Сто баксов на похороны
Шрифт:
– Козлы вонючие! – просипел, лежа на полу, Кривой. – Я вас…
От удара дубинки по левому боку, вскрикнув, сжался.
– Хорош вам, – остановил двоих первый оперативник. – Скоро прокурор санкцию на арест даст, вдруг его вызовет. Ведь в рапорте о задержании не говорится о том, что он сопротивлялся. Пусть пока здоровым будет. Потом поговорим. В тюрьме ведь все, что угодно, случиться может.
– Шайка Кривого почти полностью накрыта, – проговорил майор милиции. – Осталось человек пять-шесть. Троих мы знаем. Богуч, кличка Цыганок, Корень и Листопад. Остальных узнаем завтра. Задержанные с удостоверением Лапина охотно дают показания. У них просто нет выхода. Или
– Цыганок и Корень объявлены в розыск? – спросил сидевший в центре стола полковник.
– Господи, – прижав ладони к щекам, ахнула пожилая женщина, – что он натворил?
– Подрался, – улыбаясь, ответил один из трех крепких молодых людей. – И не идет в милицию. Мы думали, он у вас, вот и приехали. Ему же лучше будет, если добровольно явится. Где он?
– Так вчерась был, – ответила женщина, – и ушел. Говорил, к вечеру заявится. Все из-за войны этой треклятой, будь она неладна, – всхлипнула женщина. – Он пришел какой-то бешеный, право слово. Ранее добрый был, услужливый. Я ж его с детства воспитывала. Матерь Витькина, дочерь моя, умерла от рака. Ему тогда еще только девять было. А отец ушел, еще и трех Витьке не было. Вот я и говорю, он раньше, до войны, другим был.
– Почему ты ей сказал, что подрался? – прошептал один оперативник другому. – Скажи, что он за убийство разыскивается.
– Знаешь, что бы началось? – так же шепотом ответил тот. – Драка, она и есть драка. Возьмем – скажем, за что. А еще лучше, если старуха об этом потом в милиции узнает. Так мы, бабуся, у вас посидим до Витьки, – улыбнулся он, – а то как бы он хуже себе не сделал.
– Так конечно, родимые, – согласно кивнула она. – Я ж понимаю. Ваше дело служивое, заходите в дом.
– Ордер на проведение засады не показывать? – спросил третий.
– Сам, что ли, не понял, – усмехнулся второй, – что нам даже рады? Надеюсь, Корень не станет в бабкином доме стрелять.
– Кто его знает! – хмыкнул первый.
– А если они с Цыганком заявятся? – предположил один. – Или втроем? Тогда как?
– Группа захвата поблизости, – успокоил их первый. – Как увидим, что идет, сообщим.
– Терпеть не могу эти засады, – сказал третий. – Сидишь как на иголках. Я раз у одной бабы мужика ждал, – начал он. – Тот…
– Тсс. – Положив ему руку на плечо, первый достал пистолет. – Легок на помине. Один.
Оперативники выхватили оружие. Один включил переговорное устройство и что-то быстро сказал.
Корень неторопливо шел по тропинке к дому. В правой руке, засунутой в висевшую на плече спортивную сумку, была рукоятка «ТТ». Он шел за документами, надеясь, что розыск на него еще не объявлен и он успеет попрощаться с бабушкой и забрать документы. В конце деревенской улицы показался мотоцикл. На «Яве» сидели двое. Поднимая клубы пыли, мотоцикл быстро приближался. Корень, замедлив шаг, смотрел на него. Внезапно Корень, прыгнув к забору, выхватил пистолет. Коротко простучала автоматная очередь. Отброшенный к забору четырьмя попавшими в грудь пулями, Корень сумел нажать на спусковой крючок. Хлопнуло переднее
– Лежать, сука! – ударом ноги выбив вытащенный автоматчиком нож, крикнул оперативник и резко пнул его в плечо. – Морду вниз! Руки вперед!
Второй подбежал к Корню, увидел, что он мертв, сплюнул и заспешил на помощь напарнику. Мотоциклист, застонав, попытался встать.
– На землю! – резким пинком подбив ему руки, скомандовал подбежавший милиционер. – Замер! А то пулю получишь! Лежать!
По улице на скорости шли две легковые машины и микроавтобус.
Щербак сел в джип, достал сотовый телефон, набрал номер. Услышав женское «да», торопливо спросил:
– Рубин дома?
– Пока да, – насмешливо ответила Орлова. – Собирается к Локотку.
– Что? – опешил Геннадий. – Откуда он знает…
– Я сказала. Он очень интересовался, где ты. Я подумала, что у вас что-то…
– Сучка! – бросил он.
– Рубин рассказал замечательную историю о том, как ты защищаешь пенсионерок, – рассмеялась Орлова. – Не могла же я отказать ему.
– Ну, шалава, – зло процедил он, – я с тебя лично шкуру спущу. С Рубином я договорюсь. А ты, тварь позорная, получишь свое. Не забыла, что номер…
– Милицию прислал ты, – перебила его Орлова и отключила телефон.
У его машины вплотную остановилась «девяносто девятая». Из нее вышли Лопух и Лысый. Третий остался сидеть за рулем. Оглянувшись, Щербак включил было заднюю скорость, но увидел в руке Лысого пистолет с глушителем и с криком выхватил свой. Глухо лопнуло пробитое пулей колесо.
– Не дергайся ты, – заметив, что Щербак передергивает затвор «ПМ», усмехнулся подошедший к дверце с его стороны Лопух. – Рубин тебе сказал отработать Свиридова. А потом сообщит, что делать.
– Фу ты! – облегченно вздохнул Щербаков.
– Ты чего посередине встал? – спросил подошедший Лысый.
– Отлить захотел, а тут вы. Куда катите? – Лысый и Лопух рассмеялись. – Вообще-то да, – опомнился он, – за мной. Я сейчас к парням, и мы отработаем этого Свиридова. Его как, совсем или?…
– Совсем, – усмехнулся Лысый.
В это время из машины вышел водитель и подал ему сотовый телефон.
– Да, – поднес его к уху Лысый. Выслушав, кивнул: – Ясно.
Щербак открыл дверцу и хотел выйти. Лысый вскинул пистолет, две пули, пробив стекло дверцы, вошли Геннадию в горло. Он, обмякнув, вывалился из кабины. Лысый выстрелил еще раз ему в затылок. Водитель и Лопух, нагнувшись, подхватили Щербака и, подтащив, сбросили в придорожную канаву. Лысый рукояткой разбил пробитое пулями стекло. Сел за руль.
– Давайте за мной, – кивнул он. – Там дорога в лес уходит. Отгоним эту и оставим.
– А чего ты его расшмалял? – спросил Лопух.
– Из Москвы команда пришла всех мочить. Крови много будет.
– Щербак свое отжил, – посмотрев на часы, улыбнулся Рубин. – Кривой сидит пока в ментовской. Но сидит молча, так что за него волноваться не стоит. Главный у нас вот. – Он положил на стол листок с фамилиями. – С ней я потом сам разберусь, – подчеркнул он фамилию Орловой.
– Работаем сами или с помощью местных? – спросил длинноволосый здоровяк в джинсовой безрукавке.