Стопроцентные чары

Карпо Катти

Аркаша отвлеклась от самобичевания и во все глаза уставилась на деревья, ожидая невесть каких чудес. Ничего не произошло.

— Эй, алле! — Девушка принялась неистово размахивать запястьем над выступом. Тщетно. — Пустите, черти!

Листья на деревьях зашелестели. Шуршащий шепот мягко коснулся слуха. Девушка настороженно замерла, прислушиваясь.

— Что-то не так? — забеспокоился Гуча.

— Возрастное ограничение. Несовершеннолеткам путь заказан.

Вот это поворот. Аркаша опустила взгляд и впала в прострацию, решая, то ли смеяться над

скунсом с его отвисшей челюстью, то ли отбросить прочь лирику и сразу начинать паниковать.

— Девочка, тебе нет восемнадцати? — Интонации Гучи были такие, словно Аркаша не статус студента пыталась приобрести, а как минимум собиралась в сутенеры податься.

— Пару хвостиков и гаков, и считай, что мне восемнадцать, — умильно заулыбалась Аркаша, вновь отчего-то чувствуя себя виноватой.

— Сколько на самом деле?!

— Ладно, ладно, мне пятнадцать. — Она примирительно подняла перед собой руки.

— Ляжки святых! С какого перепугу Ольга Захарова использовала «Всеобъемлющее стирание» до твоего восемнадцатилетия?

— А я почем знаю? Хотя... — Аркаша понурила голову и пробормотала: — Тетя Оля сказала, что устала от меня, и нет разницы, если заклинание будет использовано на несколько лет раньше.

— Что за безответственная женщина, — возмущенно пропыхтел Гуча. — Всего лишь три года оставалось.

— В КУКУО принимают совершеннолетних, — вмешалась девица с татуировкой. — Значение имеет лишь возраст, с момента достижения которого представитель твоего вида считается совершеннолетним.

«Твоего вида»? Да, без стакана компота не разобраться. Аркашин молчаливый призыв о помощи Гуча распознал мгновенно.

— Кроме демонов, ты встретишь в КУКУО множество иных существ. Возраст некоторых не берусь предполагать даже я, — пояснил скунс.

— Если встречу. — Аркаша ткнула большим пальцем в заупрямившееся дерево. — Что-то меня не особо там ждут.

— Уважаемая, — в голосе зверька появились льстивые нотки, — неужто нет другого выхода? Ведь все-таки Теньковская числится в ваших списках.

— Отчего же нет. — Девица шумно шмыгнула носом и наклонилась за упавшим браслетом. — Все как всегда. Несовершеннолетние допускаются при наличии при них законных представителей.

«Черт бы побрал эту законодательную систему! И тут задавили ограничениями. — Аркаша ощутила, как горло перекрывает громадный ком досады. Ее зависимость от тети Оли продолжала нависать над ней, как покореженная стена здания, готового вот-вот обрушиться. — Тетя ни за что не согласится приехать сюда, а уж тем более остаться при мне. Я не смогу ни учиться в КУКУО, ни вернуться домой. Но мне... больше некуда идти».

Последняя мысль обожгла девушку не хуже жара раскаленной кочерги. Она и правда может исчезнуть. Как память людей, как живое создание, как личность.

— Чего скисла? — Гуча с неодобрением следил за тем, как со скоростью света сменяются выражения на лице Аркаши, вываливая на свет божий все потаенные страхи. — Опять на уме мысль, что все тебя покинули? Хочешь впасть в состояние «я бедненькая, несчастненькая»? —

Дождавшись стыдливого кивка, скунс фыркнул. — Ты должна быть более уверенной в себе, иначе этот мир сгрызет твою сущность.

— Не знаю… — Аркаша сглотнула, — не знаю, что теперь делать.

С секунду Гуча просто молча смотрел на нее, а затем, распушив хвост, повернулся к выдувающей новый пузырь девушке.

— Простите, уважаемая, дело повышенной срочности. Я желаю стать папаней.

Девица подавилась жвачкой.

— Это не ко мне, — быстро заметила она, кашляя и ошарашено хлопая ресницами.

— Не стоит понимать превратно. — Гуча, не сдержавшись, хихикнул, но тут же вновь посерьезнел. — Я имел в виду иное. Хочу оформить попечительство.

Аркаша изумленно охнула.

— Ты о чем вообще?

— Заклинание стерло не только память тех, с кем ты когда-либо общалась, но и подчистило твое личное дело, в том числе документы на оформление опеки в пользу Ольги Захаровой. Другими словами, госпожа Захарова больше не отвечает за тебя, и сейчас ты — несовершеннолетняя, оказавшаяся в «подвисшем», так сказать, состоянии, что в магическом обществе не приветствуется в той же мере. А я, в свою очередь, всего лишь собираюсь восстановить изначальный баланс.

— То есть, собираешься... — Аркаша, волнуясь, хрустнула пальцами.

— Стать твоим попечителем, — закончил за девушку скунс тоном, которым обычно сообщают время на часах.

— Чума, — выдохнула Теньковская, все еще не веря собственным ушам.

— Бубонная, что ли? — усмехнулся зверек. Аркаша невольно улыбнулась. Похоже, Гуча больше не сердился на нее за грубость.

— Ты не обязан, — едва слышно пробормотала она.

— Аркаша, — мягко позвал Гуча. — Ты хочешь учиться в этом университете?

— А разве есть выбор?

— Хочешь или нет? Скажи мне правду.

«Правду?»

Черно-белое существо, как и Коля, ждущее от нее искренности. Как же страшно говорить вслух о том, что она действительно чувствует. Красиво завуалированная, приправленная сладостью ложь всегда безопаснее. Ведь у хорошей девочки не может быть проблем, а правда тут же загубит идеальный образ. Но кому какое дело до ее созданного образа здесь, за изнанкой обычного мира? Здесь, где твою ауру могут сожрать, а скальп с легкостью отделить от черепа? Где звери человечнее людей, а магия — суровая обыденность?

— Я не хочу быть пустым местом. Не хочу, чтобы на лицах был написан немой вопрос «кто такая Аркадия Теньковская?» Хочу занять свою нишу.

— Да как две пятки почесать, — неожиданно легкомысленно отозвался Гуча, вмиг разогнав всю гнетущую атмосферу. — Уважаемая, я готов заполнить форму.

— Но... — Аркаша шагнула вперед и замялась, совершенно не представляя, что в таких случаях следует говорить. — Но…

— Теньковская. — Маленькие бусинки глаз грозно сверкнули. — Я взрослый разумный скунс и вполне осознаю характер своих поступков, так что будь пай-девочкой и постой пару минуточек молчаливым пай-столбиком.