Стоптанные. Обувь, эмоциональная привязанность и аффекты ношения
Шрифт:
От других предметов гардероба обувь отличается тем, что одну и ту же пару часто носят изо дня в день в течение длительного периода времени. Обувь, в отличие от рубашки, платья или пары брюк, между ношениями не стирается, и вместо этого с каждым ношением становится все более телесной и индивидуальной. Обувь как жестко структурированный предмет не окутывает и не оборачивает собой ногу, в отличие от более мягких предметов из ткани 6 , но в течение длительного периода времени растягивается и деформируется, приспосабливаясь к форме стопы. Стоит только подумать о мозолях и пятках, стертых до крови из-за ношения новой обуви, чтобы понять, что обувь – это продукт материальной культуры, который не всегда приспосабливается к нам полностью. Важно отметить, что обувь влияет на – а иногда и определяет – способность своего владельца ходить. Обувь, которую мы носим, часто влияет на нашу подвижность и моторику, на ощущение нашего тела в движении. Обувь дает нам возможность ходить, точно так же как стул дает нам возможность сидеть. В этой книге я попытаюсь рассмотреть обувь как материальный и телесный объект, как предмет одежды, который служит посредником между «я» и внешним миром. В ней исследуются отношения между носящим и носимым, между обувью и стопой, в которых обувь выступает как вместилище тела, а также как вместилище «я», в котором носящий движется по миру.
6
Не все предметы одежды облегают тело; слишком тесная или слишком свободная вещь или не подходящая по крою телу, на которое она надета, будет постоянно напоминать об этом владельцу (и дисциплинировать его). Хотя традиционно дисциплинирующей одеждой служило нижнее белье (бюстгальтеры, грации, корсеты и так далее), другие жесткие
В результате я стал жить, все время помня о том, что на мне надеты джинсы, в то время как обычно мы живем, забывая, что носим кальсоны или брюки. Я жил для джинсов, и поэтому перенимал поведение тех, кто носит джинсы. Во всяком случае, их манеру держаться. Странно, что традиционно считающаяся самой свободной от каких-либо условностей, эта одежда упорно навязывает собственный этикет. Я, вообще-то, человек беспокойный, разваливаюсь на стуле и бухаюсь куда попало, не стараясь выглядеть элегантным, джинсы же контролировали мои поступки, вынуждали быть более выдержанным и изящным. Я подробно обсудил это обстоятельство с представительницами противоположного пола и узнал от них то, о чем уже и сам догадывался: женщинам знакомы все эти переживания, поскольку их одежда (высокие каблуки, пояса, лифчики, колготки, тесные свитера) словно бы специально придумана для того, чтобы навязать своим обладательницам определенную манеру держаться (Эко 1999: 63).
Процесс исследования
Эта книга основана на моем диссертационном научно-практическом исследовании, проведенном в Королевском колледже искусств в Лондоне. Целью исследования было изучить воплощенный опыт ношения и то, как материальные результаты ношения – следы использования – воплощают опыт. Через изучение опыта ношения я стремилась показать наши интимные, а порой и неудобные отношения с материальной и изношенной обувью, а также подчеркнуть материальность наших отношений с вещами, которые мы носим. При этом в исследовании я стремилась позиционировать отношения с одеждой, способы, которыми мы ее приобретаем, носим и от нее избавляемся, как форму социальных отношений, предполагая, что одежду следует понимать как активный агент (а не как посредник для других агентов) в наших с ней связях. В рамках исследования я искала методологии, которые можно использовать для изучения обычного, но при этом сверхдетерминированного артефакта – вещи, которая одновременно фетишизирована и обыденна. Как можно вывести на передний план опыт взаимодействия с артефактами, которые затмеваются своей обыденной природой, и что, в свою очередь, можно при этом обнаружить? Отказавшись от социологической методологии, основанной на объектно-ориентированных интервью или включенном наблюдении, и исторических исследований архивных объектов, я использую процесс ношения и деятельность для изучения привязанностей и отношений с обувью (более подробное описание моей методологии исследования см. в главе 1).
