Сто сорок бесед с Молотовым
Шрифт:
– Диапазон зарплаты у нас 1:30.
– Гэс Холл правильно говорит о Чехословакии – в «Правде» было опубликовано с сокращениями – о Чехословацких событиях, когда мы начали принимать меры, он высказался за то, что правильно Советский Союз проводил вместе с другими странами вмешательство в чехословацкие дела, хотя итальянская компартия была против, французская – против, английская – против и другие. Он, все-таки в Америке находясь, верно сказал, что это было совершенно необходимое мероприятие, а что касается Чехословакии, то лучше было бы, если бы там в предыдущие годы помедленнее поднимался уровень заработной платы, но больше укреплялся бы социалистический
– Сталин смело шел по этому пути?
– Безусловно. Безусловно, больше, чем кто бы то ни было. Недостатков много было, конечно, при всем нашем желании, особенно у Сталина, который наиболее крепко проводил линию. Конечно, лучше было бы поднимать уровень жизни, снижать цены, ну пусть хотя бы стабильность, уже неплохо. А у нас и стабильности-то нет. Еще лучше, если б снижали цены, но центр тяжести я все-таки переношу не на этот вопрос, а на то – что неравенство.
– Стабильность цен – это укрепление товарно-денежных отношений, а не ослабление их, как нужно для социализма.
– Это необязательно, потому что товарно-денежные отношения не только в ценах Это более сложный вопрос. И сама стабильность цен не говорит в пользу или против товарно-денежных отношений. Я за то, чтобы взять курс на постепенное уменьшение роли товарно-денежных отношений. А сама стабильность цен – она не мешает.
– Но, если мы не станем снижать цены на товары, как же мы будем ослаблять товарно-денежные отношения?
– После войны не снижать цены мы не могли, но такой смелый, такой настойчивый курс, который проводился, это, конечно, большая заслуга Сталина. Но эта линия недостаточна в настоящих условиях, поскольку идет расширение неравенства.
– Стабильность цен – на бумаге.
– А на деле – рост. Это, конечно, плохо.
– Если мы возьмем процент прибавленной заработной платы и процент подорожания продуктов, то все получается шиворот-навыворот, – говорит Голованов. – Зарплата растет, а цены ее опережают.
– Мы сами тогда скатываемся на потребительскую точку зрения, – отвечает Молотов. (Голованов смеется.) – Этим не убедишь тех, кого надо убедить, что пора кое-что менять. Не убедишь.
– Напечатали директивы XXIV съезда, что мы за счет 36-процентного повышения производительности труда увеличим производство на 87 процентов, то есть выходит, если мы на 100 процентов поднимем производительность, то производство сразу увеличим в 3 раза за год!
– Неверно это. Вы берете цифры, но играете. «Если» – это предположение ни на чем не основано.
– Почему? – спрашивает Голованов.
– Дело в том, что производительность труда мы можем поднять только до 37–38 процентов, и каждый дополнительный процент до 40, он очень труден. А как можно говорить о 100-процентной производительности?
– Вячеслав Михайлович, я вас убью вашим же докладом на ХVIII съезде партии, – говорит Голованов.
– Что вы хотите этим сказать? В этих делах я в курсе дела.
– То, что в вашем докладе главное внимание уделено вопросам производительности труда. То, о чем говорил Ленин, о чем говорят, но весь вопрос в том, что говорить – одно, а делать – другое. Кое-что в докладе
– Было, но в меньшем размере.
– Вам отсюда не совсем все видно.
– Наверно, не все видно.
– То, что пишется и что делается – это небо и земля, большая разница. Люди стонут, невозможно сделать то, что записано. Какова экономика, такова и политика. Лодырей до черта, прогулов до черта. Печь пустили к съезду, теперь закрыли. Цирк московский дал одно представление – закрыли. Я был в Усть-Илимске. Приписывают, рапортуют о выполнении. Нет сырья. А сырье – кооператорам. Замкнутый круг – Сталин говорил, что никакой пропагандой, никакой агитацией мы мировой пролетариат так просто вокруг себя не объединим, нам нужно показать, что люди в нашем государстве живут лучше, чем в Америке или другой стране капиталистической – вот это будет лучшей агитацией, лучшей пропагандой.
– Не повторяйте разговоры, которые идут, – говорит Молотов. – Я остаюсь при своем мнении.
– Разве можно считать правомерным, что в социалистических государствах в два раза выше прожиточный минимум, чем у нас? Мы что, все время будем пояс затягивать? Я помоложе вас, я никогда не был в Политбюро, – говорит Голованов.
– А причем здесь?
– Я это говорю не с той точки зрения, что вы пост большой занимали, а с той, что у вас кругозор шире, совсем другой.
– А по существу?
– Я считаю линию Сталина совершенно правильной, что в первую очередь надо ставить свое государство по материальному обеспечению населения. А сколько б мы с вами ни занимались пропагандой и агитацией…
– Я с вами не совсем согласен, – сердится Молотов. – Вы упрощаете дело. И так Сталин не рассуждал, как вы ему приписываете! Так Сталин не рассуждал – так упрощенно. И так Ленин не мог рассуждать. И ни один человек, который согласен с марксистской позицией, не может встать на эту позицию. Вы равняетесь по плохим коммунистам, а надо по хорошим!
– Я ручаюсь, что слышал это от Сталина.
– Вы не так его поняли. Нельзя так рассуждать. Ваши цифры не точны. Я с вами согласен, что там уровень жизни выше – в 1,5 раза, сомневаюсь, что в 2 раза. Если мы собьемся с правильных соотношений, мы перейдем на слухи – это неизбежно. Я считаю, что уровень жизни у них выше, мяса едят больше, обуви у них больше, на сколько – я допускаю, в 1,5 раза. А я считаю, что мы заинтересованы, чтоб у них так было. Другой пример. Наши прибалтийцы живут на более высоком уровне, чем москвичи. И нам это необходимо. Это политика, соответствующая интересам Москвы.
– Надо мне с вашим зятем Алексеем Дмитриевичем побеседовать – умный мужик, кладезь всех цифровых данных. Так, как вы говорите, я согласен. Мидовцы, крупные работники, я с ними встречаюсь, говорят: «Если б не Вьетнам, мы бы жили…»
– Да вьетнамцы за нас кровь проливают! Это же надо понимать. Так говорят не настоящие коммунисты.
– Сталин мне говорил после Тегеранской конференции, он приболел тогда, что, мол, обожествляют Сталина, святых людей нет, такого человека, как Сталин, конечно, нет, но если люди создали такого, если верят в него, значит, это нужно в интересах пролетариата, и нужно поддерживать.