Столыпинский вагон, или Тюремные приключения мэра
Шрифт:
Кислицын ходил по маленькому кабинету взад-вперед. Рассказ Седого явно пришелся ему по душе.
– Ну, давай, – он пожал мне руку, – Волжск за меня. Слава тебе все скажет.
– По одной за победу, – Слава Седой налил рюмки. Все встали.
– Ребята, вперед, – резко выкрикнул Кислицын, и мы залпом махнули.
Аудиенция закончилась. Приемная была полна. «Ребята, вперед!» надо было сказать многим. Я вышел на улицу. За время беседы количество машин возле здания райпотребсоюза еще увеличилось.
Буквально на следующий день мне позвонил второй претендент на пост президента, Леонид
День выборов прошел буднично. Для меня и моих помощников, результат был понятен заранее. Объезжая избирательные участки Волжска, я только и слышал фамилию Кислицына. Позвонил в его штаб успокоил: все идет по плану.
К десяти вечера городской избирком подвел предварительные итоги. За Кислицына было подано 67 процентов голосов: полная и безоговорочная победа.
Буквально через пару дней после второго тура президентских выборов в моем кабинете прозвенел звонок. Приятный женский голос пригласил меня на совещание к новому президенту Марий Эл.
От Волжска до Йошкар-Олы сто один километр. Через полтора часа я был на месте. Официально результаты выборов еще не были объявлены, но Кислицын уже сидел в Сером доме.
Старый президент ушел из своего кабинета поздним вечером в день первого тура голосования, когда стали ясны итоги. Говорят, Зотин молча собрал в своем кабинете личные вещи и испарился.
До второго тура республикой фактически управлял Валентин Александрович Матвеев. После смерти Галавтеева он занял место первого зама и контролировал в правительстве весь экономический блок. (Юридически обязанности главы республики во время президентской кампании исполнял Анатолий Алексеевич Смирнов, другой первый зам Зотина, отвечавший за политику.)
Матвеев был сильным человеком, который не боялся непопулярных шагов. Когда Зотин с Кислицыным вошли в клинч, он один из немногих членов правительства советовал своему шефу принять в отношении непокорного Медведевского главы жесткое решение. По его приказу для штурма здания администрации, где забаррикадировался Кислицын, министр МВД выделил взвод бойцов ОМОНа. Если бы Зотин не струсил, позволил бы Матвееву довести начатое дело до конца и поймать сбежавшего через окно чиновника, не видать бы Кислицыну президентского кресла, как своих ушей. Кислицын, конечно, знал, что силовой акцией руководил лично Матвеев. Такое не прощается.
Своим звериным нутром Кислицын почуял, что оставлять республику на Матвеева нельзя. И принял решение немедленно, до официального признания его победы, переехать в Серый дом и начать работу по формированию нового правительства. В политике нет ничего губительнее, чем безвластие.
Свой временный штаб Кислицын устроил на пятом, президентском, этаже, но не в кабинете Зотина, а в другом помещении (президентский кабинет решили сначала отремонтировать).
Когда я поднялся на пятый этаж, то не узнал знакомого коридора. Нет, стены были на месте, никто их не сломал,
В тесной приемной на два кабинета сидел бледный и взволнованный Виктор Петрович Рассанов, министр здравоохранения, член правительства Зотина. Он посмотрел на меня печальным взглядом приговоренного к расстрелу и тихо поздоровался. Из временного президентского кабинета вышел Слава Седой. Он бросил на министра здравоохранения брезгливый взгляд и поздоровался со мной за руку.
– Здорово.
– Здорово. Садись, посиди, – сказал он и показал мне место рядом с Рассановым. – Президент сейчас примет Виктора Петровича и следом тебя.
Я не возражал, сел на стул и с жалостью посмотрел на, наверное, уже бывшего министра здравоохранения. Чтобы как-то отвлечь его от тяжких дум, задал дежурный вопрос:
– Как дела?
Виктор Петрович встрепенулся. Расправил поникшие плечи и, чуть картавя, произнес:
– Приехал показать президенту новую концепцию страховой медицины.
– Помню, помню, – усмехнулся я. – Много же вы нам, депутатам, крови попили с этим вашим законом.
– Теперь все по-другому, – перебил он меня. – Теперь мы разработали новую концепцию, которая должна понравиться президенту.
– А старая что, побоку? – еще раз ехидно спросил я.
Рассанов, разложив на коленях бумаги, принялся горячо объяснять мне, чем был плох прежний проект закона и чем хорош нынешний.
В ответ на его жаркую речь я только махнул рукой:
– Прекратите цирк устраивать, Виктор Петрович. Полгода назад на сессии Госсобрания вы точно так же убеждали нас в своей правоте.
– Каюсь, – с готовностью согласился он. – Каюсь! Но разве умный человек не может ошибаться?
Наш диалог прервал Седой.
– Все, хорош базарить, – сказал он решительно. – У шефа будешь блистать эрудицией, ученый. Пошел в кабинет.
Сложив документы в папку, Виктор Петрович довольно резво для своей комплекции подскочил со стула и почти бегом рванул к двери. Я рассмеялся. Однако Седой не был настроен шутить: он даже подтолкнул Рассанова в открывшуюся дверь.
Прошло некоторое время, и приемная начала заполняться людьми. Первым вбежал Роман Иванович Репин, директор ОАО «Железобетон». Вслед за ним пришли два депутата Госсобрания. Их лица не были такими озабоченными, как лицо министра здравоохранения. Мне помнилось, что депутаты были ярыми врагами Кислицына, но по их виду этого было не сказать: они были довольны и веселы. Наверное, уже успели договориться с новым президентом. Вот он, фактор расстояния. Пока ты где-то там, за сто километров, крутишься, занимаешься делами, в коридорах власти лютые враги успевают превратиться в близких друзей. Я всегда поражался темпам предательства чиновников. По-моему, им вообще все равно, кому служить, хоть дьяволу. Дали бы из ада хапнуть деньжат, и ладно. На все остальное наплевать. Живут и работают, как официанты: никаких убеждений, кроме чаевых.