0.8. Телесные с медью сандалии – износ 1. Поляроидные фотоснимки 9 и 10. 2015
Мое исследование направлено на телесный и воплощенный опыт использования обуви посредством акта ношения. Выбрав ношение в качестве методологии исследования, я стремилась разобраться в том, как мы через прикосновение и использование привязываемся к одежде. Я использовала ходьбу как способ бытия в мире и встречи с другими телами и объектами, которые влияют на нас и на которые мы, в свою очередь, оказываем влияние, исследуя то, как мы и наша одежда меняемся при встрече. Поставив себя в центр своего исследования, превратив свое тело в инструмент, с помощью которого оно осуществлялось, я стремилась подчеркнуть запутанный характер отношений с вещами, которые мы носим. Мой опыт и переживания были зафиксированы как в «дневниках ношения», так и в следах износа, следах, которые затем были сфотографированы 7 и сняты на видео.
7
В ходе этого исследования создание изображений стало неотъемлемым аспектом моей исследовательской практики. Первоначально изображения служили документацией, их целью было зафиксировать или подчеркнуть аспекты износа. Фотоснимки, сделанные с очень близкого расстояния, служат для того, чтобы подчеркнуть следы износа в аффективном ключе: фотографирование стало средством пристального взгляда. Создание изображения превратилось в процесс обнажения интимных и скрытых частей обуви, что в результате сделало присутствие этих пространств неоспоримым и неизбежным.
Мое исследование – как и объект его изучения, обувь – было парным, что привело к обретению двух различных, но взаимозависимых проявлений знания – письменному и телесному материалу. Хотя исследование задумывалось так, чтобы текст и артефакты располагались параллельно друг другу, они не являются аналогами. Эти различные формы познания обогащали друг друга, каждая из них основывалась на знаниях, полученных другой. Эти две области знаний могут дополнять и контекстуализировать друг друга, но они не описывают друг друга. Сольвейг Гетт, описывая взаимосвязь между текстом и артефактом в своей исследовательской практике, формулирует аналогичную позицию: «Задача [текста] не в том, чтобы описать <…> или объяснить произведение искусства и тем самым ограничить его значение, отнимая у получателя множество потенциальных связей, которые могли бы установиться помимо заявленных и вербализованных намерений художника» (Goett 2009: 82). Артефакты – это автоэтнографические объекты, непосредственно воплощающие опыт. Моя работа не описывает их производство через ношение, потому что оно проявляется в них, становится видимым в следах, отпечатавшихся на поверхности. Такие невербальные хроники, встроенные в произведения искусства, не требуют перевода в слова, потому что они сами воплощают форму знания, которая очевидна и доступна для тех, кто их рассматривает. Приведенный здесь текст не является теоретической основой, предназначенной для закрепления неоднозначных артефактов, но представляет собой альтернативное проявление тех же идей и процессов. Артефакты и изображения также не являются иллюстрациями к тексту. Слово и предмет дополняют друг друга, каждый говорит то, чего не может сообщить другой.
Структура книги
Структура книги следует развитию отношений с парой обуви: она ведет читателя от приобретения, ходьбы и ношения к уходу и починке. Затем в ней рассматриваются материальные последствия ношения: заломы и царапины, которые являются хроникой использования. Наконец, в ней исследуется обувь, отделенная от тела, неиспользуемая обувь в архивах, галереях или мемориалах. Восемь глав начинаются с обсуждения методологии, в котором на первый план выдвигается ношение как инструмент исследования материальной культуры 8 . Далее «Объект желания» – глава, в которой обувь представлена как сверхдетерминированный объект, способный передавать множество значений. В этой главе сначала делается попытка контекстуализировать это обсуждение в рамках различных способов интерпретации и прочтения обуви. Затем в ней дается краткий обзор некоторых из этих подходов, чтобы осмыслить обувь как объект фантазии и желания. Далее рассматриваются способы репрезентации обуви как объекта желания как в повседневной жизни, так и в литературе и искусстве – с особым вниманием к обуви в сказках. В главе также представлен обзор современной литературы об обуви, в которой рассматривается то, как исследовали и интерпретировали обувь школы теории моды, фольклористики и психоанализа. Наконец, подчеркивается могущество отдельно взятой обуви, способность функционировать как символический и материальный дублер отсутствующих тел. В следующей главе, «Ношение», рассматривается опыт переживания новой обуви, ноги, заключенной в обувь, и тактильный опыт ношения. Глава начинается с покупки новых туфель и краткого обзора часто приписываемых обуви культурных значений. В ней уход за одеждой позиционируется как акт возмещения ущерба, нанесенного одежде, и как форма заботы о себе, ухода за расширенными частями «я», которые составляют «схему тела». Затем рассматривается опыт ношения обуви, тактильные и взаимные отношения прикосновения и противодействия обуви и стопы. Четвертая глава, «Одетое тело в движении», посвящена способности обуви опосредовать наши отношения с миром: помогать или мешать тому, как мы ходим, двигаемся и взаимодействуем. Ходьба занимает особое место в культуре; наши движения не только выучены, но они также социально и культурно специфичны. Ходьба, едва ли не больше, чем любая другая деятельность, делает нас социальными существами. Применяя феноменологический подход к нашим отношениям с одеждой и окружающей средой, в этой главе я позиционирую взаимодействие с материальным миром как встречи тел, столкновения с другими деятельностями, отличными от нашей собственной. При ходьбе тело, личность
8
Более ранняя версия этой главы была опубликована в журнале International Journal of Fashion Studies, см.: Sampson 2018а.
