Сто лет безналом
Шрифт:
17 июня 1948 г.
Ванинская пересылка.
Где-то недалеко басовито гудел пароход. Плохо закрепленные оконные стекла в кабинете начальника пересылки противно звенели. Хозяин кабинета, а заодно и всей тюрьмы, коренастый мужчина лет пятидесяти, одетый в длинный полувоенный френч, раздраженно дернул щекой, выбрался из кресла и вразвалочку подошел к окну.
— Блядь! — в сердцах выругался он. — Опять этап? Они чего там все охуели, что-ли? У меня зона, а не резиновый гандон! Да и тот лопнет, если бесконечно надувать…
— Командир, ну так как с моим предложением? Мараковать долго — времени нет!
Хозяин исподлобья
— Бля! Как меня достали ваши разборки! Суки! [68] Воры! Пидоры! Одних в одни бараки, других в другие! Вы у меня уже в печенках сидите…
— Начальник, так я тебе о том и толкую! Соглашайся! Я в зоне быстро порядок наведу! Я на фронте разведротой командовал! Ранен…
68
— Сука — 1) вор…, нарушивший «воровской закон». В конце 40-х — начале 50-х годов в лагерях развернулась кровавая бойня, известная под названием «война сук и воров». 2) Сломленный вор или блатной, согласившийся открыто сотрудничать с администрацией ИТУ. «Ссучившийся», ставший козлом блатной, отличается, как правило, крайней жестокостью, садизмом по отношению к другим заключенным; по выходе на волю многие из «ссучившихся» совершают изуверские преступления (тюремн. жаргон).
.
— Знаю! — беспардонно перебил его хозяин. — И награды есть… Я одного не пойму, Король, ты ж искупил, смыл кровью свои предыдущие грехи… Так какого же хрена ты опять чалишься?
— Смыл, — согласился Король, присаживаясь на краешек стула, — с фронта чистеньким вернулся! В орденах и медалях. Герой! Вроде и жизнь заново начать не грех, но… Я ведь делать-то толком ничего не умею… никогда не работал… Да и западло это для «честного вора»…
— Понятно, — усмехнулся хозяин, — отрицаловка. [69]
69
— Отрицаловка, отрицалово, отрицательно настроенные осужденные — заключенные, которые с точки зрения администрации ИТУ мешают ее работе, отрицательно влияют на других осужденных. Всех заключенных работники ИТУ и ученые МВД делят на три группы: положительные (помогающие им в работе), нейтральные (не мешающие), отрицательные. В отрицалово попадают не только блатные, но и все неугодные администрации (например те, кто обращается с жалобами на администрацию, отказывается выполнять «левую» работу на сотрудников и т. п.) (тюремн. жаргон).
.
— Да, — вновь согласился Король. — По малолетству беспризорничал, затем в кодле Сени Барина шухерил, а там и первая ходка. Авторитету набрал — короновали. Но едва только по кичам клич кинули — в первых рядах пошел родину защищать!
— А назад вернулся — помыкался на воле, и за старое?
— В точку, командир! Только кореши мои, те, кто волыны [70] в руки не брал и на фронте не уродовался, таких как я суками нарекли… Правилки [71] устраивать начали… Без права отмыться… Пику в бок и все дела! На всех кичах идет война сук и воров! Законники опираются на старые понятия, но они давно протухли! Я установлю новый воровской закон! За мной сила: авторитетных фронтовиков на зонах и пересылка тьма! Мы сломаем старых «законников»! Командир, это же и в твоих интересах! Только не мешай мне, и все будет пучком!
70
— Волына — оружие (тюремн.
.
71
— Правилка, разборка — разбор конфликта между заключенными по воровскому закону, правильным понятиям (тюремн. жаргон).
.
Хозяин сомневался и нервно потирал небритый подбородок. Он уже доложил обо всем в Москву и получил одобрение начальства. Но, почему-то, продолжал сомневаться: если все пойдет не так, как планировалось, по шапке получит именно он, и никто другой.
— Хорошо, — наконец решился Хозяин. — Только поменьше крови! А если вообще без нее?
— Командир, война — это кровь! Без нее никак! — отрезал Король.
На следующий день все заключенные пересылки были выстроены на плацу строем по два.
— Граждане осужденные! — прогуливаясь перед строем зеков, громко крикнул Хозяин. — С сегодняшнего дня у вас новый староста, новые командиры рот и отрядов! — Он жестом подозвал к себе Короля.
— Их действия согласованы с администрацией лагеря и лично со мной!
Заключенные заволновались. Из рядов, где собрались старые блатняки и «законные» воры донеслось:
— Суку в старосты? Да пошел ты…
Их возгласы заглушил громовым голосом начальник пересылки.
— Недовольным можем сразу помазать лоб зеленкой! Все! Дальше разбирайтесь сами, — понизив голос, сказал Королю хозяин и чинно покинул плац.
Король мгновенно взял инициативу в свои руки. Чувствуя за спиной поддержку собственной кодлы, вооруженных дубаков и вертухаев, Король принялся отдавать распоряжения:
— «Воровская масть» — шаг вперед!
Вперед никто не вышел.
— Че, обосрались, «законники» хреновы? — издевательски выкрикнул Король. — Вас теперь даже чешежопить [72] противно!
— Нам суки не указ! — не сдержавшись, выкрикнул кто-то из толпы.
— Так, — довольно ухмыльнулся новоявленный староста, — сявки вякать начали! Крикуна сюда! Быстро!
72
— Чешежопить — то же, что и опускать (тюремн. жаргон).
.
Бригадиры Короля, растолкав ряды зеков, быстро заломали крикуну руки, и подвели его к старосте.
— Масть! Погоняло! — отрывисто, как на допросе рявкнул Король.
Зек скривился, словно от зубной боли, и плюнул в лицо старосты. Его тут же сбили с ног и принялись пинать тяжелыми тюремными «гадами». Понаблюдав минуту за избиением строптивого вора, Король остановил истязание:
— Хватит! Поднимите его!
«Шестерки» поставили окровавленного зека на ноги.
— Масть! Погоняло! — вновь вопросил Король.
Вор усмехнулся распухшими губами и вновь плюнул, метя кровавым сгустком в лицо истязателя. Но разбитые губы отказались повиноваться, и окровавленная слюна повисла на подбородке. Зека сбили на землю и били до тех пор, пока он не престал шевелиться. Король нагнулся к неподвижному телу и, оторвав пуговицы, распахнул ворот рубахи.
— Добейте его! — мельком взглянув на татуировки, распорядился Король.
Он первым достал из-за голенища сапога нож и вонзил его в грудь поверженного вора. Следом за паханом суки начали вонзать заточки во вздрагивающее тело.
— Ну, кто еще не понял? — зычно крикнул Король. — Так будет с каждым блатным придерживающимся старых понятий! Для вас есть единственный выход — принять нашу веру! Кто созрел — шаг вперед!
Вперед вновь никто не вышел.
— Не хотите сами — заставим! — ощерился Король.
Не выпуская из рук измазанного кровью ножа, староста прошелся вдоль шеренги заключенных.
— Выходи! Ты! Ты! И ты! — Король безошибочно угадывал в толпе воротил козырной масти.
— Ты! Шаг вперед! Сними рубаху!