Сто сорок писем Василия Белова
Шрифт:
Не кажется ли Вам, что реальное Правительство – это не Вы, а президентская команда? У меня не поднимается рука голосовать за Вашу отставку. Потому что я прекрасно понимаю: уйдет Черномырдин-1, придет Черномырдин-2, а Президент останется. Не легче и не лучше ли было бы Вам набраться смелости, облегчить нашу судьбу, Вашу судьбу, судьбу страны, и самому уйти в отставку? Это первый вопрос. Второй вопрос более короткий: сколько у Вас акций в «Газпроме»?».
Белов читал то мое выступление, наделавшее много шума в парламенте. Поведал я ему и о сути теперешнего вопроса. Но он лишь повторил мои прежние слова: мол, от Черномырдина мало что зависит, решает все в политике
Мучать в этот раз своими вопросами Черномырдина мне не довелось, так как Ельцин внес в Думу кандидатуру Примакова, а не Черномырдина, и пост председателя правительства при поддержке нас, депутатов, занял Евгений Примаков.
– Почему Ельцин во второй раз сдал Черномырдина? – спросил меня Белов по телефону.
– И он, и особо его окружение были напуганы нагнетанием напряженности в стране.
Так как по настоянию Василия Ивановича мы перешли в общении на «ты», то я в свою очередь задал ему другой вопрос:
– А почему ты советовал мне: вместо общения с Черномырдиным «лучше общаться с грибами»?
– Ты забыл… Я ведь тебе говорил, что я люблю собирать грибы, люблю думать в лесу. Но дело не в процессе собирания… Среди деревьев и грибов думается совсем по-другому…
Мне в грибном лесу тоже думалось иначе. Тут единомышленникам и говорить больше не о чем.
Письмо одиннадцатое
Дорогой Толя!
Послать в твой сборник нового – шаром покати! Можешь перепечатать любое что-то из книг и периодики… И еще – отступись от Бочкарева, береги государственные дни и часы, а то бесы наглеют. Меня обещает поддержать «Газпром». Если не обманут, то я выплыву. Пенсия (480 р.) – все же стабильный доход.
Сделал операцию, потому и в Думе не показываюсь. На съезд патриотов меня не позвали. Боятся что ли? Обнимаю, друзьям кланяюсь.
Поздравляю с предстоящим Рождеством и Новым годом. Белов. 20 ноября 1998 г. Вологда.
За месяц до наступления новогодних праздников Белов присылает открытку с Дедом Морозом, мчащимся на оленьей упряжке по лесу. Наверняка под рукой не было чистого листа бумаги, а открытки были только что куплены для поздравления друзей и родственников.
Областной экологический сборник «Любитель природы» он опять проигнорировал. Вместо того чтобы прислать любую свою статью, близкую к теме экологии души, он посоветовал мне перепечатать что-нибудь из книг. Я уволил себя от этого занятия – хотелось получить материал из рук писателя. И когда Белов через год вновь не представил свою статью в сборник, пришлось проявить настырность и нахальство – выпросить у него материал. Таким образом в сборнике «Любитель природы» за 2002 год появился очерк «Душа бессмертна». Он короткий, привлекает точной образностью и неожиданностью поэтического взгляда. Я по сей день перечитываю его и ловлю себя на мысли, что в нашем обществе утрачивается бескорыстие и величие души, мы перестаем, как Белов, замечать, что «счастье сквозит в лесной осенней свежести или исчезает его янтарь болотной морошки». Современный человек не чувствует свою духовную ущербность, мимо него пролетает музыка Чайковского… А ведь он должен уметь жадно воспринимать природу.
В жизни ничего не бывает случайного… Когда Белов приболел, лег на операцию, я читал его очерк «Душа бессмертна».
Я читаю начало очерка «Душа бессмертна», понимаю его правду: «Разбирая дневные события, он (Смердяков) успевает несколько раз плюнуть в мое лицо. Откуда он знает, что я не сдерну ружье со стены и не побегу на вокзал, чтобы истратить последние деньги на билет в Приднестровье? Он уверен, что я никогда этого не сделаю. Вот свинья… Бес, предсказывающий мои поступки, исходит из собственного электронно-лучевого устройства. Ему и в голову не приходит, что он ошибается, что терпенья мне остается всего на донышке. Да я и впрямь пока не хватаю его за шиворот. Опять откладываю свою поездку в Тирасполь. Опять смываю смердящие плевки грибными дождями своей вологодской родины».
Но основная правда звучит в конце очерка. Человеку нужна не война, не противостояние экономик, культур, религий, а способность любить, дорожить общением с природой. Белов идет к речке с ведром, чтобы выпустить пойманные днем раньше ракушки и увидеть в речке знакомого щуренка. Концовка рассказа писателя гуманистична: «Станица перелетных гусей стремится на юг. Давно исчезла в лесу золотая морошка. Курлыкают журавли, ночующие в холодном поле, а в моем доме звучит бессмертная «Осенняя песня». И был бы тот день долгим, счастливым и долгим, если б не клубился дым Приднестровья…».
Белов – писатель открытых эмоций. Патриотические мотивы развиваются им в очерке, потому что он уверен – они тесно связаны с национальными особенностями характера русского человека. Еще Пришвин писал, что человек, защищающий природу, защищает родину.
Книга в Пензе так и не вышла. Разочарование Белова в местном губернаторе вылилось в его просьбу ко мне: «отступись от Бочкарева». Пензенским чиновникам надоели мои звонки-прошения, и они пожаловались Василию Ивановичу: мол, денег у нас нет, а ваш друг-депутат наседает, ему мы не можем отказать, но вам говорим… Он понял, откуда дует ветер. К бюрократам и чиновникам, умеющим красиво обещать и обманывать, он относился с презрением, потому написал: «бесы наглеют».
11 ноября 1998 года в «Парламентской газете» вышла объемная статья Василия Белова «Душа болит». В ней камня на камне не остается от Думы. Критические стрелы летят и в коммунистов, и в демократов. Суть претензий одна: «Кому нужны слова? Требуются дела». Дабы не обидеть слуг народа и усыпить бдительность, вернее, размягчить редакцию газеты (она ведь парламентская), Белов ставит хитрый подзаголовок «Похвала современному депутату». Трудно назвать похвалой критику депутата Станислава Говорухина, недавно представлявшего в Думе законопроект о регулировании сексуальных услуг. Белов, прочитав предоставленную ему стенограмму, пишет в статье: «Это сексуальные опусы в удручающем изобилии лежат на каждом углу. Глава комитета Говорухин ни в какое «отхожее» место эти шедевры реформированной нравственности не загнал и, судя по всему, не загонит, хоть и посулил». Припомнил писатель режиссеру скандал в Думе и мои претензии к закону.