Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)
Шрифт:
8-ое сентября
... О Кенди! Сегодня я проснулся в плохом настроении! Мне хотелось подраться с каждым человеком, который стоял на моем пути, но я не понимал причины. Так что в свободное время я поискал уединенное место и немного поиграл на гармошке. Это весьма мне помогло привести в порядок свои мысли, и через некоторое время я сделал вывод о том, что со мной происходит. Я ревновал, вот и все, что беспокоило меня. Я знаю, что это глупо, но я просто не могу не ревновать к каждому, кто имеет честь быть рядом с тобой.
Я ревную к тому, кто может видеть зеленые луга твоих глаз,
Будешь ли ты еще любить меня, будучи невменяемой, как и я? Пожалуйста, не упрекай меня за мое чувство собственности. Более чем однажды я отказывался от тебя из-за обстоятельств, и теперь, когда ты моя, я просто не могу тебя отпустить. Я хочу, чтобы ты была со мной и только со мной. Но не волнуйся, я не буду твоим тюремщиком, я обещаю, что у тебя всегда будет свобода, какая ты пожелаешь. Скорее, это я заключенный в тюрьму твоей любви, и нет для меня другой радости, кроме мысли о тебе. Прости мое безумие. Я просто безумно в тебя влюблен.
9-ое сентября
Любить тебя без всякой надежды было настоящим адом. Представлять, что ты была жена кого-то еще, было самым страшным мучением, которому я когда-либо подвергался. Думать, что ты могла держать на меня обиду, было еще хуже. Но возможно самой болезненной горестью была мысль, что я никогда не увижу тебя снова, никогда не услышу твой голос, произносящий мое имя, никогда не возьму твои руки в свои или схвачу в свои объятия со всей той страстью, которую я хранил лишь для тебя. Ты чувствовала ту же боль, когда, как и я, думала, что наша любовь умерла?
Поэтому ничто, с чем я сейчас мог столкнуться лицом к лицу, не может сравниться с этим страданием. Я сейчас так счастлив в этой узкой траншее, где пишу эти строки, что если бы кто-нибудь смог прямо сейчас заглянуть в мое сердце, он бы подумал, что я схожу с ума. Как может у меня быть внутри столько света, когда все вокруг погружено во тьму? Это не я, любимая, это костер твоей любви во мне, освещающий мое сердце. И все же, моя радость не может быть полной, пока тебя нет рядом со мной. Ты нужна мне, и иногда я прихожу в отчаяние от этой безумной войны, если б она вдруг закончилась, чтобы мы оба могли вернуться домой... к нам домой.
Мы только что получили приказ на мобилизацию. Возможно, что мы встретимся с врагом в близлежащем месте, на юге. Однако, это только слухи, потому что в армии каждый пустяк кажется главная военной тайной, и большинство времени мы получаем окончательные распоряжения в последний момент.
По этой причине я теперь посылаю тебе все эти письма, воспользовавшись преимуществом первого грузовика с почтой, который уезжает из лагеря с тех пор, как я сюда прибыл. Я надеюсь, ты скоро получишь мои послания. Я только что получил два твоих письма и ношу их у сердца вместе с твоим крестиком. Я читаю и перечитываю твои нежные слова и представляю твои любимые глаза, мой ангел. Как я хочу увидеть свой образ, отражающийся в этих зеленых зеркалах. Пожалуйста, моя дорогая жена - клянусь Святым Джорджем! Как чудесно называть тебя так - береги себя и не волнуйся за меня. Я в руках Божьих, и я уверен, что он
Неистово твой,
Терри
5-ое сентября
Моя любовь,
Есть кое-что, что у меня не было времени сказать тебе. Это лето с солнечными днями, которое уходит, пока я пишу тебе, было таким, каким я давно не наслаждалась. С тех пор, как я уехала из Нью-Йорка, холод той ночи накрыла мое сердце, храня заледеневшим даже летом. Ничто не могло бы меня согреть... только ты, твоя улыбка, взгляд твоих глаз, твои руки... Глубоко внутри я это знала, но усердно пыталась все это отрицать. Теперь мне не нужно скрывать своих чувств.
Даже если ты далеко, я все еще чувствую тепло и безопасность, ибо знаю, что твое сердце со мной, и память о каждой ласке, которую мы разделили, хранит во мне согревающее пламя. Однако, само собой разумеется, как сильно я скучаю по тебе. Я тоскую по твоим словам в моих ушах, твоих шутках, твоем смехе и даже твоей злости, и, должна еще признаться, что мне не хватает нашего сокровенного мира, который мы вместе создали нашей первой ночью. Ты так нужен моему телу и душе, любимый мой.
День, когда ты уехал, был таким трудным! У нас было много работы, но даже среди многочисленных дел я не могла перестать думать о тебе. Чувствовал ли ты, как мои мысли целовали твои виски? Ты слышал мою душу, зовущую твою тем вечером, когда я ложилась спать? О, Терри! Я буду считать и дни, и часы, и секунды, пока снова не вижу тебя.
Пока проходят дни, я мечтаю о нашем совместном будущем, и перспектива кажется такой чудесной, что я едва могу поверить этому, и все же, я должна убедиться, что я твоя жена. Когда я читаю новости о победах Союзников, я понимаю, что скоро я буду с тобой. Тогда я погружаюсь в мечты, представляя тысячу способов заставить тебя улыбнуться. Я сохраню все эти идеи, чтобы использовать их в следующий раз, когда увижу тебя. А пока, думай обо мне столько, сколько я думаю о тебе.
Со всей моей любовью,
Твоя Кенди.
P.S. Я не забыла написать, что я люблю тебя?
Первый холодный порыв сентября мел сухие листья по саду Одри, заставляя их летать грациозной вьюгой и унося их прочь от деревьев, где они родились.
Стук лошадиных копыт слышался издалека, мчась по необъятному имению. Ритмичный скач стал громче, поскольку лошадь, наконец, заметно спускалась с холма. Одетый в черный костюм для верховой езды и кожаные ботинки светловолосый мужчина сидел верхом на арабском жеребце, пересекающем луга. Его блестящие волосы летели с ветром, переплетенные со свободным шелковым шарфом, повязанным вокруг шеи. Его голубые глаза горели едва сдерживаемым гневом и негодованием.
Лошадь дошла до конюшен, и светловолосый всадник натянул поводья, чтобы замедлить шаг животного, пока не заставлял его остановиться. Конюх подбежал помочь своему хозяину, и минутой позже молодой человек в черном медленно шел к особняку, а его обеспокоенный разум атаковал вихрь возбужденных мыслей.
– Линчевание!
– повторял себе Альберт.
– Как это могло быть возможным! Здесь, в Иллинойсе! В Америке, так называемой, земле свободы и надежды! Как низко пасть нас может заставить насилие и нетерпимость!