Сто килограммов для прогресса

Кузнецов Константин Викторович

На охране оставил Игната и Ивашку в Чернореченске и Пахома с револьвером в лавке. Остальных солдат и сержантов забрал с собой. Ивашку в солдаты не произвожу специально, из за возраста. Призвал его во временное ополчение, еще призвал молотобойца, выдал револьвер временно. Караулят по очереди.

Вышли двумя вымпелами — «Шхуна 1» и шлюп. Шлюп заметно отстает, мы на шхуне добрались до Каффы к вечеру, а шлюп появился только на рассвете. Завезли Еремею гвоздей и стекла, забрал долю — нормально вышло. Еще с Еремеем организовали в Каффе скупку золы, сняли сарай у моря, что бы забирать легче было.

Так, играя в догонялки дошли до дельты Дона, там «Шхуна 1» встала на якорь (как звучит-то!). Боевая группа пересела в шлюп, и на веслах

пошли по протоке. В Тану решили не заходить, прошли дельту, подняли паруса. Дошли до устья Северского Донца и встали чуть ниже устья, учтя прошлые ошибки. Сидим, уху варим, рыбу ловим. Тишина, только рыбаки иногда встречаются. На следующий день подходили несколько всадников-татар. Посмотрели на нас метров со ста и ушли. Третий день сидим — никого.

А что я тут сижу? Никто не ходит на лодках теперь, как мы тех татар весной «приземлили». Что же делать? По земле за ними гоняться? Это коней сюда надо тащить, конницу с винтовками тут создавать, кони для стрел будут уязвимы — не, не по силам это сейчас. Снялись и пошли в Тану.

В Тане пошел на рабский рынок, у меня с собой была выручка от Еремея, около трехсот лир, хотел выкупить русских мужиков, человек на восемь должно было хватить, здесь цены самые низкие. А потратил все деньги на детей — не смог удержаться. Купил тринадцать пацанов от восьми до четырнадцати лет, девчонки от двенадцати до пятнадцати очень дорогие — от ста лир. Купил двух девчонок лет восьми — худых заморышей, продали мне по дешевки — «все равно скоро помрут».

Напоил всех ухой, мои специально на берегу варили, дал по кусочку хлеба — кормить надо осторожно, вдруг кто давно не ел. Полный струг людей пошел по течению. Вышли из дельты пересели на «Шхуну 1» и пошли в Воспоро. До детей стало доходить, что все вокруг говорят по-русски, их никто не бьет. Смотреть на это без слез было невозможно.

В Воспоро решили оставить тихоходный шлюп на «платной стоянке», там не дорого. Все равно мы в Чембало платим за стоянку. Сняли парус и все ценное, пошли домой. Пока дошли до Чембало, дети и подростки совсем освоились, даже две девчонки-заморыша оживились, видно просто замученные были, не больные. Я их понемногу сухофруктами подкармливаю.

Мы им рассказываем про Чернореченск, как там все живут, какие там чудеса. Какую-то землю обетованную изобразили. Пришли домой, а тут ЧП — в Чернореченск воры лезли ночью. Под утро Игнат проснулся от того, что в соседней комнате — в моей спальне — ставню тихо ломают. Игнат выскочил из дома с револьвером — воры кинулись на него, Игнат начал стрелять, я так понял — он быстро высадил все шесть патронов — воры побежали обратно — Игнат погнался за ними, но так как был без патронов, в исподнем и босиком — преследование прекратил. Сбежался народ с факелами — нашли двух раненых, один быстро помер, а другой в остроге лежит. Убежали один или двое, утром на ограде нашли следы крови — отпечаток руки. Значит — еще один раненый.

Пошел смотреть на пленного — пуля раздробила правый плечевой сустав, намотаны тряпки, кровотечение остановлено. Раненый лежит «пластом», сознание частичное, жар. Заражение крови — точно. Игнат не знал что делать, закапывать или нет, меня ждал. Я повез оба тела в город, вызвал капитана гарнизона, рассказал ему про воров, показал. Капитан через час привел каких-то людей, они опознали одного из нападавших как подозреваемого в воровстве. Капитан сказал что это очень хорошо, что два преступника ликвидированы, судье он сам доложит. А меня попросил закопать тела на кладбище для бродяг. Второй-то еще дышит! А его уже трупом считают, иллюзий тут не строят. Отвезли, живьем закапывать не стали — Игнат «проявил милосердие». Брр.

