Сто килограммов для прогресса
Шрифт:
— Командор еще человека прислал — вот, в чине младшего писаря, в помощь консулу. Учет будет вести, товары продавать.
Встал паренек в синем мундире как у Федора, только шевроны на рукаве другие. Все громко зашушукалась, обсуждая. Федор счастливо улыбнулся и расслабился — «Сегодня вдвойне удачный день!»
Перетаскивать товары с парохода в амбар захотели многие, особенно новичкам хотелось потрогать диковинки. Плотники, тем временем, быстро построили еще один амбар, куда стали таскать соль, зерно и картошку. С зерном получается неправильно — возим и в Воронеж и в Адлер. В Туле и окрестностях не нашли пшеницы на продажу, мало ее вырастили. Сказали, что есть в Рязани, но везти по Оке и через волок — долго
С зерном тоже случай был. Когда в Воронеж прибыли первые закупы из Рыбалей, они изучили быт Воронежа, и вынесли вердикт: «Пропащая эта крепостица — мука скоро кончится, будем зерно грызть, мельницы нет поблизости.» Федор аж обиделся — дал команду механикам ставить на локомобиль насадку-мельницу, тем более, мука и действительно кончалась.
Эта насадка была уже нового типа, с виброситами. Точнее, на выходе мельницы был просто добавлен сетчатый лоток, с двумя участками отверстий разного размера. А паровую машину локомобиля трясет довольно сильно, так что дополнительного источника вибрации для сита не понадобилось. Надо только регулировать наклон сетчатого лотка, чтобы фракции муки хорошо разделялись. На выходе три патрубка — к ним цепляют три мешка. Разделение на фракции не очень четкое, но в первый мешок идет довольно чистая мука мелкого помола. В последнем мешке отруби, а в среднем смесь крупной муки и мелких отрубей — тоже в хлеб идет.
Сама мельница довольно компактная, но производительная — жернова чугунные, обороты высокие. Только успевай сверху зерно засыпать, да новые мешки для муки и отрубей подставлять. Мужики опять подумали что их дурят — небольшая железка, а муку выдает мешками. Ну и заставили их таскать эти мешки. Как раз рожь от Епифана привезли. Муки намололи много, почти все зерно ушло, даже в Адлер посылать нечего. Ну Епифан обещал еще зерна из Тулы привезти.
* * *
Открыли лавку в Воронеже. Я эту лавку планировал как начало рынка для рязанских и московских купцов, но потом понял, что надо демонстрировать людям экономические возможности Таврии. Пусть многие товары им недоступны, пусть ходят как в музей, но будут знать про далекое изобилие. «Сорок сортов колбасы» сильно действуют на неискушенные умы. Но некоторые товары людям вполне доступны, и даже дешевле чем в княжестве. Соль выставили по три деньги за пуд, что вдвое дешевле местной цены. И почти каждая семья сочла необходимым купить мешочек соли. Причем даже семьи гребцов, которым предстоит ехать в Адлер. Федор им говорил, что соль там еще дешевле, люди соглашались, кивали, но покупали соль. Только мешочек поменьше. Так что опять встречные перевозки, в этот раз совсем бесполезные.
Еще дешевым выходит неокрашенное сукно, за краситель приходится делать рыночную наценку. Покупают наши штампованные ножи, за счет хорошей стали они лучше местных кованых. Чтобы еще удешевить, мы привезли пачку лезвий без рукояток. Мужики сразу смекнули выгоду и качество стали, покупали даже по несколько ножей на семью. А сделать рукоять ножа для мужика, да еще под свою руку — в удовольствие.
Книг много привезли, но на продажу только часть. Школу надо открывать — тут обычный комплект: арифметика, букварь, Пушкин. Еще новая книга по медицине. Вот ее прислали много — сто штук, на продажу. Командор сказал продавать эту книгу очень дешево — по две с половиной лиры, или пятьдесят денег. А то другие наши книги купцы продают в Москве и Рязани по сто пятьдесят или двести денег. Командор сказал рассказать людям
На «Гефесте» еще приехал купец, тот самый, что торгует в Рыбалях, и чей струг привезли в прошлый раз. Привез много товара на пароходе, перегружает на струг. Гребцов для него уже вызвали из Рыбалей, они приехали на плотах со всеми. Федор их тоже нанимал на работы, пока ждали пароход, но уже на валку леса.
Купец готовится отплыть вверх по Дону, семьи гребцов на пароходе немного попозже. С убывающими надо расплатиться, стройка стучит топорами от зари и до зари. И посреди всей этой кутерьмы приходит еще один струг с верховий. Епифан прибыл. Зерно привез, и не только. Уже причаливать некуда — три струга и пароход, а причал один. Притащили бревен, бросили у берега, набили кольев — в качестве временного причала пойдет, но надо строить еще.
Епифан привез более двухсот пудов ржи, Федор все купил, но хватит ли этого зерна для Воронежа — сообразить не может, надо на бумаге считать, или на счетах. Еще лучше — писарю поручить, а то у Федора со счетом плохо. Считать может, но так чтобы в уме умножить — тяжело.
За зерно рассчитался, а Епифан еще — «Закупы нужны? Или холопы?» Командор предупреждал Федора, что если работный мужик, то брать закупов по триста денег. Если семья с детьми, то и по пятьсот. Так что население Воронежа пополнилось шестью семьями и восемью бобылями. Холопы дороже, но их можно сразу в Таврию посылать, они совсем подневольные.
За людей Федор рассчитался, но казна уже дно показывает. Бумажными Епифану не заплатишь, нужны серебряные лиры. Так что надежда, что привезенные товары раскупят, ну и написал радиограмму Командору, чтобы серебро слал, коли люди нужны. Опять получается, что серебро — лучший товар для Руси.
Епифана Федор собственноручно отвел в лавку, где они с писарем наперебой стали показывать товары из Таврии. У Епифана глаза разбежались от такого изобилия диковин. Иных товаров не встретишь на рынке не то что Тулы, но и Рязани. Он уже смекнул, что можно зарабатывать не только на закупах и зерне, но и на соли и других товарах. Прямо купец, а не боярин. Так что часть серебра вернулась в казну Воронежа.
* * *
По Кубани спустился первый плот со свинцовой рудой. Руду шхунами перевезли в Адлер и пустили на переработку. Черкесский купец довольный — получил кучу серебряных монет, и поехал домой за следующей партией руды. С мешком скоб для постройки плота. Но в этой руде содержится в четыре раза больше серебра, чем получил купец. Не считая свинца и цинка.
Сделали большую стальную реторту. Пришлось подумать над конструкцией печи — реторту надо открывать, чтобы загружать рудой и коксом, и выгружать свинец и шлак. И в то же время реторта должна быть внутри печи, кроме выходной трубки. Иначе ее не прогреть до температуры кипения цинка. Эта установка работает в две смены, и выдает слитки свинца с ценными примесями и относительно чистого цинка.
Затем свинец идет в другой цех — там его плавят с цинком, извлекают серебро. Это уже режимный объект, с охраной. Очищенный свинец в пудовых слитках и клеймом «Ч» идет на продажу. Эти слитки уже появились на рынках Средиземноморья, а с ними и мера веса — «пуд».
Серебро кипятят, извлекают цинк. Далее серебро очищают электролизом, добавляют семь с половиной процентов меди, получается стерлинговое серебро, твердое и красивое. Из него чеканим красивые лиры. Эти лиры тоже стали встречаться у менял на всех рынках, красивая монета. Вот только русские купцы тоже стали массово переходить на лиры и сольдо. А как же рубль и копейка? Не так я хотел изменить историю! Тут надо что-то делать.