Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)
Шрифт:
– Я помню, что Вы на долгое время исчезли с публики, спустя некоторое время после нашего знакомства. Должен признаться, что тогда я думал - Вы больше никогда не вернетесь на Бродвей. Однако, позже, через несколько месяцев, удивив всех, Вы вернулись. Не могли бы Вы рассказать, что тогда произошло?
– расспрашивал Эллис, вновь берясь за свой блокнот.
– В то время я сделал самые глупые и постыдные вещи во всей своей жизни, - ответил актер, поднимая бровь в знак неодобрения, - но я не хочу об этом говорить. Но могу сказать, что меня спасло чудо, и я принял решение
– Но это также повлекло за собой восстановление Вашей помолвки с Сюзанной Марлоу, не так ли?
– Да, это так. В тот момент, я думал, что в долгу перед Сюзанной, и что единственный способ, достойный оплатить его - жениться на ней, но это было ошибочным мнением. Из-за моей боли после потери любимой женщины, я испугался этой предполагаемой обязанности, но после нескольких месяцев скитания, я все же решился вернуться и выполнить свои обязанности. К несчастью, для бедной Сюзанны все сложилось плохо: ее здоровье ухудшалось, и Вы уже знаете грустный конец этой истории.
– Но если бы она не умерла, то Вы бы женились на ней, верно?
– продолжал Чарльз, все более заинтригованный.
– Да, и сделал бы самую большую ошибку в своей жизни. Но чтобы понять это, мне необходимо было переплыть океан, прослужить в армии и встретить человека, перед которым я останусь в долгу на всю свою жизнь.
– Вы хотели бы рассказать об этом человеке?
– рискнул спросить Эллис.
– Да, и Вы даже можете это напечатать, только, пожалуй, опуская все, что связанно с Сюзанной. Я бы не знал, что делать если бы все то, что я Вам рассказал тогда в баре, выпустили бы на свет. Последнее, чего бы я хотел - чтобы подтвердилось, что моя помолвка с Сюзанной была основана на чувстве вины и благодарности. Мне очень повезло, что Вы оказались очень благородным человеком, и я хочу, чтобы память о моей бывшей невесте осталась чистой перед общественным мнением. Вы меня понимаете?
– Конечно мистер Грандчестер. Вы были тогда безрассудны... Но мы говорили о человеке, с которым Вы познакомились во Франции.
– Я говорил о том, кого очень сильно уважаю и считаю одним из моих лучших друзей. Его имя Арманд Граубнер, и он - священник.
Грандчестер замолчал, ожидая реакцию своего собеседника.
– Разве Вы религиозны?
Актер откинулся на спинку кресла и довольно долго смеялся над удивлением репортера.
– Действительно, я не атеист, если Вы об этом говорите, хотя также и не могу сказать, что сильно верующий. Но моя дружба с отцом Граубнером не имеет ничего общего с моими религиозными убеждениями.
Я познакомился с ним на фронте и завязал дружбу с ним в то время, когда я перестал верить в людей. Он открыл мне глаза на ложные понятия, которые укрепились в моем разуме впоследствии ортодоксального образования, которое я получил, и приносившие много вреда. Прежде всего, это касалось моего предполагаемого долга, который, как я думал, у меня есть перед Сюзанной. Можно сказать, что Граубнер помог мне преодолеть чувство вины, которое я ощущал после несчастного случая, из-за которого Сюзанна пострадала, спасая мне жизнь.
– Вы до сих пор
– заинтриговано спросил Эллис.
– Конечно. Он сейчас живет в Германии, и служит в маленьком церковном приходе в окрестностях Баварии. Мы часто переписываемся, и когда я путешествую по Европе, я всегда использую эту возможность встретиться с ним.
– Значит, знакомство с этим человеком было одним из важных событий, которые произошли во Франции, не говоря уже о встрече там с Вашей женой, - заключил Чарльз с двойным намеком.
– Да, я не делаю из этого тайны, а наоборот, я очень горжусь своей дружбой с Армандом Граубнером, но то, что я сейчас Вам поведаю, должно остаться в тайне, из-за большого уважения к памяти Сюзанны.
– Как скажете, - воодушевил его журналист, усаживаясь поудобнее.
– Эллис, Вы завоевали мое доверие Вашей профессиональной работой в течение всех этих лет. И я скажу Вам то, что я познакомился со своей женой не во Франции, как предполагали многие, и мы договорились, что не будем их переубеждать.
– А когда?
– спросил журналист, и его разум начал связывать неожиданные факты.
– Я скажу Вам так, - ответил актер, а его лицо освещалось последним лучом солнца этого дня.
– Я познакомился с Кенди, когда мне исполнилось пятнадцать лет, а ей четырнадцать. Но, несмотря на свою молодость, мне было достаточно ее увидеть один раз, чтобы понять, что она будет единственной любовью всей мой жизни. С той первой ночи, я был одержим ею, и, несмотря на то, что пытался отрицать свои чувства, но по мере того, как сильная симпатия перерастала в глубокую любовь, вскоре я сдался, и до сегодняшнего дня признаю себя заложником этой любви.
Все поняв, глаза Эллиса раскрылись от удивления.
– Вы женились на той девушке, о которой говорили той ночью!
– воскликнул он, наконец.
– Об этом Вы написали в Вашем первом литературном произведении, хотя все время опровергали реальность этой истории.
– Вы снова правы, - улыбаясь, ответил актер.
– Судьба, которая, наконец, стала благоприятна, дала нам последнюю возможность исправить нашу ошибку, которую мы совершили, жертвуя своей любовью ради обязательств. Поэтому, друг мой, в начале разговора я говорил, что мой опыт, приобретенный во Франции, хоть и был жесток, но взамен принес самое большое счастье, к которому стремится любой человек. Хотя я был тяжело ранен и испытывал моральную боль, пачкая руки чужой кровью, но жизнь все оплатила мне с лихвой.
– Я рад за Вас, Грандчестер. Очень мало мужчин могут признаться, что любили одну-единственную женщину во всей своей жизни, и более того, были рядом с ней. Но я не понимаю Ваше желание и желание Вашей жены скрыть такую красивую историю любви.
– Это не так. Вы сами только что сказали, что эта история описана в моей первой драме. Я сделал это для того, чтобы весь мир воспринял то, что жизнь заставила нас понять со временем. Но, тем не менее, нам не хотелось бы, чтобы об этом все судачили. Мы хотим защитить память Сюзанны в знак уважения ее боли, с которой она жила. Только из-за этого.