Столица

Синклер Эптон Билл

Перед открытием сезона откормленных птиц, прирученных настолько, что их кормили чуть ли :не с рук, сгоняли тысячами в лесную чащу. И вот являлись «охотники».

Сперва тянули жребий на партнеров по охоте, так как охотиться должны были парами: мужчина и женщина. Монтэгю досталась мисс Винсент — «Дождевая капелька в грязной луже». Затем Олли, назначенный руководителем церемонии, выстроил всех в ряд и указал направление, и вот по сигналу «охотники» вступили в лес. Каждого из них сопровождало двое егерей, которые несли запасные ружья и заряжали их, а слуги, шедшие впереди, должны были вспугивать птиц

и поднимать их в полет.

До сих пор Монтэгю представлял себе охоту следующим образом; он пробирается сквозь заболоченный лес, состязаясь в зоркости с дикими утками, и с первого выстрела сносит им головы. Поэтому, когда прямо у него перед носом поднялась одна из птиц, он выстрелил, и фазан упал. «Так может продолжаться до бесконечности,— подумал Монтэгю,— это не охота, а просто безжалостное истребление птиц!» Ему стало противно. Но вспомнил он также, что фазаны все равно обречены в зимних снегах на гибель и что говорили, будто Робби отсылает убитых птиц в больницы. А сверх того на каждого охотника велся счет убитых фазанов, и мисс Винсент с искренним волнением следила за ним, так как сама неплохо стреляла и положительно сходила с ума от желания побить счет Билли Прайс и Чеппи де Пейстера, считавшихся первыми стрелками. Слева от Монтэгю была Бэби де Милль, которая совсем не умела стрелять, она делала один промах за другим, пыхтела и с завистью поглядывала в их сторону; а слуги позади него восторженным шепотом встречали каждую его удачу. Поэтому он продолжал стрелять до конца охоты и даже на обратном пути, когда шли по другому участку. Иногда фазаны взлетали парами, и он укладывал сразу обоих. А дважды, когда вспугнутая стая, смешавшись, полетела прямо на него, он успел схватить вторую винтовку и сбить две пары. К концу охоты счет Монтэгю превышал на пятнадцать птиц счет его ближайшего соперника, и он со своей партнершей оказались победителями.

Все окружили его, поздравляя; первой, конечно, поздравила партнерша, за ней соперники, затем хозяин и хозяйка дома. Монтэгю почувствовал, что он неожиданно занял в этом кругу определенное место. Те, кто прежде просто не замечал его присутствия, теперь словно впервые его увидели. Гордые светские красавицы удостаивали его своим разговором, а Клэрри Мэйсон, ненавидевший де Пейстера, воспользовался случаем, чтобы досадить своему противнику. Что касается Олли, то он сиял от восторга.

— Я знал, что, когда дело дойдет до лошадей и охоты, ты проявишь себя,— шепнул он брату.

Предоставив слугам собирать дичь в телеги, компания вернулась домой, где победителям были вручены призы. Монтэгю преподнесли бритвенный прибор в тяжелом золотом футляре, украшенном бриллиантами, что его просто смутило. Эта вещь стоила никак не меньше одной-двух тысяч долларов. Он не считал себя вправе принимать столь ценный подарок как простой акт гостеприимства; едва ли от когда-нибудь сможет ответить тем же. Позднее Монтэгю понял, что Робби только и жил ради этого удовольствия — ставить в унизительное положение других.

После второго завтрака гости стали разъезжаться. Некоторые тем же путем, каким приехали, а другие, получившие приглашения к обеду, отправились вместе с хозяином дома в его специальном вагоне, поручив своим шоферам доставить машины домой. В числе последних был и Монтэгю с братом. Когда уже смеркалось

и толпы рабочих хлынули из города, они переправились паромом на другой берег, а затем сели в кеб и вернулись к себе в отель.

Глава пятая

Квартира Монтэгю выглядела так, будто через нее только что пронеслась цветная метель, в которой перемешались вихри красного, зеленого, желтого и всех других цветов и оттенков. Дело в том, что весь день у их подъезда останавливались экипажи от самых модных портных, модисток, и пакеты доставлялись прямо в комнату Элис. Пол был по щиколотку покрыт обрывками оберточной бумаги и веревками, а кровати, диваны и стулья заставлены коробками, в которых сквозь полупрозрачные обертки виднелись самые поразительные сочетания цветов, настоящие симфонии красок. Посреди комнаты стояла девушка с сияющими от радостного волнения глазами.

— Ах, Аллен! — воскликнула она, когда братья вошли,— как мне благодарить тебя?

— Меня благодарить не за что,— ответил Монтэгю.— Все это сделал Оливер.

— Оливер!—воскликнула девушка, обернувшись к нему,— как же ты сумел это сделать? Откуда ты возьмешь деньги, чтобы за все расплатиться?

— Это уж предоставь мне,— смеясь, ответил молодой человек.— И лучше позаботься о том, чтобы выглядеть красивой.

— Если у меня это не получится, то уж во всяком случае не из-за недостатка в нарядах,— сказала девушка.— За всю свою жизнь я не видела столько чудесных вещей, как сегодня.

— Настоящая выставка,— согласился Оливер.

— А Рэгги Мэн! Я чувствовала себя очень неловко, Аллен! Мне ведь никогда не приходилось ездить за покупками с мужчиной. И он такой деловой. Знаешь, он покупал мне... ну решительно все!

— Он делал, как ему поручили,— сказал Оливер.— А понравился он тебе?

— Не знаю,— ответила Элис.— Он странный какой-то, мне еще не приходилось встречать таких мужчин; но очень любезен. И приказчики выворачивали для нас наизнанку все свои магазины, нас обслуживали сразу по несколько продавцов!

— Скоро привыкнешь к этому,— сказал Оливер и, направляясь к кровати, добавил: — А ну-ка посмотрим, чего ты накупила.

— Большая часть вещей еще не доставлена,— заметила Элис.— Все платья нужно переделать по фигуре. А вот это я одену сегодня вечером,— добавила она, приподнимая какое-то прелестное изделие из розового шифона.

Оливер внимательно осмотрел платье, поглядывая на девушку.

— Думаю, оно тебе пойдет, а какое манто к нему?

— Ах, манто! — воскликнула Элис.— Я до сих пор не могу поверить, что оно действительно мое. Я не представляла себе, что кто-нибудь, кроме принцесс, может носить такую прелесть.

Одна из горничных принесла манто из комнаты миссис Монтэгю. Это было манто для выездов — из серебристой парчи, подбитое каракульчой, такое великолепное, что у Монтэгю буквально захватило дыхание.

— Видали вы когда-нибудь что-либо подобное? — воскликнула Элис.— Да, Оливер, неужели правда, что мне надо иметь к каждому платью перчатки, чулки, туф ли и шляпу?

— Конечно,— ответил Оливер.— Кроме того надо иметь для каждого бального платья особое манто.

Это просто невероятно,— сказала девушка,— мыс-лимо ли тратить столько денег на наряды?