Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия
Шрифт:
В конце концов, Палату Общин удалось убедить отказаться от своей политики отказа от предоставления прямых налогов на войну во Франции и она проголосовала за два новых налога для поддержки экспедиции графа Солсбери. Один из них был так называемым приходским налогом, который взимался с владельцев домов и дифференцировался в зависимости от богатства приходской церкви, что, по мнению парламентариев, являлось приблизительным показателем благосостояния прихода. Второй налог взимался с земельных владений в зависимости от размера дохода рыцарей, который они давали, что означало, что сумма платежа была примерно пропорциональна площади. Оба новых налога представляли собой гениальную попытку разработать прогрессивный налог, зависящий от платежеспособности населения и не зависящий от длительного и сложного процесса индивидуальной оценки. Недостатком новых налогов было то, что, будучи экспериментальными, их доходность была непредсказуемой. В итоге удалось собрать лишь чуть более 12.000 фунтов стерлингов, что составляет примерно треть от размера стандартной субсидии. Солсбери обратился с призывом о предоставлении займов из личных средств землевладельцев. По некоторым данным, он собрал 3.000 марок, причем взносы составляли не более 10-и шиллингов. Эти первые признаки изменения отношения к французской войне среди англичан на родине должны были радовать. Однако основное финансовое бремя по-прежнему лежало на обычных доходах правительства. Лорд Хангерфорд, занявший пост казначея в 1426 г., привнес новую эффективность в управление доходами от доменов короны. Ему также помог временный рост таможенных
305
Налоги: Parl. Rolls, x, 329–31 [12, 13]; Jurkowski et al., 86. Займы: Brut, ii, 453. Таможня:https://www.esfdb.org/table.aspx?resourceeid=11461. Меры, предпринятые Хангерфордом: Harriss (1988), 171–2.
Более серьезной проблемой оказалась наем людей. Десятилетие ежегодных экспедиций во Францию привело к тому, что резервы подготовленных мужчин, готовых служить за границей, были практически исчерпаны. Особенно остро ощущалась нехватка латников. Из шести баннеретов и тридцати четырех рыцарей, которые Солсбери должен был нанять по контракту, удалось найти только одного баннерета и восемь рыцарей. Граф не смог найти более трех четвертей требуемых латников, и ему пришлось поскрести по сусекам, чтобы получить такое количество. Известно, что почти никто из зафиксированных участников ранее не воевал во Франции или где-либо еще. Численность пришлось восполнять за счет привлечения новых лучников. Что касается отряда Рэдклиффа, то его участие в экспедиции было отменено, вероятно, из-за проблем с набором. Вместо этого ему было приказано отправиться в Гасконь по морю всего с 200 лучниками и без припасов. Но даже этот уменьшенный состав отряда вскоре был отменен [306] .
306
PRO E101/71/2 (826–853B), E101/71/3 (854/868B); PRO E364/64, m. 3–3d (Солсбери); PPC, iii, 322; BN Fr. 4488, p. 689. Рэдклифф: PPC, iii, 303–4 (в 1429 году он все еще находился в Англии: PRO E404/45[140]).
Предыдущие экспедиционные армии состояли из нескольких независимых отрядов, под командованием своего капитана, каждый из которых находился на службе у герцога Бедфорда. Но армия 1428 г. была другой. Это должна была быть армия графа Солсбери. Он был ответственным за всю армию, лично отвечал за ее комплектование и, в некоторой степени, за ее финансирование. Кроме того, он организовал собственные вспомогательные службы. Граф создал собственный артиллерийский обоз, чтобы восполнить серьезные потери, понесенные при Монтаржи и Мондубло, и набрал собственный корпус артиллеристов, рудокопов, плотников, каменщиков, лучников и флетчеров (изготовителей стрел). Джон Паркер, железных дел мастер из Чешанта, нанятый графом в качестве магистра артиллерии, собрал грозный артиллерийский обоз, состоящий из семи железных бомбард весом в среднем более 2-х тонн каждая, 64-х бронзовых орудий меньшего размера, более 1.200 каменных пушечных ядер и целого обоза массивных повозок с усиленными осями для перевозки всего этого. Эти договоренности обеспечили Солсбери беспрецедентную самостоятельность в действиях и главное командование при развертывании армии на континенте. Вероятно, все это отражало взгляды Хамфри герцога Глостера, близкого союзника Солсбери, который всегда завидовал своему брату Бедфорду и был рад вырвать из его рук стратегическое командование. Солсбери был также назначен генерал-лейтенантом как короля, так и регента для ведения войны во Франции [307] .
