Стопы благовестника
Шрифт:
— Мы поклоняемся не только лицу Господа Иисуса Христа, но и Его святому имени — отчеканили монахи.
— Вы — имяславцы?
— Истинно так, истинно так, — дружно закивали волосатыми головами необычные пассажиры. — Пред именем Иисуса преклонится всякое колено земных, небесных и преисподних.
— Да, но Писание не отделяет имени Христа от Его личности, — заметил Василий Гурьевич.
— Наше дело — молитва, мудрствовать мы не научены, одно лишь ведаем — поклоняться имени Христа, —стояли на своем монахи.
— И за это вас преследуют духовные и гражданские власти?
— Да, за имя Христово поношение терпим, будем и далее терпеть, сколько Господь позволит, — кротко заключили они.
Павлов больше в беседу не вступал, понимая настроение беглецов с Афона. Остановившись на короткое время в Царицыне, Павловы пересели на пароход и 29 июля прибыли в селение Дубовка, где жили дочь Александры Егоровны Каролина с мужем, родная сестра и брат. Василий Гурьевич был особенно рад тому, что русские и немецкие баптисты проводят совместные собрания и во время богослужения царит дух глубокой– Ващи речи, не только не доставляют назидания, но даже могут оттолкнуть слушателей, — увещевал их Василий Гурьевич. — Всякое неточное слово режет слух. Брат один, например, несколько раз повторял выражение: "Христос навязывает спасение каждому человеку". Следует знать, что Господь не может навязывать спасения, ибо Он Бог любви и предоставляет всем право на свободу выбора, Он предлагает жизнь вечную…
Дни и ночи пролетали в беседах и рассуждениях о деле Божьем и 6 августа гостей проводили на железнодорожный вокзал. Утром следующего дня путешественников встретила однообразная сибирская тайга: за окнами мелькали ели, сосны и лиственницы. В сорока шести верстах от Омска решили сделать остановку. Сойдя с поезда на станции Марьяновка, Павловы навестили баптистский поселок Усово. Душой местной общины верующих здесь был Андрей Ананьевич Стоялов, постоянно преследуемый властями проповедник Евангелия. По судебному приговору Стоялов "за совращение православных" был лишен всех прав состояния и сослан в Туруханский край на вечное поселение. До места ссылки Андрей Ананьевич добирался по этапу пешком с семьей, терпел неимоверные трудности, страдал тяжкими болезнями от переутомления. Каторжная ссылка была прервана после выхода царского манифеста и Стоялов переселился в Омскую губернию на хутор Усово. Господь восстановил его духовные и физические силы. Андрей Ананьевич развел вокруг дома чудесный сад. Никто из местных жителей даже не подозревал о том, что здесь можно выращивать такие замечательные фрукты и ягоды. Стоялов показывал гостям яблони, кусты малины, крыжовника, ухоженные грядки овощей. Воскресное богослужение устроили под открытым небом, совершая освящение места под постройку нового молитвенного дома. На лесной опушке белел широкий деревянный помост, на котором возвышался стол и несколько скамеек для гостей и проповедников. Пресвитер церкви Андрей Леванович Евстратенко изложил биографию общины.— Большинство наших верующих — переселенцы из села Усохи Могилевской губернии, — сказал он. — Тамошняя полиция то и дело разгоняла молитвенные собрания, поэтому приходилось собираться по ночам и новообращенных крестили тоже ночью. Брат Павлов приезжал туда с братом Ивановым. Василий Гурьевич несомненно помнит эти тайные ночные крещения. Тогда часть верующих решила покинуть Усохи, вначале они жили на Кубани, а потом переселились сюда, имеют здесь собственную землю и живут без нужды. Господу да будет слава и благодарение за все благодеяния Его!
Павлов и Гавриил Мазаев говорили о значении Церкви Христовой на земле.— Бог желает, чтобы вы были не только образцом для братьев и сестер, но и для всех людей, с которыми вам приходится соприкасаться, — подчеркнул Василий Гурьевич.
Во время праздничной трапезы Павлова познакомили с Александром Михайловичем Волгиным, бывшим православным священником-миссионером. Этот незаурядный человек был ревностным антисектантским пропагандистом, но потом изменил свои взгляды и оказался в среде евангельских верующих. Беседуя с Павловым, он изливал душу, делясь личной драмой своей жизни.— После моего рукоположения во священники мне с женой пришлось прожить только один год, — рассказывал Волгин. — Похоронив жену, я едва не погиб и сам. Потеря жены для мирянина — большое несчастье, для священника это несчастье увеличивается в несколько раз. Не будь у нас запрещения второбрачия духовенства, для многих семей, где имеются взрослые дочери, вдовый священник был бы желательным женихом и ему не дали бы много грустить и страдать и насколько возможно постарались бы облегчить его тяжелое положение. Не один раз в минуту скорби вдовый священник возропщет на отцов шестого Вселенского Собора, установивших по
— Евангелие не содержит подобных запретов, — объяснял Волгину Павлов. — Я буду молиться за Вас и верю, что Господь благоустроит Ваш жизненный путь ко благу души и во славу Иисуса Христа.
