Сто бед (сборник)
Шрифт:
– А что, если я не хочу взрослеть?
– Так не бывает.
– Зачем мне читать, если я могу наблюдать живую книгу? Давай объясни!
– Человеческому мозгу необходимы упражнения, потому что, как ты знаешь, это тоже мышца.
– Раз так, у меня есть кое-что получше.
– Получше, чем чтение? Ну-ка, расскажи…
– Забрасывать шарик в водосточную трубу, чтобы тренировать эту мышцу!
– Дубина!
– А чего?! Это же здорово! Сейчас лето! Читать летом… С чего вам взбрело?..
– Малыш, мне кажется, ты над нами издеваешься,
– Почему ты так решила?
– Да потому, как ты выражаешь свои мысли. Послушать тебя, так ты аж три книги прочел!
В отпуск в Макарску мы уезжали с автобусного вокзала. Едва заняв свое место, Азра заставила меня принять навизан, а потом и сама проглотила таблетку от укачивания. Уже в Хаджиче меня начало тошнить и рвать. В Коньце разыгралась настоящая трагедия: водитель отказался остановиться.
– Да поймите, я могу остановить машину только в случае очень серьезной аварии! Я обязан соблюдать расписание!
– Как тебе не стыдно! Ребенка выворачивает наизнанку, а ты мне про расписание! Какое малышу дело до твоего расписания?!
– Надо соблюдать время пути, дуреха! – проорал какой-то грубиян.
– Вот бестолочь! Если я остановлюсь, у меня вычтут из зарплаты. А мои ребятишки? Ты их кормить будешь?
– Не остановишься – я тебя придушу! Плевать мне на твое расписание!
Мать встала за спиной шофера, словно удавку держа в руках полотенце.
Он тут же съехал на обочину и остановился. Я выскочил, и меня вырвало. Я увидел, как автобус, словно склонившийся на ветру тополь, накренился в мою сторону под тяжестью пассажиров, прильнувших к окнам, чтобы посмотреть, как меня выворачивает. Прямо над автобусом висела луна каких-то немыслимых размеров.
– Одна желчь, товарищ.
– Думаете, это не опасно? – разволновалась какая-то старушка.
– Нет, – отвечала мать. – Этому ребенку в автобусе всегда плохо.
После Метковича я уснул. Как ни в чем не бывало, будто и не блевал только что. Сон быстро вернул мне силы, а еще я вдруг сообразил, что в борьбе против чтения усталость может оказаться весьма кстати. Собирая чемоданы, Азра незаметно сунула в один из них книжку с картинками «Дэви Крокетт» [20] . Уже в автобусе она начала листать ее, периодически закрывая, чтобы привлечь мое внимание к обложке. Таким образом она надеялась заинтересовать меня историей про улыбающегося блондинчика в шляпе с хвостом, доходившим ему до плеч, как на шоколадках загребской кондитерской фабрики «Краш», на обертках которых были изображены девушки с падающими им на грудь косами.
20
Дэвид «Дэви» Крокетт (1786–1836) – американский народный герой.
Рано утром мы прибыли в Макарску. Сильно пахло гнилыми фруктами – автовокзал примыкал
– Хорошо выходные провел? – спросил певец человека, раскладывающего на прилавке паприку.
– Супервыходные, парень! Мы сделали «Динамо», разрази меня гром!
Во дворе воняющего плесенью трехэтажного дома нас поджидал хозяин с голым, как яйцо, черепом, густыми бровями и багровым лицом. Он отдал нам ключи.
– Упаси нас господь от пьяниц и запаха ракии! – шепнула мать.
– Какая ракия, Азра, он пьет вино, – ответил я.
– Все равно, это тоже алкоголь!
Благодаря соседству с родительской спальней я был подкован в таких делах: в зависимости от того, что отец пил накануне, от стен исходил разный запах.
– Откуда он такой взялся? Мы приезжаем, и, вместо того чтобы угостить ребенка инжиром, он спрашивает, почему не выслали денег?! Да еще и говорит, что вообще не стоило приезжать!
В комнате Азру ожидало очередное разочарование, которое она не преминула выразить:
– И это у него полотенца? Паршивые тряпки!
Она бросила их на пол и достала из чемодана наши, а заодно простыни и одеяла и застелила кровать привезенным из Сараева бельем.
– Ну вот, теперь можно считать, что отпуск начался…
Можно подумать, она готовится открыть Олимпийские игры, подумал я, прежде чем провалиться в сон.
Дом оказался совсем никудышным, с поднимающимся из погреба запахом плесени и скисшего вина, зато позволил избежать встреч с мировой литературой. Он находился в двух километрах от пляжа, и долгий утомительный переход был мне на руку.
И все же мать не собиралась отказываться от мысли приучить меня к чтению. При всяком удобном случае она лезла мне на глаза со своим «Дэви Крокеттом». Она читала, а я видел, как она едва заметно усмехается. Но я не попался на удочку. На обратном пути, примерно на полдороге, я наносил чтению последний удар:
– Азра, понеси меня… Ноги совсем не держат…
Согласен, это ненормально, чтобы мать взваливала на себя десятилетнего верзилу почти одного роста с ней. Но мы были недалеко от дома. И в тот день мой план сработал. На завтра я придумал другой.
В расположенном в порту клубе местные ребята, мои сверстники, занимались водным поло.
– Мать хочет, чтобы я тренировался, – сказал я им. – Но что ты будешь делать, в Сараеве нет условий…
На самом деле так я сформулировал те же претензии, что мой отец, переведя их на свой язык. Ведь тот посвящал девяносто процентов своего свободного времени разговорам о политике, причем его коньком всегда было полное отсутствие объектов социальной инфраструктуры для балканского человека. Тут он выкладывал главный козырь – следующую истину: в наших городах нет ни одного бассейна. И это притом что поговаривали, будто Павле Лукач и Мирко Петринич иногда занимаются водным поло в Бембаше…