Сто причин поверить
Шрифт:
Саша его чудачеств не понимала. Предпочитала пить чай в теплой кухне на удобном мягком стуле, перед телевизором.
– Будет тебе твой чай, – пообещала она и ушла.
Он даже не заметил ее ладоней, которые она сначала положила на его плечи, а потом убрала. Такое бывало нередко. Он, случалось, ее не замечал. Поначалу она обижалась. Потом привыкла. У человека такой напряженный график. Он так много и опасно работает. И тут она со своими капризами. Может, ей только кажется, что он не замечает. Вполне возможно, что Гриша просто не любитель
Главное, они вместе. Главное, она не одна.
Одиночество Саша ненавидела. И, расставшись со своим бывшим парнем, с которым прожила вместе пять лет, дала себе клятву, что одна не будет ни за что.
– То есть горький опыт тебя не учит? – удивилась тогда Настя.
– Нет. Не учит.
– И ты готова к новым отношениям прямо так вот, сломя голову?
– Да. Готова. – Саша тогда еле сдерживала слезы. И без конца задирала подбородок повыше, чтобы не завыть. – Я не стану, как ты, шарахаться от каждого мужика только потому, что он может оказаться очередным мерзавцем. И не буду, как Томочка, ждать партию повыгоднее. Я просто хочу жить. С кем-то.
– Хоть с кем-то, – поправила ее Настя, скорбно сжимая губы. – А как же «лучше быть одной, чем вместе с кем попало»?
Они поспорили, Тамара их уговаривала, разошлись сердитыми. Разговору тому было два года. И почти два года она с Гришей. И ни разу не пожалела, что не послушала Настю. Та настаивала, что нужно присмотреться, понаблюдать, познакомиться с его родителями. И прочую дребедень советовала, которая ну ни черта не страховала от ошибок. Потому что со своим бывшим Саша прожила пять лет! А до этого три года присматривалась, наблюдала, знакомилась с его родней. Спасло ее это от разочарования? Нет!..
Она быстро убрала со стола остатки ужина, вымыла посуду, заварила Гришин любимый чай. И вышла к нему на балкон с его красивой дорогой чашкой – ее подарком к какому-то из праздников.
– Спасибо, – поблагодарил он и забрал из ее рук чашку, не меняя позы. – Ты пропустила удивительный концерт.
– Опять они? – кивнула Саша в сторону дома напротив.
– Они. – Гриша сделал осторожный глоток, зажмурился от удовольствия и пробормотал: – Спасибо.
Саша засияла. Он ее не всегда благодарил. А тут за минуту дважды. Удивительные дела. Ее Гриша меняется в лучшую сторону? И перестает воспринимать ее заботу как должное? Явный прогресс. Могла бы – похвалилась бы девочкам.
Но она не могла. Настя сразу начнет изумляться, таращить на нее глаза и говорить, что она дура, раз допускает подобное. Томочка не была бы так категорична, но добавила бы что-нибудь про элементарную вежливость.
Нет, не станет она хвастаться. Она будет радоваться переменам одна.
– Так что там сегодня?
Саша встала с правой стороны от Гриши, готовая схватить его пустую чашку.
– Таня Витю матом кроет, блины с творогом жуя, – ответил Гриша.
– Почему блины? Почему обязательно с творогом?
– Потому что я видел, как она два часа
Он повернул к ней лицо. Взгляд, хотя и полуприкрытый веками, сочился требовательностью.
– Приготовлю, раз ты любишь, – неуверенно отозвалась Саша.
Она понятия не имела, как готовить блины, да еще с творогом! И часто, когда Гриша бывал в рейсе, заказывала еду в ресторане, выдавая ее за свою стряпню. Ладно, блины так блины. Найдет приличную точку, где их отлично и недорого готовят.
– Так в чем предмет скандала Тани и Вити? – постаралась она увести его от темы блинов.
Не дай бог запросит именно сейчас. Что она станет делать? Звонить в ресторан при нем? Организовывать доставку?
– Все старо как мир, – меланхолично отозвался Гриша, запивая каждое слово чаем. – Он изменяет и врет. Она ревнует и орет.
– Ух ты! Ты это прямо понял из их скандала?
– А чего там непонятного? Таня орала, что видела его с какой-то девкой с ребенком. Он орал в ответ, что никакой девки не было, а Таня – истеричка и сумасшедшая.
– Так громко орали, что ты расслышал? – усомнилась Саша.
Балкон Тани и Вити из дома напротив хоть и располагался недалеко, но все же не до такой степени, чтобы расслышать все до слова. А шум проспекта? Как сквозь монотонное рычание автомобильных двигателей услышать то, о чем говорит Гриша?
Он сочиняет? Или привирает для красного словца? Саша почувствовала себя неуютно. Уличать любимого в чем-то было против ее правил. Это скорее в духе Насти – сомневаться, подозревать. Сашины отношения всегда строились на доверии. И в первом случае, забыть бы его поскорее. И сейчас.
И через минуту она убедилась в том, что правильно думает, правильно живет и правильно принимает решения.
– Ты сука! – донеслось до нее отчетливо из распахнутой балконной двери Тани и Вити.
Вообще-то, они с Гришей не знали, как зовут эту скандальную семейную пару. Они сами дали им эти имена, став свидетелями самого первого их скандала год назад. Тогда они еще орали потише, и разобрать слов не было никакой возможности.
– Ты ненормальная ревнивая сука! – продолжил орать Витя в открытую балконную дверь. – У меня никого нет! И не было!
Саша это так отчетливо слышала, что снова устыдилась, что заподозрила Гришу в сочинительстве.
– Я видела тебя с ней, сволочь! Видела! У вас общий ребенок! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!
После каждого «ненавижу» слышался звон разбитой посуды. Скандал набирал обороты.
Постояв справа от Гриши еще минут пять и послушав чужой скандальный ор, Саша повернулась, чтобы уйти.
– Да-а, такими темпами они поубивают друг друга, – произнес Гриша все тем же ровным, ничего не выражающим голосом. – Может, заявить на них?