Двенадцатого августа Павловы покинули гостеприимный хутор Усово и, дождавшись поезда на станции Марьяновка, отправились в сторону Иркутска. На пароходах по Шилке и Амуру путешествовали от Сретенска до Благовещенска. Как; только судно причалило к берегу, Павловы заметили на берегу оживленную группу людей.— Василий Гурьевич, мы приветствуем Вас! — шагая навстречу гостям, говорили они.
— Откуда же вы меня знаете? — недоумевал Павлов.
— По фотографии. Мы заполучили ее давно и бережем, — сказал Кавунов, представляя Василию Гурьевичу проповедников местной баптистской общины Василия Носкова и Георгия Шипкова.
Остановившись в доме Носкова, Павлов ежедневно участвовал в богослужениях и проводил библейские беседы. Однажды на, квартиру к Павлову пришли два молоканских проповедника, предлагая устроить общественный диспут о предметах веры. Один из проповедников, вынул из кармана большой лист бумаги и протянул Павлову. Василий Гурьевич увидел 30 пунктов, расписанных без всякой последовательности.— Давайте вначале возьмем во главу угла одну тему — о водном крещении, — сказал Павлов.
— Нет, нет, подождем пока, — не согласился проповедник. — Лучше начать с беседы о времени утверждения Нового Завета.
— Этот вопрос не имеет принципиального значения. Обсуждение его отнимет много времени. А : время дорого, — заметил Павлов.
— Хорошо. Нам придется посоветоваться с другими членами нашей общины и тогда мы дадим ответ.
Молокане о своем решении не сообщили, и собеседование пришлось отложить на неопределенное время, Это обстоятельство по-своему истолковала светская пресса. Газета "Эхо" проинформировала читателя о том, что баптистский проповедник Павлов уклонился от диспута из-за боязни уронить свою честь перед молоканами. Василий Гурьевич направил в газету опровержение, указав на несостоятельность подобной информации. Вскоре Павлова посетил на дому работник редакции Андрей Лейснер. Он интересовался принципиальными разногласиями между молоканами и баптистами, расспрашивал Василия Гурьевича о его личном духовном опыте. Сырой дальневосточный климат вызывал частые приступы ревматизма. Острые боли в пояснице иногда целыми днями приковывали к постели. Чуть оправившись от болезни, Павлов сразу погружался в активную работу. С группой проповедников посещал сельские общины, проповедовал в церквах Благовещенска. Тридцатого октября верующие города усиленно молились о Павлове, так как было получено сообщение о намечаемом разбирательстве дела Василия Гурьевича в Одесском окружном суде. Прогрессирующий недуг заставил Павловых сменить вторую квартиру. Несмотря на то, что печи топились почти круглосуточно, сырой воздух из помещения не улетучивался. Гостей переселили в деревянный дом Мещерова, где было много светлых и сухих комнат. Семнадцатого ноября Павлов руководил местным съездом. Делегаты приняли решение образовать Дальневосточный отдел Всероссийского союза баптистов. Кроме церквей Дальнего Востока в новое объединение вошли общины Маньчжурии. На торжественном богослужении Павлов совершил рукоположение Гавриила Макаровича Пачина в миссионеры по Дальневосточному краю. Сразу после съезда Василий Гурьевич на почтовых лошадях отправился посещать глухие районы. Атмосферу евангелизационных собраний того времени помогают ощутить скупые строчки дневника. "Мы прибыли в селение Александровку и заехали к пресвитеру Александру Черемишину, с которым мы знакомы еще с 1881 года, — записал Василий Гурьевич. — Вечером состоялось собрание, в котором говорил о любви Божией. Лампы от духоты гасли и я едва не задохнулся от недостатка воздуха". Интенсивное служение продолжалось недолго. И здесь, на краю света, неутомимого труженика достала длиннющая полицейская рука. Четырнадцатого января 1,914 года Павлов был вызван в участок.— По решению одесского окружного суда, на основании статьи девяностой Уголовного Кодекса за пропаганду учения баптистов среди православных Вы подвергаетесь заточению в крепость, — услышал Василий Гурьевич знакомый приговор из уст чиновника.
Заключение в Благовещенской тюрьме оказалось не очень тяжелым и обременительным. Павлова поместили в одиночную камеру. Тюремная комната была больше похожа на монашескую келью. Идеальная чистота, крашеный пол, натертый до блеска воском, паровое отопление, железная кровать с тугим матрацем и суконным одеялом. По внутреннему распорядку постель на день пристегивается к стенке, но для Павлова начальство сделало исключение и арестант мог отдыхать не только ночью. На питание Василий Гурьевич тоже не жаловался. В полдень кормили хорошим супом, утром и вечером давали вдоволь каши и чая. Одиночество окрашивалось тем, что Василий Гурьевич мог свободно пользоваться различными книгами и три раза в неделю получать свидания с женой. Настал день освобождения. У ворот тюрьмы Павлов увидел Александру Егоровну, брата Власова и молоканина Ефремова, члена городской управы. Они привели Василия Гурьевича в баптистскую церковь, а там проповедника уже ожидало целое собрание. Конец дня провели как вечерю любви: было много сердечных благодарственных молитв, пения, Павлов вспомнил свою молодость, Оренбургскую ссылку.