0.9. Макрокамера Polaroid CU-5. 2014
0.10. Телесные с медью сандалии – износ 2. Поляроидный фотоснимок 3. 2015
0.11. Телесные с медью сандалии – износ 2. Поляроидный фотоснимок 4. 2015
В главе 5 «Расщепленная одежда» исследуется интимность этих отношений 9 , то, как «я» и одежда могут «врастать» друг в друга – процессы слияния и смешения, которые происходят при изготовлении и ношении одежды. Как в процессе изготовления и ношения одежды вещь и «я» отделяются друг от друга. В этой главе представлены процессы изготовления и использования предметов одежды как, с одной стороны, диалог с их материальностью, так и, с другой стороны, проекция фантазии пользователя на их материальную форму – процесс, посредством которого агентность производителя или пользователя переплетается с материальной агентностью предмета одежды. Здесь я опираюсь на работы антропологов Мэрилин Стратерн (Strathern 1988) и Аннетт Вайнер (Weiner 1992), чтобы представить ношение и изготовление одежды как взаимосвязанные формы слияния: перемещение и распределение людей на вещи и вещей на людей 10 . В следующей главе, «Пустой ботинок: отпечаток, память и следы опыта», исследуются материальные следы этой взаимосвязи, способы их воплощения в материальности самих артефактов. В этой главе рассматриваются проявления износа: царапины, заломы и складки, которые делают очевидными отношения ношения. Со временем предметы одежды становятся хрониками пережитого опыта, покрытыми следами использования. Наша одежда одновременно является означающим идентичности, участником и свидетелем воплощенного опыта. Как следы использования становятся проявлениями течения времени и как их можно читать и интерпретировать? Глава отвечает на вопрос, является ли чистка одежды попыткой восстановить символический порядок (ср. Дуглас 2000), что может означать стирание или сокращение следов опыта?
9
Более ранняя версия этой главы была опубликована в журнале Fashion Theory, см.: Sampson 2017b.
10
Некоторые разделы этой главы были опубликованы в статье Sampson 2017b.
Глава «Встречи и аффекты: одежда и связи памяти» отображает многочисленные взаимосвязи между памятью и вещами, которые мы носим. В этой главе основное внимание уделяется встрече с изношенным и использованным предметом гардероба, отделенным от тела, и исследуются различные способы, которыми эти лишенные тела вещи могут оказать на нас как зрителей эмоциональное воздействие. Мнемонические функции одежды становятся все более важным направлением исследований в области моды и костюма. Множество различных мнемонических, то есть связанных с памятью, процессов и переживаний сгруппированы под зонтичным термином «одежда и память»: от относящихся к нашей собственной одежде, до связанных с одеждой других. В этой главе мы попытаемся определить различные средства, с помощью которых одежда воздействует на нас как на зрителей, посредством построения «связей памяти» о том, как пересекаются одежда, опыт и аффект. Заключительная глава «Стоптанные: отпечаток, эмоциональная привязанность и аффект» направлена на то, чтобы проанализировать особый аффект, сопровождающий изношенную обувь в качестве хроники прожитых жизней и пройденных путей. В ней я начинаю распутывать сеть связей и возможностей, которые вплетают наши отношения в нашу собственную одежду и одежду других; я раскрываю способы, которыми изношенная одежда может воздействовать на нас, чтобы исследовать, как одежда и люди могут становиться одним целым. В этой главе делается попытка подчеркнуть особый аффект при взгляде на использованную и изношенную обувь; изучить, как следы смешения могут повлиять на зрителя – как понимаются следы отсутствующего тела? Каково влияние этого отсутствия присутствия, этого следа? Между главами разбросаны выдержки из дневника ношения, который я вела, когда носила туфли, которые сама сделала. Эти заметки являются автоэтнографическими полевыми заметками об опыте тела в одежде: напоминание о том, что это исследование было не только продумано, написано и опубликовано, но и исполнено и прожито.
