Сто лет и чемодан денег в придачу
Шрифт:
Он схватил два комплекта, спрятал под бушлат и отправился обратно, плутая среди бараков. И тут же оказался в поле зрения часового на четвертой вышке, который даже не потрудился рявкнуть на придурка. Потому что поразился, что тот впервые идет куда надо.
— Ну надо же, — пробормотал часовой и вернулся к оставленному занятию, а именно — снова унесся прочь в мечтах.
Теперь у Аллана и Герберта имелась военная форма, которая скажет всем и каждому, что они славные новобранцы Красной армии. Дело было за остальным.
Аллан обратил внимание, что в последнее время судов, идущих в северокорейский Вонсан, стало намного больше. Официально СССР в войне на стороне КНДР не
Над чем Аллан ломал голову, так это над отвлекающим маневром вроде того в Тегеране шесть лет назад. В полном соответствии с древнеримской пословицей, что сапожнику надлежит перво-наперво знать свои колодки, Аллан решил, что небольшой фейерверк мог бы неплохо выручить. Вот тут-то и пригодятся контейнеры, отправляемые в северокорейский Вонсан. Знать Аллан, разумеется, не знал, но подозревал, что многие из них содержат взрывчатые материалы, и если бы вдруг один такой контейнер загорелся в порту, а за ним и другие пошли бы потихоньку сами собой взрываться… н-да, тогда, пожалуй, Аллан с Гербертом смогли бы улучить минутку, забежать за угол и переодеться в советскую военную форму… и… потом разжиться машиной… разумеется, с ключами в замке и полным бензобаком, и чтобы ее владелец не заявлял о пропаже. И тут охраняемые ворота распахнулись бы по их, Аллана и Герберта, приказу, а снаружи, вне порта и лагерной территории, никто бы ничего не заметил, не хватился угнанного автомобиля и не бросился в погоню. А уж после, ближе к делу, они с Гербертом разобрались бы с другими проблемами: как пробраться в Северную Корею и — главное — как потом оттуда выбраться в Южную.
— Что-то я сегодня туго соображаю, — пожаловался Герберт. — Но есть ощущение, что твой план не совсем готов.
— Ничего не туго, — запротестовал Аллан. — Ну, может, капельку туговато, но тут ты как раз в самую точку попал. И чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется: пусть все идет как идет, и тогда сам увидишь — будет то, что будет, потому что так всегда и бывает. В большинстве случаев.
Первая, и единственная, часть побега состояла в том, чтобы потихоньку поджечь подходящий контейнер. Для чего требовались 1) подходящий контейнер и 2) что-нибудь, чем разжечь огонь. В ожидании, пока судно-контейнеровоз пришвартуется, Аллан опять отправил на задание общепризнанного дурачка Герберта Эйнштейна. И Герберт похвально стянул сигнальную ракету и успел ее спрятать в штаны, прежде чем охранник застукал его в месте, где Герберту находиться не полагалось. Но вместо того чтобы расстрелять или по крайней мере обшмонать этого зэка, охранник лишь выбранил его — в том смысле, что сто тридцать третий номер после пяти лет в лагере мог бы уже и перестать путаться. Герберт извинился и засеменил прочь на подкашивающихся ногах. Для большей убедительности — не в ту сторону.
— Твой барак налево,Эйнштейн! — рявкнул охранник ему в спину. — Это же надо быть таким болваном!
Аллан похвалил Герберта за успешно выполненную работу и убедительную игру. Герберт покраснел от смущения и, оправдываясь, пробормотал, что строить из себя дурака не так и трудно, если ты и в самом деле дурак. Аллан отвечал, что не знает, трудно это или нет, но что все прежде им встреченные в жизни дураки пытались строить из себя как раз собственную противоположность.
И вот наступил, похоже, подходящий
Из контейнера тут же, естественно, пошел дымок, но, к счастью, ракета вспыхнула только через несколько секунд, и Аллан успел убраться на безопасное расстояние, не вызвав подозрений. Затем загорелся и сам деревянный контейнер — пятнадцать градусов мороза не стали помехой.
Теперь по плану должен был раздаться взрыв, как только огонь доберется до упакованной ручной гранаты или еще чего-нибудь в этом роде. Тогда охрана переполошится, как куры в курятнике, и Аллан с Гербертом смогут попасть в свой барак и переодеться.
Но на беду, никакого взрыва не произошло. Зато дым повалил ужасный, а что еще хуже — охранники, которым не хотелось самим приближаться к месту возгорания, приказали заливать водой горящий контейнер заключенным.
Это, в свою очередь, привело к тому, что трое зэков под покровом дыма попытались перелезть через двухметровый забор, отделяющий лагерь от открытой части порта. Но часовой на вышке номер два заметил, что происходит. Он уже сидел за пулеметом и теперь дал по троим беглецам несколько очередей. А поскольку пули у него были трассирующие, он вскоре попал во всех троих, несмотря на дым, и не по одному разу, и те упали мертвые на землю. А если еще живые, то наверняка погибли в следующую секунду, потому что часовой с вышки прошил своими очередями не только этих троих, но и другой контейнер, стоявший слева от того, который поджег Аллан. В контейнере Аллана было полторы тысячи армейских одеял. А в соседнем контейнере — полторы тысячи ручных гранат. Трассирующие пули содержат фосфор, и когда первая пуля встретилась с первой гранатой, та взорвалась, а следом за ней, спустя десятую долю секунды — тысяча четыреста девятьсот девяносто девять остальных. Взрыв оказался такой силы, что четыре следующих контейнера подняло с земли и отбросило прочь на расстояние от тридцати до восьмидесяти метров.
А внутри пятого по счету контейнера было семьсот наземных мин, и взрыв оказался не менее мощным, так что содержимое еще четырех контейнеров разметало в разные стороны.
Если Аллану и Герберту был нужен хаос, то они его получили. Потому что теперь огонь охватывал контейнеры один за другим. В некоторых из них находился дизель или бензин — совсем не то, чем в первую очередь тушат пожары. В других — боеприпасы, которые тут же зажили собственной жизнью. Две вышки и восемь бараков уже пылали — еще до того, как в игру вступили танковые снаряды. Первым же снарядом срезало вышку номер три, а второй угодил в контрольно-пропускной пункт и снес его весь, вместе со шлагбаумом.
У причала стояли под погрузкой четыре судна, и все они вспыхнули, когда в них угодила следующая партия снарядов.
Тут взорвался еще один контейнер с ручными гранатами, запустив новую цепную реакцию, которая наконец достигла последнего по счету контейнера в ряду. В нем тоже оказались танковые снаряды, но они полетели в другом направлении — в сторону открытой части порта, куда как раз подходил танкер с шестьюдесятью пятью тысячами тонн нефти на борту. Прямое попадание в ходовой мостик сделало танкер неуправляемым, а от еще трех попаданий в борт возникло возгорание куда сильнее, чем все предыдущие вместе взятые.