307
CPR 1422–9, 471; BN Fr. 4484, fol. 106. Оснащение: Foed., x, 392–4; PRO E101/51/27, mm. 2, 3; E101/52/3; E403/686, m. 5; CPR 1422–9, 499; также см. Spencer, 183–5.
Ввиду того, что граф Солсбери занял пост главнокомандующего, было очень неудобно, что он все еще находился в Англии, когда в конце мая 1428 г. в Париже собрался Большой Совет, чтобы определить стратегию предстоящей кампании. В Совете председательствовал регент. Главные члены Совета Нормандии прибыли из Руана, а из Фландрии приехал герцог Бургундский со своими советниками. На Совете было решено предпринять наступление в западном направлении, за которое всегда ратовал Бедфорд. Первой целью должен был стать город Анжер. Овладение городом должно было привести к оккупации Анжуйского герцогства и захвату мостов через Луару в Пон-де-Се. Численность армии Солсбери к этому времени была известна. Предлагалось усилить ее 400 латниками и 1.200 лучниками, уже находившимися во Франции. Половина этих людей должна была быть набрана из английских отрядов, служивших в Нормандии, и собраться 15 июля в Верноне на Сене. Остальные должны были быть набраны из английских и французских войск, служивших в договорных провинциях и собраться в тот же день в Пуасси, к западу от Парижа. С учетом этого пополнения Солсбери получил бы под свое командование около 4.300 человек. Для покрытия огромных расходов, связанных с этими мероприятиями, вся ланкастерская Франция была обложена налогом с продаж (aide) [308] .
308
L&P, ii, 76–84; Itin. Philippe, 69; *Boucher (1892), 216–18, 278–9; AN KK648/14; BN Fr. 4484, fols. 106, 107vo–108; Inv. AC Abbeville, 63–4.
Министры Дофина узнали о масштабах английских приготовлений в начале 1428 г. и вскоре после этого определили свои цели. Первой мыслью было обратиться к шотландскому королю с просьбой о предоставлении еще одной шотландской армии. В апреле 1428 г. были назначены три посла, которые должны были срочно отправиться в Шотландию. Возглавил посольство Джон Стюарт-Дарнли, коннетабль небольшого шотландского корпуса, уже находившегося во Франции. Его сопровождали Рено де Шартр и личный секретарь короля, поэт и памфлетист Ален Шартье. В их инструкциях содержалась просьба о немедленной отправке в Ла-Рошель 6.000 шотландских солдат. С такой армией, по их мнению, Дофин сможет создать "непробиваемую стену" против английских вторжений. Взамен Дофин предлагал заключить брак между своим единственным сыном Людовиком, которому тогда было около пяти лет, и трехлетней Маргаритой Стюарт, дочерью Якова I и Жанны Бофорт. Отъезд послов задержался из-за трудностей с поиском кораблей для их перевозки и денег на расходы. Ко двору Якова I в замке Линлитгоу они добрались только в конце июня 1428 года. В большом зале замка Ален Шартье произнес на латыни цветистую речь о Старом союзе и доблести шотландских воинов. "Воистину, — сказал он, — этот союз записан не в хартии на пергаменте, а на самой плоти и коже людей, и не чернилами, а смешанной кровью братьев по оружию". Яков I был соблазнен лестью и предложением заключения брака. Соглашение было достигнуто на заседании Генерального Совета Шотландии в Перте 17 июля 1428 года. Яков I обязался отправить Маргариту во Францию в сопровождении требуемых 6.000 солдат. Однако ожидалось, что они будут готовы только весной 1429 года. Когда сразу после собрания Стюарт-Дарнли отправился во Францию, он взял с собой шотландское посольство во главе с самым опытным дипломатом Якова I — Генри Лейтоном, епископом Абердинским. Лейтону было поручено окончательно оформить брачный союз и условия службы новой шотландской армии. В действительности это был пустой жест. Вряд ли можно было найти столько людей после тяжелых потерь, понесенных двумя предыдущими шотландскими армиями. Яков I наверняка знал об этом. В итоге отъезд невесты затянулся
309
BN PO 994 (Дернел); Acts Parl. Scotland, ii, 26–8; Inv. doc. Ecosse, 41; Exch. R. Scotland, iv, 485; Bower, Scottichron., viii, 246–8. Переход: Les La Tremoille, i, 137, 178. Орация: Chartier, Oeuvres latines, 213. Лейтон: Inv. doc. Ecosse, 39–40. Огилви: 'Comptes depenses', 182, 197.
