Сто тридцать четвёртый
Шрифт:
Под ехидные комментарии Сержанта отжиматься было весело… первые раз десять. Потом руки безбожно затряслись: ну, не было у нас нагрузок в принципе. Когда тяжелее ложки ничего не поднимаешь, никакой электрошок мышц не накачает и не укрепит. Зато можно начинать легализовываться по физухе.
—…и р-раз, и два, и р-раз, и закончили. Становись. Хе. Клон TU-134, подойди. Остальные вокруг плаца бегом марш!
— Сэр, Мастер-сержант, сэр, разрешите вопрос.
— Какого тебе хрена надо, мелочь?
— Сэр, нам обежать весь плац или только ту часть, на которой мы...
— Отставить, -
Чёрт, а за шлемом лица не разглядеть, и вокодер немного коверкает тон голоса. Чувствую себя как на минном поле.
— Сэр… — начинаю неуверенно, — мне показалось, что если до конца не опускаться, будет легче вставать, плюс наши тела неэффективны для физических нагрузок, а это… м-м-м… упражнение поможет нам стать сильнее… мне так кажется… сэр.
— А ты смышлёный, TU-134. Молодец, хвалю за сообразительность. Давай, догоняй своих братьев.
— Простите, сэр, разрешите вопрос, сэр?
— Не испытывай моё терпение, клон. Излагай быстро.
— Не могли бы вы попросить… показать нам больше упражнений, ну, чтобы мы могли заниматься самостоятельно…
Мандалорец по-доброму засмеялся. Первый и последний раз на моей памяти.
— Не спеши, торопыга. Всему своё время. Беги давай.
Надо отдать должное, на следующий день нам в программу включили несколько роликов о местной ОФП.
Здесь вам не тут (ч.2). Это вам не это.
"Смотрю я на это броуновское движение вокруг, и душа моя радуется. Привычный бардак, все бегают, ходят строем, тренируются. Красота", — хотелось бы мне сказать к середине дня. А всем недовольным заткнуть хлебоприёмник фразой матёрого вояки типа "Да что вы понимаете в красоте правильной геометрии форм и движения, когда в каждом печатном шаге, каждой отданной строю команде скрыта убийственная мощь наших вооруженных сил".
Именно что "хотелось бы", потому что к середине дня всё, что хотелось сказать: "Да что б ты сдох, килька в томате, сука консервированная, Мастер-сержант, сэр!". Сил сказать слова букв не было. Любых. А ещё очень хотелось пить и...ЖРААААТЬ!! Потому что позавтракать нам никто не дал. И Сержант наш — вон стоит, надрывается над нашей лежащей аморфной кучкой под, в большинстве своём, снисходительные и местами даже сочувственные взгляды от других команд.
— $@#%#$%@$# %%@$#%#%&$& #$%&$#& @$& %&$&, а не клоны мне попались!
О, как загнул! Надо запомнить. Чуть не ляпнул вслух — а на бинарном слабо?
— Что ты сказал, сто тридцать четвертый?
Кажется, всё-таки ляпнул. Бля-а-а. Скашиваю взгляд в сторону мандалорца. Вы когда-нибудь видели, как шлем может выражать крайнюю степень охуения?
Не сказать, что строевая подготовка выматывает, хотя... да, выматывает. Но постоянное "упор лёжа принять" доконают кого угодно. Особенно
Глядя на мои попытки встать, зашевелились и остальные. Кряхтя, как старый дед, поднимаюсь, и, изобразив ломаное подобие стойки "смирно", выдаю:
— Сэр, Мастер сержант, сэр. Вы используете незнакомый нам язык, сэр. Я не понял вашу последнюю команду, сэр.
Боги мои праведы, что я несу? Вырубите меня, кто-нибудь, срочно! Хм... На секунду мне почудилось, что "Т" образный визор доспеха нашего наставника округляется. Однако странно было бы ожидать от такого "пса войны" взрыва эмоций и немедленных "казней ебипетских".
— Тебе, 134-й, команды надо не понимать, а немедленно исполнять! Не задавая вопросов. А если тебе что-то непонятно — отжимайся! Ты всё понял, выпердыш нуньей задницы?
— Сэр, так точно, сэр!
— А теперь, строй, слушай мою команду! Справа от меня в три шеренги ста-анови-и-ись! 134-й, хатт тебя в ухо отымей, что ты делаешь?
— Отжимаюсь, сэр!
— ....
***
Через буквально полчаса, растянувшиеся в нескончаемый поток команд и ругательств, наш инструктор, заеби его ранкор, даже с помощью живительных пинков не смог поднять никого. Я честно держался до последнего на голой силе воли, но истощенный организм с повышенным метаболизмом столько не выдержит, как его не насилуй, поэтому, ну, пусть чуть позже всех, но всё равно опал, как озимые. Созерцательный дзен серого потолка с лампочками был прерван громкими редкими хлопками. Наш сержант стоял и саркастически хлопал в ладоши.
— Какие вы все сегодня молодцы! — его голос сочился ехидством.
— Сэр, это правда, сэр? — простонал кто-то из кучи.
— Да, TU-01-24, — он что, всех нас по номерам запомнил? — и поэтому вы все заслуживаете награды.
Ага, блять, орден горбатого. При словах о награде наша дружная кучка несколько оживилась и возбужденно зашевелилась. Из-за спины Мастер-сержанта два взрослых клона вынесли здоровенный бачок.
— А вот и ваша награда, — сказал он и пнул бак, опрокидывая его содержимое в нашу сторону. — Дорогу назад найдёте сами.
После чего просто развернулся и пошел в сторону. Из бака к нам потекла, расползаясь по полу, та самая пластилиновая жижа, здесь именуемая едой. Не видя практически ничего кроме вожделенной каши цвета детского поноса, я просто пополз в её сторону и, почти рухнув в неё лицом, начал слизывать еду с пола. Рядом копошились, скользя и падая, в аналогичном состоянии мои соседи. В какой-то момент я просто уснул лёжа мордой в этой жиже.
Здесь вам не тут. (ч.3.) Стой там иди сюда.