Сто лет и чемодан денег в придачу
Шрифт:
Время близилось к пяти, и прокурор засобирался домой, тихонько насвистывая и дав волю мыслям. Написать, что ли, книжку об этом деле? Величайшее торжество справедливости.Ничего название? Или слишком претенциозно? Великое торжество справедливости.Так лучше. Скромнее. Больше соответствует личности самого автора.
Глава 20
1953–1968 годы
Мао Цзэдун снабдил Аллана с Гербертом фальшивыми британскими паспортами (откуда
Все было бы замечательно, да только официантка, такая любезная, вечно все путала. Что бы Аллан с Гербертом ни заказывали из выпивки, она обязательно приносила что-то другое. Если приносила вообще — потому что могла и заблудиться на пляже. Последней каплей для Аллана стало, когда он заказал водку с кока-колой («водки чуточку больше, чем колы»), а получил писанг амбон— зеленый-презеленый банановый ликер.
— Ну все, хватит с меня, — сказал Аллан и собрался уже идти к директору отеля требовать, чтобы официантку заменили на другую.
— Ни в коем случае! — запротестовал Герберт. — Она же такая очаровательная!
Официантке по имени Ни Вайан Лакшми было тридцать два года и давно следовало бы выйти замуж. Недурная собой, она происходила из не слишком почтенной семьи и не имела лишних денег за душой. К тому же все знали, что соображает она не лучше, чем кодок— балинезийская лягушка. Поэтому Ни Вайан Лакшми осталась ни с чем, когда мальчики острова выбирали себе девочек, а девочки — мальчиков (в той мере, в какой последним это дозволялось).
Это ее не слишком огорчило, ведь в мужском обществе она всегда чувствовала себя неловко. Да и в женском. Да и вообще с другими людьми. Но так было лишь до нынешнего часа! Потому что есть что-то особенное в одном из этих новых белых постояльцев отеля. Его зовут Герберт, и кажется, что… что у них много общего. Он, правда, минимум на тридцать лет ее старше, но это же совершенно не важно, потому что она… влюбилась! И любовь оказалась взаимной. Герберт никогда еще не встречал человека, соображавшего почти так же туго, как он сам.
Когда Ни Вайан Лакшми исполнилось пятнадцать, отец подарил ей на день рождения «Грамматику». Мысль отца состояла в том, чтобы дочка выучилась говорить по-голландски, поскольку Индонезия в то время была голландской колонией. Через четыре года упорной борьбы девушки с учебником в гости к ним заглянул один голландец. Тогда Ни Вайан Лакшми впервые решилась попробовать себя в голландском, стоившим ей таких трудов, и тут оказалось, что говорит она по-немецки.Отец, который тоже сообразительностью не блистал, купил ей не тот учебник.
Теперь, семнадцать лет спустя, это несчастное обстоятельство обернулось своей противоположностью, потому что Ни Вайан Лакшми и Герберт могли разговаривать друг с другом и объясниться друг другу в любви.
А затем случилось следующее: Герберт затребовал (и получил) половину всех долларов, выданных
— Вы точно не перепутали дом? — спросил отец. — И вы о старшей дочери спрашиваете?
Герберт Эйнштейн ответил, что вообще-то часто путается, но теперь нет — это совершенно точно.
Через две недели настало время свадьбы, ведь Герберт перешел в… какую-то религию, только забыл, как она называется. Но довольно занятная — слоновьи головы и все такое.
Пару недель Герберт пытался выучить имя свой жены, пока не сдался.
— Любимая, — сказал он. — Я не в состоянии запомнить, как тебя зовут. Скажи, ты очень расстроишься, если я буду звать тебя Аманда?
— Да нет, конечно, милый Герберт. Аманда звучит так красиво! Но почему именно Аманда?
— Сам не знаю, — сказал Герберт. — А у тебя есть другие предложения?
Поскольку у Ни Вайан Лакшми их не оказалось, то с этого момента она стала Амандой Эйнштейн.
Герберт и Аманда купили себе домик в деревне Санур, неподалеку от отеля и пляжа, где проводил время Аллан. Аманда уволилась из официанток, и не особенно переживала — все равно бы ее выгнали рано или поздно, потому что она ни одного заказа не могла выполнить как следует. Осталось только придумать, чем они с Гербертом намерены заняться в будущем.
Как и Герберт, Аманда путала все, что только можно было перепутать: левое становилось правым, верх — низом, а «то» — «этим». Поэтому она так и не смогла получить никакого образования: ведь для этого нужно как минимум, чтобы человек регулярно находил дорогу в школу.
Но теперь, когда у Аманды и Герберта целая куча долларов,все устроится! Я, конечно, ужас как плохо соображает, объясняла Аманда супругу, но я, как-никак, не дура!
И она рассказала, что в Индонезии продается все, и это крайне удобная штука для тех, у кого есть деньги. Герберт никак не мог взять в толк, что жена имеет в виду, но та хорошо знала, каково это, когда ничего не понимаешь, и вместо того, чтобы пускаться в дальнейшие объяснения, попросила:
— Ты скажи, что тебе самому хочется, милый Герберт!
— В каком смысле? Ты хочешь сказать… ну, скажем, водить машину?
— Вот-вот! — сказала Аманда.
Тут она извинилась, что ей надо пойти кое-что уладить. Но к ужину она вернется.
Три часа спустя она уже снова была дома, имея при себе новенькие водительские права на имя Герберта — но не только. Еще у нее был диплом автоинструктора, подтверждавший квалификацию Герберта, и свидетельство о приобретении местной автошколы, которой Аманда уже дала новое имя — «Эйнштейн-Автоправа».