Столпы Земли
Шрифт:
Марта выглядела смущенной.
— Все так подорожало, — сказала она. — Пекарь теперь просит целый пенни за четырехфунтовую буханку, а…
— Пенни?! За четырехфунтовик? — Джек был вне себя от ярости. — Проще сделать печь и самим выпекать хлеб.
— Ну, иногда я это делаю, правда, в кастрюле.
Джек кивнул; он вспомнил, что на прошлой неделе Марта и в самом деле два или три раза пекла хлеб.
— Но мука тоже стала очень дорогой, так что мы ничего не выгадаем, — сказала она.
— Тогда будем покупать зерно и молоть его.
— Это же запрещено. Мы обязаны пользоваться монастырской мельницей.
— Да. Ты права. — Джек почувствовал, что говорил не то. Хлеб стал дорогим, потому что поднялись цены на зерно; а зерно стало безумно дорогим, потому что во время грозы погиб весь урожай; это был тупик, и выхода из него не было. Он видел, как мучается Марта. Она всегда переживала, если он был чем-то недоволен. Джек улыбнулся ей и ласково похлопал по плечу.
— Не горюй, это не твоя вина, — сказал он.
— Но ты так рассердился…
— Не на тебя. — Джек чувствовал себя виноватым: ведь Марта скорее бы отрезала себе руку, чем стала его обманывать. Он до сих пор не мог понять, почему она так предана ему. Если это любовь, размышлял Джек, то как она выдерживает? Ведь и сама она, и все вокруг знали, что для него не было никого дороже Алины. Однажды он уже собрался было отослать ее из дома, чтобы она смогла забыть о своем влечении к нему и, может быть, влюбиться в хорошего человека. Но сердце подсказывало ему, что этим ничего не поправить, а Марта будет еще больше страдать. И все осталось по-прежнему.
Джек достал из кармана туники кошелек и вытащил из него три серебряные монетки.
— Давай попробуем жить на двенадцать пенсов в неделю, — сказал он. Эти деньги казались очень большими. Ему платили всего двадцать четыре пенса в неделю, хотя еще приплачивали свечами, одеждой и обувью.
Джек допил свое пиво и вышел из дома. Для начала осени было необычно холодно, погода все еще приносила неожиданности. Он быстро пошел по улице и вскоре очутился на монастырском дворе. Рассвет едва занимался, и рабочие только начинали сходиться. Джек не спеша осмотрел строящийся фундамент нефа. К счастью, он был почти закончен, ведь зима обещала быть ранней, и с раствором тогда пришлось бы помучиться.
Взгляд его остановился на новых поперечных нефах. Как ни гордился он своим творением, но настроение оказалось испорченным: после бури вновь появились трещины, а его церковь должна быть построенной на века. Озадаченно покачав головой, Джек по винтовой лестнице стал подниматься на галерею. Ему так хотелось посоветоваться с кем-нибудь, кто строил похожие церкви, но ни в Англии, ни даже во Франции никто так высоко еще не взлетал.
Так, в раздумьях, он поднялся до самой крыши, даже не заметив, что галерея осталась далеко внизу. Свинцовые листы уже уложили, и в башенках, которые раньше мешали стоку воды, у их основания, проделали желобки. Ветер здесь, на крыше, был очень сильным, гораздо сильнее, чем на земле, и Джеку все время приходилось искать глазами, за что бы уцепиться и не упасть; ему очень не хотелось стать первой жертвой на строительстве своего собственного собора.
Он стоял не шевелясь и задумчиво глядел в пространство. Ему показалось, что сила ветра, пока он поднимался, увеличивалась очень несоразмерно. И тут его осенило. Он нашел ответ на мучивший его вопрос: трещины были вызваны не тяжестью купола, а его высотой.
Джек был уверен, что нашел объяснение; но что он мог придумать? Надо было срочно укреплять верхний ярус окон. Но как? Сделать ложные подпорки под стены? Но тогда исчезнет это удивительное ощущение легкости и изящества, исходившее от собора, чем он так гордился.
Если это поможет и нет другого выхода — что ж, придется так и поступить.
Он стал спускаться вниз. Радостного возбуждения, которое он обычно испытывал, найдя ответ на трудный вопрос, сейчас не было; ему казалось, что придуманный им выход убивает его мечту. «Я просто оказался чересчур самонадеянным, — размышлял он, — вбил себе в голову, что смогу построить самый красивый на свете собор. Откуда такая уверенность, что у меня получится лучше всех? Чем я отличаюсь от всех других? Надо было просто добросовестно скопировать проект опытного мастера и на этом успокоиться».
Возле чертежного настила его ждал Филип. Он был явно чем-то обеспокоен и, похоже, не спал всю ночь.
— Нам придется сократить расходы на строительство, — без предисловия сказал он. — У нас нет денег, чтобы продолжать с прежним размахом.
Этого Джек боялся больше всего. Ураган уничтожил урожай во всей Южной Англии, и монастырь, конечно же, тоже понес убытки. Когда речь заходила о сокращении затрат на строительство, Джек всегда очень переживал. Где-то в глубине души он даже боялся, что, если работа затянется, он может не дожить до того дня, когда собор будет закончен и предстанет во всей красе.
— Зима не за горами, — сказал он как бы между прочим. — Тогда и можно будет работать помедленнее. Тем более в этом году она придет рано.
— Ну, не так рано, как ты думаешь, — мрачно ответил Филип. — Я хочу сократить расходы наполовину. И немедленно.
— Наполовину? — Джек был уверен, что ослышался.
— С сегодняшнего дня начинаем увольнять рабочих со стройки. Оставляем столько, сколько обычно занято зимой.
Такого решения Джек никак не ожидал. Летних рабочих распускали всегда в начале декабря, и всю зиму они либо строили дома, либо мастерили телеги и бороны для себя или для продажи. На этот раз их семьи не обрадуются, увидев их так рано, сказал себе Джек.
— А ты подумал о том, что отправляешь их по домам, где люди уже голодают? — спросил он приора.
Филип в ответ только зло посмотрел на него.
— Конечно, ты все понимаешь, — сказал Джек. — Прости, что я задал тебе этот вопрос.
— Если я не сделаю этого сейчас, — твердо сказал приор, — то однажды в воскресенье, в разгар зимы, все рабочие встанут у ворот монастыря и потребуют денег за свой труд. И что мне останется: показать им пустую казну?
— Да кто же спорит? — Джек беспомощно пожал плечами.