Сто рассказов о войне
Шрифт:
Ясно нашим, почему раздается фашистский «ахтунг!». Ясно и фашистским летчикам, почему их предупреждают. Двадцать самолетов врага сбил над Кубанью летчик Покрышкин. (А до этого — над Днестром, над Днепром, над Донбассом, над Доном — и еще двадцать.) Вчера лишь над станицей Крымской уничтожил Покрышкин четыре неприятельских «мессершмитта». Четыре в одном бою!
— Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в воздухе!
Начал войну Покрышкин в ее первый суровый час. В небе над Прутом, над нашей границей. Здесь и сбил он в воздушном бою свой первый самолет противника. Отсюда и начался
Вот сам подбит зенитным огнем противника.
Снова бои, победы.
Вот снова чуть не погиб.
Снова полеты, бои, победы.
Снова смерть прошагала рядом. Снова на землю падал. Попал в окружение. Неделю шагал к своим.
Новый полет. Ударила пуля в воздушном бою в наушники. Один сантиметр от смерти.
А вот и вовсе нелепый случай. На Кавказе. На горной дороге. Ехал Покрышкин в кузове грузовика. И вдруг на спуске, на повороте сорвалась машина в пропасть. Опередил на секунду Покрышкин падение машины. Выпрыгнул на ходу.
Снова полеты, полеты, бои, победы.
И снова нелепый случай. И опять не в боевых условиях. Перевозили Покрышкина с аэродрома на аэродром. Вдруг катастрофа. Самолет на кусочки. Покрышкин цел.
Снова полеты, полеты, полеты. Снова бои, победы.
Все больше их. Больше. Вот сорок сбито фашистских уже самолетов.
Бежит, нарастает счет — 41, 42, 43, 44, 45… 51, 52, 53, 54, 55…
— Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в воздухе!
От первого до последнего дня войны сражался отважно с фашистами летчик.
59 самолетов врага сбил в воздушных боях летчик-истребитель Александр Иванович Покрышкин.
Стал он Героем Советского Союза.
Стал дважды Героем Советского Союза.
Стал трижды Героем Советского Союза.
Слава тебе, Александр Покрышкин, первый трижды Герой в стране.
Некоторые наши авиационные соединения, сражавшиеся на Северном Кавказе и Кубани, имели самолеты английского производства. Англичане были нашими союзниками. Поставляли нам отдельные виды своего вооружения. В том числе и самолеты-истребители. Были они двух марок: «аэрокобра», или просто «кобра», и «киттихаук».
Пристала как-то к летчикам, летавшим на «кобрах» и «киттихауках» собачонка. Приютили ее авиаторы. Стали думать об имени.
— Барбос.
— Жучка.
— Бобик, — идут предложения.
— Не то, не то.
Кто-то вдруг произнес:
— Кобрик!
Посмотрели летчики на самолеты «аэрокобра»:
— Кобрик?
Понравилось летчикам имя Кобрик.
Прошло несколько дней. Как-то вернулись летчики из боевого полета, видят, поджидает их еще одна собачонка. Морда веселая. Хвост колечком.
— Много вас тут. Есть у нас уже Кобрик, — говорят ей летчики.
Однако не уходит собачонка. Уселась, смотрит на летчиков. Глаза озорные. Морда веселая. Хвост колечком.
Приютили и эту летчики. Стали думать, как же ее назвать. Кто-то сказал:
— Киттихаук.
Понравилось летчикам — Киттихаук. Звучит необычно, звонко.
Поселились Кобрик и Киттихаук на
Провожают дворняжки в полет героев. Встречают друзей с победой. Возвращаются летчики:
— Здравствуй, Кобрик!
— Привет, Киттихаук!
То-то радость на летном поле.
Нелегкая жизнь у воздушных воинов. Тяжелые бои с фашистами шли на Северном Кавказе. Особенно упорные на Кубани. По нескольку боевых вылетов в день совершали военные летчики. Устают от полетов летчики. Сядут на землю. Валятся тут же на аэродроме прямо у самолетов с ног. Садятся рядом Кобрик и Киттихаук. Оберегают солдатский сон.
Наступали наши войска. Гнали с кубанской земли фашистов. Перемещались на запад, на новые аэродромы и авиационные соединения.
Взяли летчики Кобрика и Киттихаука к себе в боевые кабины. Поднялись в небо. Когда же совершили посадку на новом месте, случилось вдруг неожиданное.
Выскочил Кобрик из самолета. Глаза злющие-злющие. Зубы оскалил. Пытались летчики его приласкать. Рявкнул Кобрик и стрелой от людей помчался.
— Кобрик! Кобрик! — кричат летчики.
— Ко-обрик!
Не вернулся Кобрик назад. Не перенес он, видимо, перелета. Не родился, видимо, для полетов.
Умчался Кобрик. А Киттихаук при всех остался. Был он по-прежнему общим любимцем.
Провожал он в полеты летчиков. Встречал из полетов летчиков.
Сидит Киттихаук. Смотрит в бездонное небо. Морда веселая. Хвост колечком.
Приближался час освобождения Новороссийска. В освобождении Новороссийска, а затем и всего Таманского полуострова огромную роль сыграла Малая земля.
В феврале 1943 года сюда, на Малую землю, был высажен морской десант. Командовал смельчаками майор Цезарь Куников.
Не называлась тогда Малая земля Малой землей. Это за ней потом такое название укрепилось. Да и вообще поначалу основной десант должен был высадиться в другом месте. В тридцати километрах от Новороссийска, в районе Южная Озерейка. Туда и ушли главные силы. Задача же у майора Куникова была более скромная. Он получил приказ выйти на неприятельский берег рядом с Новороссийском, прямо у южной окраины города, у предместья Станичка. Десант назывался демонстративным. Его цель — отвлечь внимание фашистов, продемонстрировать, что якобы именно здесь, а не у Южной Озерейки наносится главный удар.
Однако на войне бывает всякое. Непредвиденное произошло и здесь. Не смог закрепиться основной десант у Южной Озерейки. Не подошли вовремя нужные силы. К тому же на море началась непогода.
А майор Куников со своим отрядом у Станички не только успешно высадился с кораблей, но и сразу же захватил небольшой плацдарм. Тогда-то и бросили на этот участок главные силы. Десант в этом месте из демонстративного стал основным.
Вскоре плацдарм расширился. Протянулся он по линии фронта в длину на шесть километров. А самая дальняя точка от моря уходила в глубину на четыре с половиной километра. Так образовалась территория, которая и стала называться Малой землей.