Сто тысяч миль
Шрифт:
Ещё и Линкольн. Она впервые увидела его восемь зим назад, когда мы вместе тренировались и собирались в мой первый поход. Тави постоянно прибегала посмотреть на наши тренировки, и Линкольну было всё равно, для друга она была просто раздражающей сестрицей напарника. А мелкая в то же время мотала на ус и запоминала приёмы, оттачивала мастерство сама по себе. Зимы шли, она взрослела, и вот полгода назад уговорила Линкольна потренировать её «один разочек». И почти уложила его с помощью хитрости в первом же спарринге. Почти, но Линку этого было достаточно для смертельного оскорбления. Они сходились в неравной битве ещё несколько раз, а потом как-то вышло так, что я случайно застал их не совсем за той тренировкой,
Но отчего-то она вдруг потом резко к нему переменилась и теперь не подпускала к себе ни на шаг. Линкольн признался, что это началось после того, как она случайно заметила его выходящим поутру из дома его давней подруги. Октавия долго на него кричала, а теперь и вовсе перестала разговаривать, хотя глаза мозолила знатно. Я пытался помочь и образумить Тави не раз: ну не принято у нас жить в одном доме с одной и той же женщиной всю жизнь. И с чего она это взяла? Я слышал, что раньше действительно было так принято — жить с «женой» чуть ли не до самой смерти, но не понимал: как же так? Неужели не хотелось чего-то нового, свежего, интересного? Неужели не надоедало одно и то же общество? Какой-то бред. Такая позиция казалась не только невероятно глупой, но ещё и вредной. Дар рождения зависел не только от женщины, но и от мужчины, с которым она жила. Иногда со сменой партнёра случалось чудо — и появлялся повод для празднества в нашем городе. Пока на флагштоке снова не взмывал в воздух чёрный флаг.
— Сынок, зачем ты снова собрался в поход? — матушка спустилась к нам, заслышав голоса, и теперь с недовольством глядела на меня.
— Как зачем? Исполнить волю Совета.
— В пустошах мутанты, звери, бури, столько опасностей! А Эхо нельзя волноваться.
— Так не она же идёт в поход, — хохотнул я. — Я уже сто раз там бывал, матушка, всё будет хорошо.
— Останься дома, побудь с ней, — снова взялась за своё она. — Твоя холодность уже довела Джину, которая сбежала от тебя к другому Клану, наш город потерял мать!
— В этот раз такого точно не случится, — поспешил успокоить я. — Мне очень нравится Эхо, и я совсем не хочу её бросать.
— А Тави? Она за тобой в эту жуть собралась. Да что ж это такое-то…
— Но сын Шайи мог бы выжить, если бы мы чаще ловили горцев. Может, завтра на том месте будет мой ребёнок, но не будет разведчика, что принесёт лекарства. Что тогда?
Я знал, что бил по больному. Бесчестно и ниже пояса. Ни одна мать не может остаться равнодушной к горю другой.
— Ты должен защитить Тави. Она не должна пострадать.
— Обещаю, — я смягчил тон. — Моя ответственность, я помню.
— И зайди к Эхо. Хотя бы ненадолго.
— Конечно, матушка.
Отряд засветло ждал у Западных ворот. Дорога вилась под ногами сама собой, я шагал с лёгким сердцем и предвкушением очередных приключений. Уже за пару кварталов слышались смех и перешучивания товарищей, рокот их голосов эхом прокатывался по каменным дорогам. Центральные улицы и рыночные площади теперь, в предрассветный час, казались непривычно широкими. На поясе позвякивали ножны с кинжалом, спину оттягивал лук и колчан стрел, на руке повис мешок с самыми необходимыми припасами. Рядом спешила Октавия с лёгким мечом и луком поменьше. Нас ждала охота — охота на впечатления — и она горячила кровь.
— О! Командир! Сколько можно тебя ждать? Опять Эхо не хотела выпускать тебя из постели? Ты ей и так уже ребёнка заделал, сколько можно, остановись!
Волна хохота прокатилась по двум отрядам.
