Столица
Шрифт:
Потом поднялась и поправила прическу у зеркала.
— И что? — не сдержалась я. — Вы… ты мне даже не поможешь? Ведь я действительно плохо себя чувствую.
— Зачем? — удивилась Рианна. — Ты просто перенервничала, вот и все. К тому же не ты моя нанимательница. У тебя есть своя… дуэнья, ха!
Магичка вышла, а я посидела еще немного, пока не замерзла, умылась и решила, что такой знаменательный день нужно отметить.
Поэтому направилась в парк на пробежку, чтобы размяться и прогнать остатки страха физическими упражнениями. Королевский парк был прекрасен, и я бросила
— Ольгерда! — окликнула Лидия. Они с Рианной тоже вышли на прогулку. Я остановилась и выдавила из себя добрую улыбку.
Девушка добежала до меня и взяла за руку.
— Будешь моей подругой? Мне Рианна все рассказала, мы не соперницы, вот здорово, да?
Я кивнула.
— Я ведь тоже тут не для того, чтобы за короля замуж выйти, меня сюда отец отправил, потому что он против нашей любви!
— Вашей любви? — навострила я уши.
— Да, я так люблю, так люблю Иргу, а отец говорит, что для дочери городского головы это не партия. Как будто любви можно приказать! Ой, Ольгерда, а что у тебя с лицом?
— Зуб болит, — проскрипела я. Конечно, как же может некромант-карьерист размениваться на какую-то там артефактницу! Ему подавай дочку головы, не просто так.
— А Рианна знает заклятия. — Лидия погладила меня по руке. — Мне всегда помогают. Рианна, сделай же что-нибудь!
— Не буду, — сказала магичка. — Посмотри, Лидия, сколько на Ольгерде защитных артефактов. Мое заклятие просто не пробьется.
— Ой, — волновалась Лидия, бегая вокруг меня. Волосы у нее были пушистые и тонкие, несколько прядей уже выскользнуло из прически, и вообще, приходилось признать, что девушка была необычайно милой. Такая не придет с работы и не завалится спать в мужниной рубашке, потому что свою ночнушку не смогла найти. — Ну как же тебе помочь! Я так не люблю, когда людям плохо! Давай сядем на скамеечку!
— Мне уже полегчало, — поспешно сказала я. — Знаешь, как зуб болит — поноет и перестанет. Вернусь домой и вырву его.
С корнем. Чтобы и памяти не осталось.
— Тут есть целитель во дворце, привести?
— Нет, спасибо, я доверяю только своим целителям. — У которых жгучие карие глаза и ослепительная улыбка. И папа вдобавок тоже мужчина крайней привлекательности. — Знаешь, не хочется вылететь с конкурса только потому, что зуб разболелся. Так что не говори никому, хорошо?
Лидия кивнула, а потом обрадованно защебетала:
— Ой, смотри, Рианна, это же Алина, помнишь, мы с ней в том году на зимнем балу познакомились, все думала — она или не она? Она, я ее няню узнала, пойду поздороваюсь, хорошо?
Лидия упорхнула, такая жизнерадостная, что у меня на самом деле зубы заныли.
— Интересная у тебя подопечная, — сказала я Рианне. — Знает меня первый день, а уже дружбу предлагает.
— Единственный ребенок у родителей и шести тетушек. Была бы их воля, они бы до сих пор ее в пеленку заворачивали и соску в рот вставляли, — вздохнула магичка. — Вот меня и наняли, чтобы
— Да, — сказала я, не видя смысла скрывать это.
— Может, даже была влюблена? — продолжала допытываться Рианна с проницательностью много пережившего человека.
— Может.
— Может, даже девушкой его была?
— Выше бери, — мрачно ответила я, глядя, как Лидия беззаботно смеется над чем-то со своей знакомой. — Женой.
И посмотрела на Рианну. У той натурально отвисла челюсть от удивления.
— Что, серьезно? — не поверила она.
— Куда уж серьезнее.
— Быть такого не может!
— Мне поклясться? Он меня бросил два месяца назад.
Рианна вдруг рассмеялась.
— А я, между прочим, могла бы быть твоей свекровью. Надо же, как мир тесен.
— Уже имела сегодня возможность в этом убедиться, — вздохнула я.
Мы молча прошлись по дорожке парка.
— Честно говоря, тяжело представить тебя рядом с Раулем, — призналась я. — Извини, если я тебя обидела.
Рианна хмыкнула:
— Да ладно, правда глаз не колет. После смерти Ириады Рауль какое-то время утешался со мной, а потом сказал, что они с сыном поклялись, что в их семьях больше магичек не будет. И женился на цветочнице. А сынок-то, оказывается… И как тебе Рауль?
— Боялась его до ужаса, — призналась я.
Женщина хохотнула.
— Да, он это может — запугать так, что и забудешь, как звали. Не сладко тебе, видно, приходилось.
Я пожала плечами:
— К счастью, мы жили довольно далеко.
— А я, после того как он мне отказал, ушла в передовой отряд, в Сумеречные горы. Да… Двадцать лет… Потом поняла, что устала, и нанялась к этой девочке. А зимой к нам переехало это веселое семейство. С Раулем во главе.
— Зуб заболел? — участливо спросила я, глядя на лицо Рианны.
— Да, — сказала она. — Зуб. Давно уже болит. И ничем не исцелить, как ни пыталась.
Я переплела пальцы и посмотрела в небо. Прозрачно-голубое и холодное. Как глаза Ирги, собирающего вещи. Интересно, смогу ли я вырвать этот «зуб» или он так же будет болеть и по истечении двадцати лет?
— Ты знаешь, младшая дочка Рауля тоже маг, учится на практическом факультете у нас в Университете, — сказала я, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
Рианна горько засмеялась:
— Вот тебе и поклялись не иметь в семье женщин-магов! И как же папаша пережил такой удар судьбы?
Я фыркнула:
— Да примерно так же, как и нашу женитьбу — с негодованием.
Магичка помолчала, а потом осторожно сказала:
— Не подумай, что я лезу не в свое дело, но мне кажется, тебе не стоит переживать об отношениях Ирги и Лидии.
— А я и не переживаю, — начала было я, но быстро скисла под понимающим взглядом женщины.
— И дело даже не в том, что голова не позволит любимой дочери выйти замуж за некроманта. Я, видишь ли, сталкивалась с Иргой месяц назад, мы вместе сражались. Он силен, очень силен. Лидию он прожует и выплюнет в один миг. А потом заскучает. Самое страшное в семейной жизни — скука.