Стопроцентные чары

Карпо Катти

— Основополагающий принцип гуманизма отвергает всякое убийство! — с чувством сообщила демону Аркаша.

— Ничего. Я укокошу тебя гуманно, — пообещал юноша.

Его взгляд переместился на платформу позади Теньковской. Аркаша, опасаясь, что демону придет в голову из мести сбросить ее на рельсы, задергалась, быстробыстро перебирая ногами в воздухе, словно крутя педали невидимого велосипеда.

— Не делай этого, — жалобно заскулила она, царапая запястье мучителя.

— Времени нет, — пробурчал юноша, нехотя отпуская девушку. —

Твоя вина, что теперь мне придется ехать на обычном поезде. И это в час пик!

На всякий случай отступив от юноши на пару шагов, Аркаша осторожно поинтересовалась:

— Так шестнадцатичасовый не был последним?

«Пепел, угольки, почерневшие кости» — читалось на демонском лице чье-то ближайшее будущее, и, кому он это предрекал, Теньковская знала заранее, но остановиться уже не могла. Система самосохранения забарахлила окончательно, закоротившись еще где-то на третьей попытке покушения на ее жизнь.

— Это был последний ученический поезд! Хочется, думаешь, до КУКУО в толкучке добираться?

— КУКУО? — оживилась Аркаша. — Мне туда же. Ничего, если я тебе на хвост сяду?.. Эй, погоди!

Юноша, вряд ли слышавший ее вопрос, уже стоял за желтой линией, переминаясь с ноги на ногу, и пристально всматривался вдаль, следя за светом приближающегося поезда.

Движение за спиной отвлекло Аркашу, набирающую воздуха для следующей провоцирующей реплики. Оглянувшись через плечо, девушка в ужасе замерла. На нее надвигалась толпа. Больше не защищенная пугающей демонской аурой Теньковская рисковала быть раздавленной потусторонней публикой Бездны, спешащей к поезду.

Крепко зажмурившись, Аркаша отдалась на милость живому потоку, который снес ее с места и втащил в открытые двери вагона.

Толчок в бок. Чье-то смрадное дыхание. Нечто мохнатое скользнуло по правой голени, отчего захотелось почесаться — страсть просто. Аркаша, как никогда чувствующая себя жалкой шпротиной в промасленной куче, приоткрыла один глаз. Обстановка не порадовала. Пузатый циклоп по соседству растянул рот в улыбке, похваставшись двумя рядами желтоватых похожих на лимонные леденцы зубов.

«Сейчас задохнусь, — мелькнула паническая мысль. — Повизжать? А толку-то?»

Час пик в монстро-метро не слишком отличался от обычного в человеческом метро: тесно, жарко, в уши дышат, дуют, хрипят, а заодно и шипят. Если включить фантазию на полную катушку, а разум взять под контроль, то вполне можно убедить себя, что находишься в вагоне, полном возвращающихся с маскарада людей. Способ сохранить рассудок номер раз.

Аркаша поискала глазами своего демона. К счастью (или фиг уже знает к чему), тот нашелся в самом центре вагона. Как ни странно, он даже успел занять одно из сидячих мест. Когда, спрашивается, время нашел? Подъехавший поезд был полон под завязку, и на станции в его нутро ворвалось еще с полсотни пассажиров. А демонскому свину хоть бы хны — устроился с комфортом и не парился.

Включив режим «дерзкий наглец», Аркаша,

подпитываясь собственной неприязнью к Малиноволосому, начала проталкиваться вперед, без зазрений совести орудуя локтями, пихая подвернувшихся в мохнатые пуза и скользкие спины и наступая всем на ноги... или на лапы. Удивляясь, что ей в ответ так ни разу ни от кого и не прилетело, Аркаша списала свою удачливость на самое волшебное из всех магических заклинаний: «прошу прощения». А уж искренность изобразить врушке с богатым жизненным опытом по части вранья труда не составило.

Еще пара метров. Аркаша остановилась, переводя дух. Интересно, как бы отреагировала тетя Оля, увидев в какую ситуацию попала ее нелюбимая племянница. Огорчилась бы? Или наоборот, порадовалась? А может, глотнула бы коньяку прямо из фигурной бутылки и, фыркнув, пробрюзжала: «И поделом, соплячка».

Новый знакомый примостился между уютно похрапывающим старцем с белоснежной бородой, струящейся аж до самого пола, и пухлой дамочкой с бугристым лицом, чьи внушительные телеса, обтянутые бордовым шелком, занимали ровно три стандартных места. Величественная женщина периодически поглядывала на демонического соседа, и после каждого украдкой кинутого взгляда бугры на ее щеках слегка розовели. Видать, грубиян глубоко запал в душу чувствительной великанше.

Внезапно вагон тряхнуло. Кто-то боднул Аркашу в спину и шлепнул чем-то холодным под коленями. Пытаясь удержать равновесие, девушка шагнула вперед. Кроссовок угодил в гущу пищащих мохнатых белых шариков, целым скопом устроившихся на полу вагона. На одной же ноге у Аркаши получилось стоять совсем недолго, и добропорядочное стремление кого-нибудь не раздавить ненароком, как и ожидалось, ни к чему хорошему не привело. Как говорится, благими намерениями дорога вымощена отнюдь не в лучшее место.

Окончательно потеряв равновесие, Аркаша перелетела через гущу попискивающих, но целехоньких пушистых виновников ее бед и приземлилась прямиком на колени мирно спящего старца... Эх, если бы! Внутренние мольбы, произнесенные за доли секунды полета, не помогли. Ошарашенная Аркаша рухнула на колени не менее обалдевшего демона.

Секунды три ребята просто пялились друг на друга, а затем тонкие брови парня ринулись к переносице, собираясь в острый угол и красноречиво сообщая о высшем уровне бешенства хозяина.

— Я не специально, — быстро сообщила Аркаша, готовясь между тем к неминуемому возмездию. Кто-то ведь обещал ее поджарить? Ощутить себя яичницей на сковороде — что ж, хоть какой-то да все-таки жизненный опыт.

— Ка-ми-кад-зе. — С шипением до девушки донесся аромат персиков.

«Ого, у него и дыхание персиковое. Ничего себе. Ох ты ж, и о чем я только думаю в такой момент?»

— Пускать в ход пламя в доверху набитом изолированном помещении, по меньшей мере, неразумно.

— Еще что-то хочешь вякнуть? — мрачно поинтересовался демон, протягивая руку к горлу девушки.