0.12. Телесные с медью сандалии – износ 2. Поляроидный фотоснимок 5. 2015
Дневник ношения 1
Я сплющила заднюю часть своего ботинка, машинально сдавливая ее пяткой, пока хожу по квартире. Моя неспешная утренняя рутина, шарканье от чайника к холодильнику и затем к столу, повредила мою обувь. Отдавая себе отчет о нанесенных повреждениях и не решив, стоит ли их устранять, я внезапно осознаю, что это бессознательное поведение не ново – оно представляет собой регрессию. Все мое детство я именно так и делала: сплющивала задник левого ботинка, в то время как правый оставался нетронутым. В какой-то момент я переросла этот телесный тик, оставила его в прошлом. Я забыла знакомое ощущение смятой кожи под пяткой, но вот оно: теперь снова со мной. На меня нахлынули чувства узнавания и потери. Во мне вновь проявились мои прошлые «я».
ГЛАВА 1
Слияние, аффект и переживание: ходьба и ношение (обуви) как экспериментальная исследовательская методология
Опыт ношения имеет основополагающее значение для наших отношений с тканью и одеждой. Хотя мы взаимодействуем с одеждой всеми органами чувств, ношение – это отношения, основанные на прикосновении: мы познаем одежду именно благодаря тактильному восприятию. Осмысление одежды происходит на основе как непосредственного чувственного восприятия, так и совокупного опыта: наше знание о предмете гардероба обусловлено опытом использования как этого предмета, так и всех предметов одежды, которые мы носили раньше. В этой главе рассматривается методология, которую я применяла в ходе данного исследования. Я предлагаю дополнить более распространенные методологии практических исследований в области моды и одежды методом изучения через ношение. Глава демонстрирует, что ношение как исследовательский прием может открывать новые возможности в области знаний о моде и текстиле, порождая различные точки зрения на пространства и ситуации, в которых встречаются тело, ткань и психика. Так, в ней представлена методология слияния или размытых субъектно-объектных отношений, выстроенная на основе работ феноменологов Пауля Шильдера (Schilder 1935) и Мориса Мерло-Понти (Мерло-Понти 1999), психолога Дональда Винникотта (Винникотт 2002) и сенсорного этнографа Сары Пинк (Pink 2015). В рамках обзора методологии «изучения через ношение» в этой главе делается следующее: во-первых, в ней рассматриваются подходы к ношению как одновременно предмету исследования и методологии. Во-вторых, задается вопрос о том, как может выглядеть методология исследования, основанная на ношении, и какие типы знаний такая методология может дать. Наконец, исследуются теории слияния и размытых границ между субъектом и объектом, которые легли в основу моей исследовательской практики.
1.1. «Складка» 1. 2013
Практические исследования и тактильные знания
Я сплющила заднюю часть своего ботинка, машинально сдавливая ее пяткой, пока хожу по квартире. Неспешная утренняя рутина, шарканье от чайника к холодильнику и затем к столу, повредила мою обувь. Отдавая себе отчет о нанесенных повреждениях и не решив, стоит ли их устранять, я внезапно осознаю, что это бессознательное поведение не ново – оно представляет собой регрессию. Все детство я именно так и делала: сплющивала задник левого ботинка, в то время как правый оставался нетронутым. В какой-то момент я переросла этот телесный тик, оставила его в прошлом. Я забыла знакомое ощущение смятой кожи под пяткой, но вот оно: теперь снова со мной. На меня нахлынули чувства узнавания и потери. Во мне вновь проявились мои прошлые «я».