В конце июня 1428 г., когда стало ясно, что шотландская армия прибудет слишком поздно, чтобы принять участие в предстоящей кампании, и Дофин обратился за войсками в Кастилию, которая так часто разочаровывала его прежде. Гийом де Кифдевиль, ветеран подобных миссий в прошлом, был отправлен ко двору короля Хуана II с восторженным отчетом о битве при Монтаржи, весьма оптимистичным взглядом на военное положение Дофина и амбициозными планами по найму войск. Ему было поручено запросить две кастильские армии. Первая должна была состоять из 2.000 — 3.000 латников и 5.000 — 6.000 арбалетчиков с их щитоносцами-павизьерами, всего не менее 10.000 человек, и все они должны были быть готовы в течение нескольких недель. Вторая армия, которая должна была быть доставлена в Бретань флотом из 40–50 кастильских кораблей, должна была вторгнуться в герцогство с моря и заставить Иоанна V вернуться во французское подданство. Взамен было дано туманное обещание возместить все убытки, когда финансовое положение Дофина улучшится. О реакции кастильцев на эти нереальные требования ничего не известно, но очевидно, что Кифдевиль ничего не добился [310] .
310
*Daumet (1898), 232–5.
В результате у Дофина остались только гарнизонные войска и небольшие отряды шотландцев и итальянцев, уже находившихся на его службе, но все они были заняты борьбой с мятежом коннетабля и его союзников. В начале марта 1428 г. Дофин вернул себе Шинон. Мятежники отступили в оверньские владения графа Клермонского и Бурбонне. Примерно в середине мая 1428 г. граф, сопровождаемый кастильским рутьером Родриго де Вильяндрандо, вторгся в Берри и занял Бурж. Два года назад Бурж поддержал мятеж против министерства Луве, теперь он поддержал мятеж против Ла Тремуя и без сопротивления открыл ворота. Овладев Буржем, принцы созвали жителей на общее собрание, на котором огласили расплывчатую программу реформ, главным элементом которой было обещание избавить регион от солдат, живущих за счет земли. Тем временем мятежники захватили монетный двор и конторы сборщиков габеля и начали вводить собственные налоги. Мнения королевских чиновников в Бурже разделились. Капитан города перешел на сторону мятежников, остальные же отказались и укрылись в большом круглом замке, возвышавшимся у южных ворот города [311] .
311
Gruel, Chron., 63–6; Chron. Pucelle, 250–1; 'Mem. Nobiliaire', 337; Cosneau (1886), 159–60.
Дофин находился в Лоше, городе-крепости на реке Эндр, примерно в 70-и милях к западу от Буржа. Его правительство могло продолжать функционировать только благодаря регулярным денежным ссудам от Ла Тремуя. Министр залез в свои сундуки, чтобы оплатить посольства в Шотландию и Кастилию, и еще глубже — чтобы оплатить армию для противостояния мятежникам в Бурже. Орлеанский бастард и Рауль де Гокур прибыли со своими свитами из Орлеана. С границы с Мэном и Босе собрались главные капитаны: Ла Ир, Потон де Сентрай, Жеро де ла Пайе, Флоран д'Илье, Гийом д'Альбре и Хью Кеннеди. В начале июля 1428 г., когда армия графа Солсбери собиралась в Барэм-Даун (графство Кент), все войска, которые могло собрать Буржское королевство, были направлены друг против друга. Дофин и Ла Тремуй выступили в поход на Бурж. Ришмон попытался успеть спасти город со своей личной свитой и еще 600 человек, предоставленных герцогом Бретонским. Он направился на восток в Лимузен, надеясь попасть в Овернь и подойти к Буржу с юга. Но путь ему преградил смертельный враг дома Монфоров Жан де Пентьевр, виконт Лиможский. Армия Дофина добралась до Буржа первой [312] .
