Сто лет
Шрифт:
Йордис входит в дом и зовет меня. Она садится передо мной на корточки, и мы становимся примерно одного роста. Йордис красивая, добрая, и от нее хорошо пахнет. Потом мы с нею идем в столовую к остальным. Все очень много говорят.
Ханс дарит мне куклу-негритенка в комбинезоне и клетчатой рубашке. У меня как будто пропали руки, но я говорю спасибо. Он смотрит на мой рисунок, что висит на стене, и говорит, что рыбка красивая.
— Это Турстейн, — говорю я.
— Турстейн? — удивляется Ханс.
— Ее так зовут, — сердито объясняю
Поездка на юг
— Я думала, этот салон только для пассажиров первого класса, — кисло проговорила какая-то дама, проходя мимо и устраиваясь как можно дальше от них.
Вообще-то салон на корме был почти пустой. Но громко вздыхающую даму с муфтой и в меховом воротнике, несмотря на жару, окружало недовольство, словно вонь от протухшей сельди.
— Мы можем перейти во второй класс, — тихо сказал явно смутившийся Фредрик.
Он расположился в салоне с Йордис и Агдой, пока Элида и остальные дети переносили на борт их багаж. Конечно, они шумели. Элида сняла пальто, от работы ей стало жарко. Волосы у нее растрепались, нос блестел. Шаль зацепилась за пуговицы блузки, но Элида этого не замечала. Она вытянула губы трубочкой и подошла к даме в мехах. Шаль тащилась за ней.
— Мы вам чем-то помешали, сударыня? — спросила она.
Дама вздрогнула. Двое других пассажиров — господин, прикрывшийся газетой, и женщина с крохотной собачонкой в корзине — наблюдали за происходящим.
— Что вам угодно? — процедила дама в мехах и дернула себя за мочку уха.
Собачонка высунулась из корзины и тревожно зарычала. Хозяйка осторожно сунула ее обратно в корзину. Но собачонка тут же снова высунулась оттуда.
— Мы вам помешали, сударыня? — повторила Элида и уперлась руками в бока.
— Я не понимаю... — пробормотала дама и спрятала обе руки в муфту.
— Значит, мы обе не понимаем. Я, например, не понимаю вашу бесцеремонность! — Элида повернулась на каблуках и отошла к своим.
— Мама! — смущенно прошептала Анни и отцепила шаль Элиды от пуговки.
— Превосходно! — сказал Фредрик. — Тебе следовало бы возглавить нашу управу!
— Что со мной происходит? Не успел пароход отойти от берега, а я уже сорвалась! — вздохнула Элида, повернувшись спиной к даме, и поднесла к губам чашку с кофе.
— Так ей и надо! — сказала Эрда.
Но даже кофе не помог Элиде забыть этот эпизод. Она не помнила, чтобы кто-нибудь когда-нибудь упрекал их за то, что у них так много детей. Много? Пятнадцатилетняя Анни была тихая, добрая и вежливая девочка. Тринадцатилетняя Эрда могла иногда заупрямиться и раскричаться, если была сердита, но этого никогда не случалось при посторонних. Одиннадцатилетний Карстен был немногословен и послушен. Девятилетняя Хельга — серьезная девочка. Четырехлетняя Агда и годовалая Йордис могли, конечно, и плакать и капризничать, но ведь это естественно.
— Вы только подумайте, наш пароход называется "Финнмарк"! Он белый и прекрасный,
— Откуда ты это знаешь? — спросил Карстен.
— Перед вашим приходом я успел поговорить со штурманом. Понятно, что он гордится своим судном. Надеюсь, вы помните, мы с вами читали, что в прошлом году на Иванову ночь, когда открывался новый маршрут на остров Рисёй, на борту этого парохода побывал король Хокон. Теперь все пассажирские суда, идущие по маршруту Берген—Киркенес—Берген, могут заходить в Стокмаркнес.
— Почему? — поинтересовалась Хельга.
Фредрик достал из кармана пальто карту и разложил ее на столике.
— До того, как в этом месте расчистили фарватер на Рисёй, — он показал на карте, где именно, — пассажирским пароходам приходилось идти через пролив Тьельсунд. Вот тут! Тогда к Стокмаркнесу было не подойти. — Фредрик провел пальцем по карте.
— Может, король сидел здесь, на этом стуле? — с любопытством спросила Эрда и от волнения забыла закрыть рот.
— Или на этом? — Хельга даже привстала.
— Думаю, он сидел в столовой, на корме. Там помещается сразу семьдесят человек. Но может, и в курительном салоне, — предположил Фредрик.
— А нам можно туда зайти? — спросил Карстен.
— Не сейчас, — сказала Элида.
— А вы обратили внимание на красивую трубу с синей полоской? — с волнением спросил Карстен.
Сестры кивнули.
— Если бы не Рикард Вит, мы не могли бы купить такие дорогие билеты, — заметил Фредрик.
— Кто это? — спросила Хельга.
— Рикард Вит — отец нашей пароходной линии. Одно время он был депутатом стортинга. Именно тогда он и убедил всех господ на Юге, что нам нужно хорошее пароходное сообщение.
— Ну ладно, я пойду в каюту, — сказала Элида.
— А можно мне еще немножко побыть здесь? — попросил Карстен.
— Нет! — ответила Элида резче, чем ей хотелось бы.
Вопрос был решен.
После Стокмаркнеса море было спокойным. Когда они со всеми своими пожитками разместились в двух каютах, Элида вздохнула с облегчением и тут же заснула, прижав к себе Йордис. Фредрик занял вторую нижнюю койку. Агда была в другой каюте со старшими сестрами.
Из-за гула машины, движения и ритмичного поскрипывания корпуса судна Элида чувствовала себя предметом, который должен лежать на своем месте и не мешать обычному ходу событий. Однако вскоре Фредрик разбудил ее и попросил проводить его на палубу — ему хотелось посмотреть места, мимо которых они проплывали. Спросонья она отказалась. Но когда он с трудом поднялся на ноги и принялся шарить в поисках палки, проснулась Йордис.
Поднимаясь на палубу с Йордис в одной руке и держа наготове другую, чтобы в случае необходимости поддержать Фредрика, Элида кипела от гнева.