Сто задач

Штейнгауз Гуго

Буря

Долго не сдавалась Любушка-соседка,Наконец шепнула: «Есть в саду беседка,Как темнее станет – понимаешь ты?..»Ждал я, исстрадался, ночки-темноты!Кровь-то молодая: закипит – не шутка!Да взглянул на небо – и поверить жутко!Небо обложилось тучами кругом…Полил дождь ручьями – прокатился гром!Брови я нахмурил и пошел угрюмый —«Свидеться сегодня лучше и не думай!Люба белоручка, Любушка пуглива,В бурю за ворота выбежать ей в диво;Правда, не была бы буря ей страшна,Если б… да настолько любит ли она?..»Без

надежды, скучен прихожу в беседку,Прихожу и вижу – Любушку-соседку!Промочила ножки и хоть выжми шубку…Было мне заботы обсушить голубку!Да зато с той ночи я бровей не хмурю,Только усмехаюсь, как заслышу бурю…1853

В деревне

1

Право, не клуб ли вороньего родаОколо нашего нынче прихода?Вот и сегодня… ну, просто беда!Глупое карканье, дикие стоны…Кажется, с целого света вороныПо вечерам прилетают сюда.Вот и еще, и еще эскадроны…Рядышком сели на купол, на крест,На колокольне, на ближней избушке, —Вон у плетня покачнувшийся шест:Две уместились на самой верхушке,Крыльями машут… Все то же опять,Что и вчера… посидят, и в дорогу!Полно лениться! ворон наблюдать!Черные тучи ушли, слава Богу,Ветер смирился: пройдусь до полей.С самого утра унылый, дождливый,Выдался нынче денек несчастливый:Даром в болоте промок до костей,Вздумал работать, да труд не дается,Глядь, уж и вечер – вороны летят…Две старушонки сошлись у колодца,Дай-ка послушаю, что говорят…

2

«Здравствуй, родная». – Как можется, кумушка! Все еще плачешь никак?Ходит, знать, по сердцу горькая думушка, Словно хозяин-большак?«Как же не плакать? Пропала я, грешная! Душенька ноет, болит…Умер, Касьяновна, умер, сердешная, Умер и в землю зарыт!Ведь наскочил же на экую гадину! Сын ли мой не был удал?Сорок медведей поддел на рогатину — На сорок первом сплошал!Росту большого, рука что железная, Плечи – косая сажень;Умер, Касьяновна, умер, болезная, — Вот уж тринадцатый день!Шкуру с медведя-то содрали, продали; Деньги – семнадцать рублей —За душу бедного Савушки подали, Царство Небесное ей!Добрая барыня Марья Романовна На панихиду дала…Умер, голубушка, умер, Касьяновна, — Чуть я домой добрела.Ветер шатает избенку убогую, Весь развалился овин…Словно шальная пошла я дорогою: Не попадется ли сын?Взял бы топорик – беда поправимая, — Мать бы утешил свою…Умер, Касьяновна, умер, родимая, — Надо ль? топор продаю.Кто приголубит старуху безродную? Вся обнищала вконец!В осень ненастную, в зиму холодную Кто запасет мне дровец?Кто, как доносится теплая шубушка, Зайчиков новых набьет?Умер, Касьяновна, умер, голубушка, — Даром ружье пропадет!Веришь, родная: с тоской да с заботамиТак опостылел мне свет!Лягу в каморку, покроюсь тенетами,Словно как саваном… Нет!Смерть не приходит… Брожу нелюдимая,Попусту жалоблю всех…Умер, Касьяновна, умер, родимая, —Эх! кабы только не грех…Ну, да и так… дай Бог зиму промаяться, — Свежей травы мне не мять!Скоро избенка совсем расшатается, Некому поле вспахать.В город сбирается Марья Романовна, По миру сил нет ходить…Умер, голубушка, умер, Касьяновна, И не велел долго жить!»

3

Плачет старуха. А мне что за дело?Что и жалеть, коли нечем помочь?..Слабо мое изнуренное тело,Время ко сну. Недолга моя ночь:Завтра раненько

пойду на охоту,До свету надо покрепче уснуть…Вот и вороны готовы к отлету,Кончился раут… Ну, трогайся в путь!Вот поднялись и закаркали разом.«Слушай, равняйся!» – Вся стая летит:Кажется, будто меж небом и глазом Черная сетка висит.1854

Несжатая полоса

Поздняя осень. Грачи улетели,Лес обнажился, поля опустели,Только не сжата полоска одна…Грустную думу наводит она.Кажется, шепчут колосья друг другу:«Скучно нам слушать осеннюю вьюгу,Скучно склоняться до самой земли,Тучные зерна купая в пыли!Нас, что ни ночь, разоряют станицыВсякой пролетной прожорливой птицы,Заяц нас топчет, и буря нас бьет…Где же наш пахарь? чего еще ждет?Или мы хуже других уродились?Или не дружно цвели-колосились?Нет! мы не хуже других – и давноВ нас налилось и созрело зерно.Не для того же пахал он и сеял,Чтобы нас ветер осенний развеял?..»Ветер несет им печальный ответ:– Вашему пахарю моченьки нет.Знал, для чего и пахал он и сеял,Да не по силам работу затеял.Плохо бедняге – не ест и не пьет,Червь ему сердце больное сосет,Руки, что вывели борозды эти,Высохли в щепку, повисли как плети,Очи потускли и голос пропал,Что заунывную песню певал,Как, на соху налегая рукою,Пахарь задумчиво шел полосою.1854

Маша

Белый день занялся над столицей,Сладко спит молодая жена,Только труженик муж бледнолицыйНе ложится – ему не до сна!Завтра Маше подруга покажетДорогой и красивый наряд…Ничего ему Маша не скажет,Только взглянет… убийственный взгляд!В ней одной его жизни отрада,Так пускай в нем не видит врага:Два таких он ей купит наряда,А столичная жизнь дорога!Есть, конечно, прекрасное средство:Под рукою казенный сундук;Но испорчен он был с малолетстваИзученьем опасных наук.Человек он был новой породы:Исключительно честь понималИ безгрешные даже доходыНазывал воровством, либерал!Лучше жить бы хотел он попроще,Не франтить, не тянуться бы в свет, —Да обидно покажется теще,Да осудит богатый сосед!Все бы вздор… только с Машей не сладишь,Не втолкуешь – глупа, молода!Скажет: «Так за любовь мою платишь!».Нет! упреки тошнее труда!И кипит-поспевает работа,И болит-надрывается грудь…Наконец наступила суббота:Вот и праздник – пора отдохнуть!Он лелеет красавицу Машу,Выпив полную чашу труда,Наслаждения полную чашуЖадно пьет… и он счастлив тогда!Если дни его полны печали,То минуты порой хороши,Но и самая радость едва лиНе вредна для усталой души.Скоро в гроб его Маша уложит,Проклянет свой сиротский уделИ, бедняжка! ума не приложит,Отчего он так скоро сгорел?1855

«Праздник жизни – молодости годы…»

Праздник жизни – молодости годы —Я убил под тяжестью трудаИ поэтом, баловнем свободы,Другом лени – не был никогда.Если долго сдержанные муки,

Конец ознакомительного фрагмента.