Значит нас «пасли», полезли, когда я уехал. На вышке в тот момент был молотобоец, спал он или нет, не знаю, но в темноте ничего не видел. От сторожевой вышки ночью толку мало, но я ее рассматриваю как огневую точку высокой готовности. Если будет нападение — то часовой с винтовкой на

вышке — «хозяин горы», стрелой его поразить очень трудно — бойницы маленькие, доски толстые. Штурмом его не взять — дверка заперта изнутри, лестница простреливается. А он из винтовки на сто метров в ростовую фигуру — запросто. Разве что из пушки его можно достать. А вот Игнат почти правильно сработал, и бдительность проявил, и смелость. Вот только без запасных патронов выскочил, а то что слишком быстро стрелял — так может и правильно, иначе бы враги в бегство может и не обратились. Надо его отблагодарить. О! Надо награды вводить. Ювелиру закажу.

Что делать с безопасностью. Разве что патрулирование ввести. Огородить город хорошей стеной пока не реально, да и нет большого смысла, реку не отгородить толком. Надо укрепить хранилище и оборонятся в домах, так шансов больше. Разве что уличное освещение в критических местах сделать.

Дома всех новеньких прикрепил к одной девчонке, Фросиной подружке — будет пока «начальник детского сада». Дал ей деньги оплачивать питание детей в столовой. Я взял за правило — и в столовой и в лавке — ничего мимо кассы — ни мне ни детям. Только начни — потом концы с концами сходится не будут, проще дать денег — они же ко мне и вернуться. В столовой готовят специальные детские блюда — небольшие порции супов и жидких похлебок, к ним еще сухофрукты и абрикосы — появились уже. За неделю старшие пацаны освоились, начали учится — Ефим им преподает чтение и арифметику, я выдал им стипендию — в столовой питаются сами. Но кухаркам сказал чтобы следили за новенькими, что бы питались правильно. А сам помчался на свои производства.

«Скелет» корабля уже закончили, реек напилили на пилораме, новых — тонких гвоздей наделали, пришлось добавлять ступень в прокатный стан. Можно начинать обшивку. Первый слой реек пошел под углом к ватерлинии градусов тридцать пять. На скулах изгиб трехмерный — приходилось каждую рейку подгонять к предыдущей рубанком. На бортах работа пошла быстрее, подгонять меньше. Да, рейками намного легче, усилие на изгиб меньше, и нет вырванных гвоздей, от распрямившихся досок. Когда обшили первый слой — прошлись рубанком по всей поверхности — сгладили. Потом стали обклеивать парусиной по горячей смоле. После — второй, продольный слой реек, они потолще первых, но тоньше обычных.

Аналогично сделали палубу, только там проще — все доски продольные и ровные — гнуть не надо. Два слоя с проклейкой сделали для герметичности, на первой шхуне, когда нас волна захлестнула — палуба пропускала воду во многих местах. А палуба на этих кораблях еще и важный элемент продольной жесткости корпуса судна.

Как только вернулись из Таны, еще и группа Прохора меня загрузила — сделали пробную партию медных гильз — двадцать штук, требуют проверить. Визуально — гильзы нормальные, в патронник идут нормально — не клинят, не болтаются. Зарядил шесть штук — отстрелял — стреляют нормально, но царапаются сильнее — видно, что медь мягче латуни. Но пять-семь циклов должны выдержать точно. Показал Прохор проект небольшого механического пресса с шатунным приводом, для штамповки гильз, а то они эти гильзы на ручном рычажном прессе давили. Модель из дерева — все работает, теперь нужно в чугуне отлить. Еще нужно отлить детали для винторезного станка и плиты для склейки фанеры. А я руду не привез, как то не до этого было. Послал в рейс Линдроса, ему еще надо в Копу зайти, купец-черкес должен уже свинцово-цинковую руду привезти.

Тут девки подошли, что-то требуют. Оказывается, книгу «Общая биология» они уже прочитали, и я обещал им продолжение. Нее, прочитали — не значит изучили. Взял книгу, стал спрашивать контрольные вопросы по разным темам, около половины вопросов ответить не могут. Говорю — читайте еще раз, друг друга спрашивайте по контрольным вопросам, когда будете хорошо отвечать — будет продолжение. Но тут еще проблема — многие слова просто не понятны, как понятие не знакомы. До вечера сидел с ними, разбирал понятия.