доверяете нам осмотреть подвал? – насмешливо поинтересовался он.
– Да, конечно, пожалуйста.
– И будьте столь добры, – попросил другой оперативник, – пригласите двоих соседей, нам нужны понятые.
– И если можно, – вмешался старший, – побыстрее. Заходи, Зубов, – кивнул он на дверь подвала.
– Там ступеньки крутые, – сказал Зубов, – и высокие. Как бы руки тебе не выдернуть. – Он посмотрел на прикованного к его правой руке оперативника.
– Снять можно, – сказал старший. – Ведет себя Зуб нормально. Чувствуется, что надоело из себя блатаря строить. Да и куда он отсюда денется? – усмехнулся он.
С Павла сняли наручники. В погреб спустились двое с фонарями.
– Свет можно включить, – подсказал Павел. – Там в сенях, – мотнул он головой на двухэтажный домик. – Воткните в розетку шнур, и здесь свет будет. Мне Тихон сколько раз показывал.
– А кто эта баба? – тихо спросил старшего один из оперов.
– Вроде прислуги. Живет здесь, убирает и готовит. Сейчас не знаю, как будет. Ведь Тихон труп, а родственников у него нет.
– Есть, – сказал Зубов. – Сестра двоюродная где-то на Курилах живет.
– Заходи, – мотнул головой на вход в погреб старший. – И веди себя так же разумно.
– Ты во мне черта, что ли, увидел? – шагнув вперед, огрызнулся Зубов. – Я вам все рассказал, чего же теперь буду капканы мочить. Тихон на том свете раз пять уж перевернулся. И нож в спину всадил, и сдал все. – Пригнувшись, шагнул на первую ступеньку. Внизу его ждали трое. Следом вплотную шли еще двое. Зубов сделал следующий шаг, остановился и вздохнул.
– Чего встал? – Один из оперативников толкнул его в спину. – Раз уж начал, давай до конца.
Зубов, резко повернувшись, поймал его кисть и, дернув, с силой бросил вправо и тут же прыгнул в ту сторону головой вперед. На глазах пораженных оперативников их сотрудник пробил собой стену и с криком провалился вниз. Они успели увидеть ноги Зубова, влетавшего в образовавшуюся после падения оперативника большую дыру внизу, у основания стены.
– Стоять! – закричал один и бросился к дыре. Сунул туда руку с пистолетом.
– Там
– Где-то рядом выход! – воскликнул кто-то из милиционеров.
– Титов! – гаркнул старший. – Со своими на улицу. Ищите выход!
Обдирая в кровь руки и колени, Зубов быстро полз по бетонированной трубе.
– Суки! – оглянувшись, сплюнул он. – Думали, подвесили Зуба. Хрен вам, псы легавые!
В его руке был пистолет. Он прополз еще метра три и, почувствовав, что ход сворачивает вправо, свернул туда. С трудом развернувшись, поднял руки и нащупал небольшое ржавое кольцо, дернул его и тотчас отпрянул назад. Ход закрыл кусок трубы. Он пополз вперед.
– Тут хрен все осмотришь! – заорал Титов. – Сады со всех сторон. И в той стороне особняк. И в этой тоже.
– Он туда полез! – крикнул из погреба кто-то. – За ним наши пошли…
– Назад! – рявкнул старший. – Он их там положит. Вот тварь! – сплюнул он. – Как играл, паскуда! Вызывай группу с собакой. Сука! – Он махнул рукой с пистолетом.
Зубов поднялся на корточки. С шумом выдохнув, начал вставать. Над его головой со скрипом поднимался круглый люк. Он с трудом сумел, выпрямившись, открыть его. Тот с грохотом упал. Коротко выматерившись, он замер. Затем, сунув пистолет за пояс, подпрыгнул и, расставив руки, повис в отверстии люка на локтях, вылез. Быстро вскочил, бросился к окну. Осторожно выглянул. Никого не увидев, усмехнулся, отошел от окна и осмотрелся. В небольшой комнате стол, табуретка и две запыленные раскладушки.
– Молоток, Тихон, – вздохнул он. – Говорил: «Мало ли что случится. Тогда я привезу их сюда и рвану. Получится ништяк. Если пристрелят, тоже неплохо». Поэтому я и кольнулся! – Криво улыбаясь, похлопал себя по карманам. – Курить до не могу хочется, – проворчал он. – Уши на хрен опухли. Надо дергать в темпе, а то сейчас понаедут козлы, все обложат. Хренушки потом выскочишь. – Закрыв люк, с трудом подтащил к нему старый потрескавшийся комод. Облегченно вздохнул, вышел на террасу. Пригнувшись, прошел мимо потрескавшихся грязных стекол. Иногда, приподнимая голову, осматривался. Затем, уже смелее, подошел к двери и, вытащив пистолет, открыл ее. Осторожно, стараясь не шуметь, вышел. Закрыл дверь и, согнувшись, побежал к ведущей в сад калитке.
– Ну что там? – спросил заглядывавший в проломленную в стене погреба дыру старший оперативник.
– Хрен его знает, – ответил оттуда голос, – где он. Мы вроде до конца дошли. Труба выходит в пруд. Там просто жижа, воды нет. Но и следов, что кто-то выходил, тоже нет. Хреновина какая-то.
– Три дома проверили, – услышал старший голос в передатчике. – В одном нет хозяев. С соседями ходили. Все тщательно обыскали, нет ничего. Никаких выходов. Рядом стоят еще три. Тут налепили этих коттеджей, мать их, а еще говорят, в России плохо живут. И на иномарках все. Они и увидят кого, хрен скажут.