— Блейк, когда тебе надоест твоя женщина, я с радостью приму её в своём доме, они все у тебя с огоньком, — загоготал Квинт.
— Если понадобится помощь — тебя
Конечно, они мне завидовали. Женщины с радостью приходили в мой дом, стоило только поманить. Они знали, что от меня бывают здоровые и красивые дети, а ночи, проведённые с удовольствием, но без результата, всё равно нельзя считать потраченными зря. Не все пользовались такой популярностью, вот и просили хоть часть такой роскоши. Но не то, чтобы я был настолько милосерден.
— Да тебе-то в жизни ни с кем не светит, Квинт, прекрати уже тешить пустые надежды. Ты же хилый, как горец, — закатил глаза Линкольн, за что получил долгий взгляд от Тави. А потом она так же долго смотрела на меня.
Чёрт, ну когда они уже там разберутся между собой? Достали, право дело.
— А сам-то ты далеко ушёл? На себя сначала посмотри, — обиделся тот. Отряд снова подхватил это улюлюканьем. — Тоже не совсем ладишь с женщинами!
Я усмехнулся, пока Октавия совсем помрачнела. Но стоило Линкольну недовольно глянуть на расслабленных разведчиков, те сразу подобрались. А когда мы выходили из внешнего кольца городских стен, Тави уже забыла про обид и подпрыгивала от нетерпения, выглядывая из-за спин впереди идущих разведчиков. Я был уверен: наш долгий путь сквозь скалы, лес и засушливую равнину точно собьёт с неё спесь.
Мы нашли загадочное место спустя почти день после того, как покинули город. Гончие, которых мы взяли с собой скорее для безопасности, вдруг напряглись и рванули глубоко в чащу. Мы тихо последовали за ними, и как только услышали звуки — затаились и тихо пробирались сквозь заросли папоротников и орешника.
Их было много. Огромная металлическая штука с пять домов длиной вспорола лес, с корнем выдрала деревья. Траву и мелкие кусты и вовсе вмяла в землю, а затем завалилась на бок. Судя по суете, выкрикиваемым командам и возне вокруг, её пытались поставить вертикально, но та была слишком тяжёлой. Светло-серые обтягивающие костюмы пришельцев ярко выделялись среди окружающей грязи и хаоса, такую одежду я ни разу ещё не видел даже у горцев. Они постоянно подносили запястье к лицу и что-то говорили в большой браслет, тот как-то отвечал им, а они и рады были продолжать диалог. Мы знали о беспроводной связи, она когда-то было популярна в прошлом, но с кем говорили эти непонятные люди и чего они хотели добиться?
Другая часть группы не отвлекалась на передвижение гигантских объектов. Вместо этого они неплохо обживались, орудуя целой кучей каких-то неизвестных нам технологий. С помощью яркого луча света в воздухе дерево в мгновение падало на землю, а потом они резали его им, будто масло ножом. На выходе получались ровные доски и брёвна без малейших усилий с их стороны. Да будь у нас хоть одна такая штука, мы смогли бы выполнить план по поставкам дерева другим Кланам за втрое меньший срок. Пока мы молча наблюдали, на наших глазах семимильными шагами рос лагерь: частокол, будущие палатки или жилища. Девушки всё в тех же костюмах охапками носили сорванную траву и запихивали в мешки, сооружая, очевидно матрасы и подушки. Парни вбивали брёвна в землю, укрепляли грунт. Часть палаток уже была затянута тканью, и рассмотреть, что за пологом, было сложно.
Некоторые копались в почве, орудуя странными пищащими штуками. Порой те заходились резким звоном, а потом вдруг замолкали. В ёмкости с водой, набранной очевидно в ручье по соседству, плавали белые пластиковые приборы, назначение которых сложно было определить. Перемещались чужаки даже как-то воровато, неуверенно, но постепенно смелели на глазах. Но самым странным было даже не это.
Они были какие-то кукольные. Будто ненастоящие. Всё те же люди, на первый взгляд ничем от нас не отличающиеся, но при достаточно долгом наблюдении становилось ясно: они абсолютно другие.