Стоп-кран
Шрифт:
Несмотря на изрядный дурман в башке, Белов ни разу не запутался в русском языке.
– Мы перестанем дружить, жениться и заводить детей, – спрогнозировал он.
– И вот тогда люди окончательно разбредутся по своим углам, – резюмировал Серов. – Спрос будет только на однушки!
– И нация, как общность людей, окажется низложенной, – предсказал Костя. – Уткнётся в демографический и идеологический тупик.
– Немцы проложат в Россию пивопровод через Чехию с разводкой по всем квартирам в новостройках, – ляпнул я в своём духе, ибо быстро утомляюсь от серьёзных разговоров.
– Как ты
– Пивопровод. Ну и обратную нитку для слива пены.
– Зачем? – не секли несостоявшиеся красные директора.
– Чтобы пену обратно отводить, – опустив голову, тихо твердил я. – Ибо не фиг нас вспенивать!
Костя лоснился гордостью за опереточный бред приятеля.
– Неудобно же по городу по пояс в пивной пене передвигаться. Да и сивушный запах опять же, – закончил я и застенчиво осмотрелся.
Реакция была противоречивой. От почти никакой до вежливой. Я было подумал, что после такой репризы меня отлучат от коврижек. Но на первый раз обошлось.
– Кстати, пора бы и нам разбрестись по своим углам, – напомнил практичный Серов. – У Эльвиры вон сын один дома.
– А заодно пора бы уже задуматься, где провести студенческие каникулы 20 , раз не получилось всем вместе загулять в ночь с тридцать первого декабря на четырнадцатое января, – напомнил Чернов.
20
25 января 1992 г. новый ректор МГУ Виктор Антонович Садовничий восстановил празднование Дня студента в Татьянин день. Именно в этот день 12 Генваря (по старому стилю) 1755 г. императрица Елизавета подписала указ об открытии Московского университета. День студентов традиционно являлся первым днём студенческих каникул.
– Так вроде ж решили в Турцию махнуть, – перепугалась Эльвира, которая уже и купальничек для джакузи выбрала на заказ в каталоге.
– То была фигура речи генерального директора, – терпеливо разъяснил директор финансовый.
Ярость схлестнулась с обидой. Секретаршино сердце подпрыгнуло и забилось в падучей, выдавая желудочковые экстрасистолы. А безупречно накрашенное лицо озарилось бордовой красой во всю ширь башкирских скул.
– Увы, Эльвира, – развёл руками Белов, – продолжайте работать над этим. У вас всё получится.
Девушка обожгла собеседника взглядом, преисполненным животной ненависти. Эльвиру достали намёки на её связь с генеральным. И то, что именно финансовый директор зарубил смету на зарубежный отдых, Эльвире было очевидно.
А ведь ей, управляющей всеми этими коробчонками с западными брендами, но отнюдь не владеющей ими, приходилось жить вдвоём с сыном на скромную зарплату и микроалименты, которые лишь недавно удалось отсудить. И что она в своей жизни видела кроме одних и тех же пьяных рож? Эльвире было сложно свыкнуться с мыслью, что растерзана очередная мечта.
– Кстати, а почему не получилось махнуть на Новый год? – нескромно переспросил я Чернова.
– Мечтали об этом, но подвели логисты, – с готовностью отозвался тот. – Два контейнера с товаром ждали во второй
– Нет.
– Случился анекдот. Изменилось наименование страны назначения. Пришлось срочно переоформлять все доки. Чёрт знает что.
Мы с Костей переглянулись. Автор того анекдота, некто Горбачёв М. С. уже в первые дни, последовавшие после его «подвига», набрал сотни проклятий в свой адрес. Это был только один из конкретных примеров. Причём, наверняка далеко не самый драматичный.
Вроде всё обсудили. Для особ нетерпеливых, то есть для нас с Костей, наступило время оттопыривать карманы. Перерезана красная ленточка. Нахлынули те самые бренды и логотипы, греющие душу любого бывшего совка: Sony, Siemens, Goldstar, Panasonic, Agfa, Shivaki… Брэнды толпились, басили, наступали друг другу на ногу, плотно надвигались на нас, испуганных, но блаженных. Только две пары рук и скромные коммерческие возможности – нам предстояло сделать сложный выбор в пользу лишь некоторых из них.
Я предпочёл пару блоков кассет: TDK и Denon. На горбушке улетят на ура.
Костя мечтал принять комплект бытовой техники от лидирующих мировых производителей, комбинировал и так и эдак, прикидывал то да сё…
– А видик дадите? – насмелился мой друг, предварительно застолбив телефонный аппарат Nippon Telecom, чайник Bosch, утюг Philips и блендер Moulinex.
– Тебе – дам, – кивнул Серов. – Но только один!
Тут я вспомнил, что у нас, то есть у Кости, дома закончился чай.
– А чая, случайно, у вас нет?
– Есть. Японский. Если нужно: и кофе найдётся, и шоколад. Выпивка любая. Возьми для своей девушки мартини, – посоветовал Серов и хлопнул Эльвиру по габардиновому заду.
– Мы пока ещё на мартини не заработали, – оправдывается смущённый Костя. – А у вас «Бейлис» есть?
– Ты и такие слова знаешь? – уважительно покачал головой Серов.
Наблюдая, как мой друг-оптимист весело наполняет свои два, предусмотрительно прихваченных баула системы «челнок», я ощутил прилив энтузиазма, который навёл меня на мысли по поводу фотоплёнки «Коника VX». Она ведь явно была не хуже «Кодака», а обходилась-то вдвое дешевле! Я выпросил три блока, по одному с разной чувствительностью. На синих коробках красовались жёлтые цифры 100, оранжевые 200 и сиреневые 400. Мне нравилась эта система. Я чувствовал в ней большой потенциал.
Забегая вперёд, расскажу, что так оно и оказалось. За пару грядущих лет я продал огромное количество фотоплёнки, стабильно, раз в неделю, забегая в здание бывшего райкома, чтобы сдать деньги бухгалтеру-кассиру Зеленцовой, в то время как у Эльвиры уже была подготовлена для меня очередная стопка фотоплёнки.
Частник на ржавом москвиче заботливо доставил нас к самому подъезду и даже сдал назад, чтобы двери распахнулись мимо мечтательной лужи, вобравшей в себя грёзы одинокого до поры не разбитого фонаря. Аккуратно, чтобы не порвать пластиковые нити баулов, втроём выкорчевали первый из багажника, а второй с заднего сидения, где я обнимался с ним всю дорогу, придерживая на коленях пакет с кассетами, плёнкой и чаем. Костя восседал впереди. И там его придавливала к сиденью коробка с видеомагнитофоном «Фунай».