Сто рентген за удачу!
Шрифт:
– О’кей. – Кузнецов принялся проверять нас дозиметром.
– Что новенького на Плюке? – заполнил паузу я.
– Где? – не понял Николай.
– На Плюке. Это планета такая, выдуманная. Из фильма одного, «Кин-дза-дза» называется. Не смотрел? Зря. Отличный фильм. Будет случай, посмотри.
– Ты мне мозги не пудри, – фыркнул Кузнечик. – И зубы не заговаривай. Лучше сразу говори: аномальные образцы несете?
Цацки, или, по-научному, образцы аномальной активности, полагалось безвозмездно передавать в руки ученых для исследований. На
Николай спросил больше для проформы, чем всерьез. Если мы сами не захотим отдавать добычу, силой ее отнимать никто не станет.
– Мы пустые, Коль, – слукавил я. – Давай, пропускай нас внутрь. Еле на ногах стоим от усталости, а Потап так вообще спит на ходу.
– Да уж, как-то странно он себя ведет…
– Устал! – отрезал я. – Мы трое суток без сна. Ты нас как, вообще, в лагерь пускать собираешься или нет?
– Собираюсь, конечно. Ты чего завелся-то? – миролюбиво спросил Кузнецов.
– Говорю же, вымотался вдрызг. Да еще и нога болит, просто силы нет терпеть. Ну что? Проверка закончена?
– В общем да. Осталась пустая формальность.
Я похолодел. Вот оно, начинается! «Пустая формальность» – это проверка, не зомби ли мы. Для подобного существует небольшой приборчик, который делает экспресс-анализ крови…
Ученые до сих пор не разобрались в природе зомби. По многим физиологическим параметрам их безоговорочно признают мертвецами. Они не чувствуют боли, не спят. У них полностью деградирует мозг, не работает большинство внутренних органов, таких, как сердце или легкие. Само собой, и кровь у них не струится по жилам – застывает, превращаясь в некую вязкую субстанцию. С другой стороны, зомби способны двигаться – за счет нервных импульсов непонятной природы, а также говорить и, как ни странно, есть.
Порой зомби ведут себя совершенно по-человечески – так, что и не отличишь. Они умеют обращаться с оружием, открывать-закрывать двери и замки, способны поддерживать работу генератора или других устройств – короче, механически выполняют те действия, которые делали при жизни. Но чаще всего они становятся невероятно агрессивными, особенно по отношению к живым людям – без предупреждения открывают огонь или набрасываются с кулаками. Хотя бывает и наоборот. Мне встречались зомби, которые выпрашивали хлеб, будто заядлые попрошайки, и вообще вели себя довольно мирно…
– Если пустая формальность, может, не стоит терять на нее время? – предложил я. – Пропусти нас внутрь, мы выспимся, отдохнем, а потом сдадим любые анализы, какие скажешь.
Кузнецов отрицательно покачал головой:
– Нет, проверка обязательна. Ты же знаешь правила. Это займет минуту, не больше. Давай руку, Бедуин. – Николай протянул ко мне маленькую синюю коробочку с нарисованной красной каплей. – Один крохотный укольчик – и ты в лагере.
Но я и не подумал дать ему руку. Вместо этого торопливо спросил:
– Коля, ты вроде изучаешь барические аномалии?
– Да,
– Слышал, тебе нужен доброволец для исследований.
– Нужен-то нужен, только какой дурак пойдет по собственной воле на «Сорокапятку» или «Пивную кружку», – фыркнул боец в эскаде. – Платят копейки, а «удовольствия» полные штаны.
– Обожаю пиво, тем более в кружках, – пошутил я. – Так что, Николай, считай, у тебя есть доброволец. Если хочешь, завтра и начнем. А сейчас хватит нас мучить, открывай двери…
– Бедуин, – голос Кузнецова похолодел. – Давай руку или проваливай. Без анализа я вас в лагерь не пущу.
– Коля, а ты когда-нибудь видел философский камень? – Я понизил голос до шепота, не желая, чтобы мои слова долетели до ушей бойца в эскаде. – Это самая дорогая цацка в АТРИ. Она способна превращать сталь в золото. Я знаю, где взять такую…
– В чем дело, Бедуин? – перебил Кузнецов. – Я же вижу, ты не зомби. Почему тогда не хочешь сдать этот чертов экспресс-анализ?
Я машинально оглянулся на Потапа. Николай правильно истолковал мой взгляд, застыл на мгновение, размышляя, покосился на незнакомого мне бойца у дверей и отрицательно покачал головой:
– Не могу, Бедуин. Иначе потеряю работу. Конечно, Потапа жаль, но…
– Да пошел ты со своей жалостью! Мы уходим отсюда. Прикажи своим открыть наружную дверь.
– Ты можешь уйти, а он, – Кузнецов указал на Потапа, – останется здесь.
Николай отступил к бойцу, тот напрягся и поднял автомат.
– Извини, Бедуин, ничего личного. – Кузнецов активировал встроенную в шлем рацию: – Биологическая опасность третьей категории. Вышлите группу к шлюзовой. У нас тут один зомби…
Потапа увели, а меня после тщательной дезинфекции пропустили в лагерь.
– Бедуин, погоди. – Николай догнал меня и попытался дружески положить руку на плечо.
Я остановился и посмотрел на него. Кузнецов отшатнулся, будто увидел хуги. Закрытый шлем не позволял мне разглядеть выражение его лица, но могу поспорить на философский камень – Коля побледнел и покрылся потом.
– Бедуин, да пойми же ты, – умоляюще заговорил он, – Потап уже не человек. Зомби. Ходячий труп.
Я еле сумел удержать себя в руках, в глубине души сознавая, что Кузнецов ни в чем не виноват. Он хороший парень, добросовестный работник и сдал Потапа из самых лучших побуждений. Все так. Но общаться сейчас с ним для меня было хуже смерти.
– Бедуин, он зомби, – будто заклинание повторил Николай.
– М-да… Кстати, а что у вас тут делают с зомби?
– Исследуют… Пытаются помочь…
– И где именно пытаются?
Кузнецов напрягся.
– Бедуин, но ты же не собираешься…
– Где именно, Коля?
Мне не нужен был его ответ – такую информацию я мог получить тысячами разных способов, особого секрета из исследований не делали. Но, задав вопрос Николаю, я предоставлял ему последний шанс не стать моим личным врагом, и парень очень ясно понял это.