312
Les La Tremoille, i, 136–43, 177–81; BN Fr. 20684, pp. 565–6; Gruel, Chron., 66; Le Baud, Hist., 475. Бретонцы: Preuves Bretagne, ii, col. 1206.
Столкнувшись с превосходящими силами, которыми командовал лично Дофин, принцы в Бурже потеряли самообладание. Они заявили, что никогда не собирались перечить своему королю, и отказались от своих радикальных требований. Они даже отказались от требования уволить Ла Тремуя и Роберта Ле Масона. Вместо этого они потребовали созвать в Пуатье Генеральные Штаты, на котором все должны были свободно высказать свое мнение о будущем управлении королевством. Принцы также потребовали уволить иностранных наемников Дофина, опасаясь, что Ла Тремуй может использовать их для уничтожения своих соперников. Дофин отказался распустить своих наемников, но в остальном он принял их условия. 17 июля 1428 г. Карл издал эдикт о помиловании всех руководителей мятежа. Через пять дней, 22 июля, были созваны Генеральные Штаты всего Буржского королевства, которые собрались в Туре 10 сентября. Все принцы, за исключением Артура де Ришмона, сложили оружие и разъехались по своим владениям [313] .
313
*Cosneau (1886), 534–6; Titres Bourbon, ii, nos. 5327–8; *Thomas (1878), 218–19; Gruel, Chron., 66–7.
Ришмон был включен общее помилование, но он не был заинтересован в соглашении с Ла Тремуем. Он вернулся в Партене и оттуда продолжал упорно противостоять министру. Главным театром их соперничества стал Пуату — богатая провинция в центре королевства Карла VII, которая исторически была важным источником войск и налоговых поступлений. И Ришмон, и Ла Тремуй обладали в Пуату огромной властью. Став главным министром Карла VII, Ла Тремуй уже имел там крупные земельные владения. Возможности занимаемой должности позволили ему создать в Пуату территориальную базу власти, которая ставила его в один ряд с отпрысками великих дворянских домов при дворе Карла VII. В качестве обеспечения своих займов Дофину он взял большие замки и обширные владения, такие как Люзиньян и Мелле. Ла Тремуй назначал свои креатуры командовать королевскими замками, например Лусоном и использовал свои полномочия, чтобы привлечь местных дворян к союзу. Позже, в 1431 г., он получит в свое распоряжение обширные владения вокруг Туара, конфискованные короной у Луи д'Амбуаза. Со своей стороны, Ришмон также имел крупные владения в Пуату — Партене и Фонтене. Он был связан с некоторыми домами принцев: Анжуйским, Бурбон-Клермонским, Ла-Маршским и Арманьякским. Коннетабль также мог рассчитывать на политическую и военную поддержку своего брата, Иоанна V Бретонского. У Ришмона была большая личная поддержка среди бретонских компаний. В течение следующих пяти лет эти два человека вели свою личную войну посредством сторонников: со стороны Ришмона — его главный бретонский лейтенант Прежен де Коэтиви и его союзники среди знати Пуату; со стороны Ла Тремуя — Оливье де Пентьевр, изгнанный глава семьи, которая долгие годы составляла главную оппозицию династии Монфоров в Бретани, и перигорский дворянин Жан де Рошешуар (он же Жан де ла Рош), которого министр назначил сенешалем Пуату [314] .
314
Rec. doc. Poitou, viii, pp. ii — iii, viii — xix, xxi — xxxvii, xxxviii — xlii. O Ла-Роше: ib., lxiv — lxviii, 8–20, 33–6, 266–73, 294–6, 309–12, и Clement-Simon (1895)) [1].