Столпы Земли
Шрифт:
— Это графство Ширинг! — вскричал он так громко, что сидевшие на дальнем конце стола рыцари и служащие замка уставились на него. — Деньги должны быть.
— Конечно, господин, деньги поступают постоянно, — спокойно сказал Артур, — но они тут же снова уходят, особенно в военное время.
Уильям сверлил глазами его бледное, гладко выбритое лицо. Слишком самодовольный был этот Артур. А честен ли он? Трудно сказать. Если бы у Уильяма были глаза, способные заглянуть в чужую душу!
Мать угадала его мысли.
— Артур честный, — заверила
Уильям был удручен. Едва он успел занять место хозяина, как его могущество, словно по волшебству, начало испаряться. Вот проклятие! Казалось, ему вечно суждено оставаться мальчишкой среди мужчин, и не важно, сколько ему уже лет.
— Как же это случилось? — слабым голосом проговорил он.
— Перед смертью твой отец почти все время болел, — объяснила мать. — Я видела, что он запустил дела, но поделать ничего не могла.
То, что его мать не всесильна, было для Уильяма откровением. Он обратился к Артуру:
— Наши земельные угодья одни из лучших в королевстве. Как могли мы оказаться без пенни?
— Некоторые поля пришли в негодность, а кое-кто из арендаторов просто не может заплатить нам ренту.
— Но почему?
— Я все время слышу одно и то же объяснение: молодежь не хочет работать на земле и уезжает в города.
— Тогда нужно запретить им это!
Артур пожал плечами:
— Крепостной, проживший в городе год, становится свободным человеком. Таков закон.
— И как же ты поступил с должниками?
— А что с ними можно сделать? — вздохнул Артур. — Забрать у них орудия труда, так они тем более не заплатят. Остается только набраться терпения и надеяться на хороший урожай, который позволит им рассчитаться с нами.
Уильяма раздражало то спокойствие, с которым Артур относился к своей неспособности решить эти проблемы, однако он заставил себя сдержаться.
— Ну ладно, если молодежь подалась в города, то как насчет доходов от наших домов в Ширинге? Они должны приносить нам кое-какие деньги.
— Как это ни странно, но и с них мы ничего не имеем, — ответил Артур. — Много домов в Ширинге стоят пустыми. Должно быть, молодые люди уезжают еще куда-то.
— Или тебя просто обманывают, — начал закипать Уильям. — Кажется, ты хочешь сказать, что и торговля Ширинга, и овчинная ярмарка не приносят доходов?
— Да…
— Тогда почему ты не повышаешь налоги?
— Уже повышали, господин, по приказу твоего покойного отца, но результатов это не дало.
— Как же тогда Бартоломео удавалось сводить концы с концами, коли от этого хозяйства одни убытки?
На этот вопрос у Артура был готов ответ:
— У него была каменоломня, которая в старые времена приносила огромные деньги.
— А теперь она в руках этого проклятого монаха! — Уильям негодовал. Именно сейчас, когда ему необходимо было пустить королю пыль в глаза, управляющий говорит, что у него нет ни пенни. Положение
Однако картина, которую ему нарисовал Артур, явно не соответствовала действительности. Уильям был абсолютно уверен, что его просто дурачат, и не исключено, что жители графства даже смеются над ним. Эта мысль взбесила его. Он не станет терпеть. Он им покажет. Прежде чем он признает свое поражение, прольется море крови.
— У тебя всему есть оправдание! — закричал он на Артура. — А на самом деле именно из-за твоей халатности хозяйство пришло в упадок, пока болел мой отец.
— Но господин…
— Заткни свой поганый рот, — еще громче заорал Уильям, — или я прикажу тебя высечь!
Артур побледнел и замолчал.
— Завтра же, — продолжал Уильям, — мы отправимся в поездку по графству. Заедем в каждую принадлежащую мне деревню и вытрясем из должников деньги. Очевидно, ты не знаешь, как следует обращаться с жалкими, лживыми крестьянами, зато я знаю. Скоро мы выясним, действительно ли мое графство такое нищее. И если ты мне наврал, клянусь Богом, ты будешь первым, кого я повешу.
Кроме Артура он взял с собой Уолтера и четырех рыцарей, которые весь последний год сражались рядом с ним: Страшилу Герваса, Хуга Секиру, Жильбера де Ренна и Майлза Дайса. Все они были могучими, отчаянными вояками, злыми и жадными до драки. Чтобы запугать крестьян, они оседлали своих лучших коней и вооружились до зубов, ибо Уильям считал, что, если тебя не боятся люди, ты беспомощен.
Был жаркий день на закате лета, и на полях повсюду стояли толстые снопы пшеницы. Это богатство еще больше разозлило Уильяма. Наверняка кто-то обворовывал его. Этих подлых крестьян надо так застращать, чтоб им неповадно было. Хамлеи мечом добыли себе графство, когда Бартоломео был уличен в предательстве, и вот теперь Уильям не знает, где взять деньги, в то время как у сынка изменника их полная мошна! Мысль о том, что крестьяне грабят его, да еще и смеются над его неведением, сверлила Уильяма, как зубная боль, и чем дальше он ехал, тем сильнее в нем закипала злость.
Уильям Хамлей решил начать с Нортбрука, маленькой, отдаленной деревушки. Ее жителями были как крепостные, так и свободные граждане. Крепостные крестьяне являлись собственностью Уильяма и на все обязаны были спрашивать его разрешения. В определенное время года они должны были отрабатывать на господских полях барщину и, кроме того, отдавать своему хозяину часть собственного урожая. Свободные же граждане лишь платили ренту — деньгами или продуктами. В Нортбруке у Уильяма было пятеро должников. Он считал, что они уклонялись от уплаты, так как, зная, что деревня находится далеко от замка, надеялись, что до них не доберутся.