Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)
Шрифт:
Трупы в углу траншеи…
«Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится…»
Так темно и так холодно. А Флэмми такая тяжелая…
«Яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих… .»
Что это за свет в конце туннеля?
«Яко на Мя упова, и избавлю и, покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его и прославлю его: долготою дней исполню его и явлю ему спасение Мое».
ПОМОГИТЕ! – закричала она. – Помогите моей подруге!
Глава 5
Судьба со своим таинственным и роковым терпением медленно вела этих двух существ, заряженных и истосковавшихся по бурному электричеству страсти, эти две души, нагруженные любовью подобно тучам, нагруженным молнией, что обязаны пролиться и смешаться в вспышке огня.
Виктор Гюго «Отверженные»
В роскошную спальню несмело проникли первые лучи утреннего солнца. Скользнув по ковру, они подобрались к огромной кровати, на которой лежал он. День еще не вступил в свои права, и предрассветные тени рисовали причудливые узоры на покрытой снегом лужайке перед особняком Одри. Комната была погружена во мрак, но он уже проснулся и с головой ушел в свои мысли.
Внезапно он вскочил с постели и надел шелковый халат с замысловатыми рисунками на темно-зеленом фоне. По плечам рассыпались длинные золотистые волосы, а глаза после бессонной ночи казались слегка припухшими.
Он приблизился к окну и открыл его, подставляя загорелое лицо, под холодные хлопья пушистого снега, оседавшие на коже капельками прозрачной воды. Ему казалось, что этот холод сможет заморозить его переживания. Но в то же время он понимал, что они все равно останутся с ним, пока он не примет окончательного решения.
Прошлый вечер он провел на одном из приемов, которые так ненавидел, а без прикрытия, каким была Кенди, его осаждали десятки навязчивых женщин, и казалось, это никогда не закончится. К счастью, с ним были Арчи и Энни, которые помогли справиться с флиртом девушек, мечтающих о браке с одним из самых завидных женихов Америки. Но стоило Энни и Арчи уйти танцевать, как к нему слетелись все незамужние, а иногда и замужние женщины, присутствовавшие на приеме.
Но худшее произошло, когда Лиза обнаружила его в кабинете, в котором он увидел желанное убежище от поклонниц.
– Ты в одиночестве? – она подарила ему одну из самых обворожительных улыбок. – Дядя, как ты можешь лишать нас своего присутствия?
– Оставь меня в покое, - последовал ответ.
Ему было неприятно внимание особы, которая причинила столько неприятностей самому дорогому для него существу. Хотел бы он уберечь Кенди от всех унижений, которым она подверглась со стороны Лизы в детстве и юности.
– Тебе не к лицу эта застенчивость, - пробормотала она, не обращая внимания на его слова и приближаясь к нему заученными движениями.
«До чего же он красив, - думала она. – Какое наслаждение может испытать женщина в постели с таким таинственным и сильным мужчиной? Ах, если бы на него действовали мои чары! Тогда бы я стала миссис Уильям Альберт Одри, женой одного из самых богатых людей
– Я могла бы последовать примеру Кенди и составить тебе компанию, - соблазнительно промурлыкала она и после паузы многозначительно добавила: - Так, как ей это никогда не удавалось, как может только настоящая женщина.
Альберт обернулся и взглянул на женщину, стоявшую перед ним. В его глазах отразилось недоверие и презрение.
– Притворюсь, что не слышал этой ерунды, - с отвращением произнес он. – Не представляешь, как меня от тебя тошнит.
При его словах лицо Лизы потемнело от злости. Она не привыкла к столь откровенным отказам.
– Такие как ты, - добавил Альберт, приближаясь к двери, - позор человеческой расы, ошибка природы. Мне жаль тебя. А теперь, если позволишь, мне надо идти, - закончил он, проходя мимо Лизы и бросая на нее взгляд, полный презрения.
После этой неприятной встречи Альберт вернулся в свой особняк и поднялся в спальню. Всю ночь его не покидали тревожные мысли, ведущие в его голове борьбу между долгом перед семьей и жаждой свободы.
Пытаясь отогнать непрошеные мысли, Альберт тряхнул головой. Его расстройство было вызвано отнюдь не поведением Лизы или другими делами, связанными с семейным бизнесом. «Я лишь обманываю себя. Я никогда не смогу жить такой жизнью. Ведь таким образом, я предаю все то, во что верил в юности. Куда исчезли мои мечты, мои стремления? Неужели они остались где-то в Италии или затерялись в африканской пустыне? О, Кенди! Хотя все мы безумно волнуемся, но я счастлив за тебя, ведь ты идешь за своей мечтой, делаешь то, что считаешь благородным, достойным, правильным. А я… Что я делаю? Приумножаю благосостояние своих родственников, которые только и беспокоятся, что о своем положении, пока тысячи людей умирают от голода. И во имя этого бессмысленного существования я должен пожертвовать своими идеалами?»
Альберт закрыл окно и подошел к ротанговому креслу, стоявшему в глубине комнаты. Он опустился с него и глубоко вздохнул. Закрывая глаза, он переносился в золотые пустыни Африки, изнывающие под беспощадным летним солнцем. Туда, где природа была так близка, где все живое чувствовало прикосновение Господа, только туда, в эти дикие земли стремилась его душа. Там, в маленьких селениях, вдалеке от современного мира, положение в обществе ничего не значило, и каждый был хозяином своей судьбы. Как ему не хватало этой свободы!
«Я преклоняюсь перед теми, кто живет, следуя за своими мечтами. Поэтому я преклоняюсь перед тобой, Кендис Уайт. Поэтому, я уважаю тебя, Терренс Грандчестер. Почему я не могу поступать так, как вы?»
Услышав тихий стук в дверь, он очнулся от мечтательного забвения.
– Мистер Одри, - узнал Альберт глубокий голос Джонсона. – Вам пришла срочная телеграмма, сэр.
– Входите, - с внезапной тревогой отозвался молодой человек.
Всегда подтянутый, в элегантном черном пиджаке, Джонсон вошел в комнату и сощурил глаза, пытаясь различить хозяина в темном помещении.