Стопроцентные чары
Шрифт:
— Подожди-ка... — Грегори стремительно развернулся лицом к аудитории. — Феромоны! Кюнехелм, где чертовы феромоны?!
— Без понятия. — Джадин пялился на собственные руки — чистые, без намека на какую-либо желеобразную субстанцию — так, словно ему вместо них подсунули тюленьи ласты. — Вот было липкое чертятище, а вот его не стало.
— Что ты сделал, громила, а? Отвечай! — потребовал Ровен.
— Да ничего я не делал.
— Тогда куда, по-твоему, делись феромоны?
— Не знаю!
— Использовал заклинание?
—
— Подчистую все сожрал?
— Ты меня вообще за кого держишь, а, демон?!
Аркаша слушала перебранку вполуха. Еще пару секунд назад ей показалось, что она лишилась глаз — столь силен был укус боли, обрушившийся на внутреннюю сторону глазных яблок. Когда она отняла левую руку от лица, по ладони скользнула красная капелька — размером с кончик ноготка мизинца, — и, добравшись до края, устремилась к полу.
Прикрыв левое веко, девушка легонько надавила на глаз подушечкой пальца. Боль вернулась всего на долю секунды, а затем устремилась вглубь, мигом затерявшись в яркой гамме эмоций. Снова затаилась? До каких пор?
— Эй, идиотка. Топай сюда.
Аркаша выпрямилась и настороженно уставилась на Ровена. Выражение его лица обещало троекратное превышение болевого порога, поэтому немудрено, что Аркаша даже и не подумала сдвинуться с места.
— Не зли меня, Шмакодявка.
— Не дави на нее. — Грегори хлопнул демона ладонью по затылку. Ровен раздраженно оскалился. — Спустись-ка к нам, Теньковская.
Просьба старосты — это другой разговор. Аркаша была не против наравне со всеми признавать его авторитет.
Внизу уже собралась вся компания. Джадин, чистый словно только что выкупанный младенчик, терпеливо сносил все выкрутасы Роксана. Дикий кот нарезал круги вокруг нефилима, внимательно осматривая его, время от времени приподнимая края блейзера, оттягивая плотный ворот или дергая лацканы пиджака.
— Ни пятнышка, ни следа феромонов, — поражено сообщил Роксан, вытягивая полы пиджака Джадина на манер шлейфа свадебного платья. — Ни-че-го.
— Попробуй штаны с него стянуть, — серьезным тоном посоветовал Ровен, — может, найдешь чего.
Роксан, не разгадав подвоха, на полном серьезе потянулся к Джадину с совершенно ясными намерениями.
Быдыдыщ!
На макушку Роксана опустилась лапища нефилима. Удар больше походил на шлепок, да и бил Джадин не кулаком, а раскрытой ладонью, однако этого вполне хватило, чтобы чрезмерно инициативный блондинистый кот рухнул мордой в пол.
— И даже в голову не приходит осуждать Кюнехелма, — вкрадчиво сообщил Грегори, сложив перед собой руки. — Линси, ты там уже мертвый?
— Я живой! — радостно отрапортовал золотистый затылок: Роксан продолжал лежать, уткнувшись носом в пол.
— Идиоты живучи. — Ровен безмятежно пожал плечами, игнорируя недобрые флюиды, исходящие от Грегори. — Что нам не раз уже доказала и Шмакодявка.
«Ненавижу его, — Аркаша, успевшая привыкнуть к периодическим кратковременным дружеским актам
Как только мысленное пожелание обратилось в голове четкой греющей жаждущую возмездия душу картинкой, основная дверь аудитории, не так давно запертая Лакриссой, распахнулась. В помещение ворвалась заместитель директора Карина Борзая.
«Пришла выщипывать брови?» — С испугу Аркашин разум выдал лишь парочку глуповатых ассоциативных рядов да еще одну яркую картинку, где беспрестанно пищащие шишаки гонялись за Ровеном в попытке стянуть с него брюки, а Джадин и Роксан подбадривали их бурными овациями.
— Профессор, вы снесли дверной замок. — В аудиторию застенчиво заглянула Лакрисса, быстро оценила обстановку и, поймав взгляд Грегори, стрельнула себе в висок из пальца
— Что я вижу? — Сладость интонаций Борзой граничила с приторностью сахарной ваты. — Где бы ни произошел инцидент, в центре всегда оказывается чарбольная команда Сириуса. Грегори, в чем дело? Энергию некуда девать?
— А что случилось, профессор?
Аркаша покосилась на старосту, изумленная непринужденностью его голоса. Как будто ситуация была под контролем, а сумятицу внесла никто иная как заместитель директора — своим неожиданным вмешательством.
Лакрисса за спиной Борзой неистово замахала руками, а затем изобразила, что душит сама себя. В ее бурных жестикуляциях ясно прослеживалась просьба не нарываться. Но Грегори и не думал нарываться.
— Что-то не так, профессор? — Уголки губ старосты дернулись.
— А ты не знаешь, Рюпей? — Борзая прищурилась.
— К сожалению, нет, профессор.
— Почему учащиеся Сириуса разгуливают по коридорам во время пары?
— У нас перерыв, — не моргнув глазом, выдал Грегори.
— Перерыв? — повторила за юношей Борзая так, словно ей было мерзко даже произносить это слово.
— Первогодки вышли размяться, — продолжил староста. — Первая пара как-никак. Сложно усваивать материал да и душновато сидеть в четырех стенах.
— Учащиеся напуганы. — Борзая опустила голову и теперь взирала на юношу исподлобья, как бык, примеривающийся протаранить своего матадора. — Болтают что-то невнятное. Про столб пламени под самый потолок и трясущиеся двери. Сможешь объяснить, Рюпей?
— Легко. — Если новость о столбе пламени и шокировала Грегори, то он мастерски не подал виду. — Сегодня занятия ведут второкурсники. Мы поделились на две команды. Одна изучает «Саламандру», другая — шишаков. Большая часть первогодок вряд ли когда-либо видела воссоздание огненного заклинания, поэтому неудивительно, что это зрелище произвело на них такое глубокое впечатление.
— Что ж, умница Сириуса, — градус раздражения в голосе Борзой многократно увеличился, — а как насчет того, чтобы пояснить, какого лешего дверь в соседнюю аудиторию у вас смята к чернявой бабуле?