Стопы благовестника

Попов Владимир Александрович

— Павлов Василий Гурьевич виновен в совершений двух преступлений: кощунстве над православной верой и пропаганде баптизма, — читал председательствующий. — Павлов перевел с английского языка брошюру проповедника Сперджена "Возрождение через крещение", в которой автор кощунственно глумился над таинством крещения православной церкви. Павлов издал эту брошюру с целью распространения в России. Я привожу кощунственный текст из данного сочинения: "Мы признаем, что никто не спасается крещением, ибо спасение по учению Христа не зависит от обрядов. Такая религия кажется мне механической и стоит наравне с молитвенными ветряными мельницами в Тибете или же хождением вверх и вниз по ступеням Пилатовой лестницы в Риме, как это делал Лютер во дни своего неведения. Я могу понять простого, безграмотного мужика, который все это проделывает по команде священника и на глазах дворянина. Я даже могу понять людей, которые делали это на заре реформации, но я не могу понять добродетельных, благочестивых людей, стоящих у купели для того, чтобы оскорблять Всемилостивого Отца обетами и обещаниями"… Обвинение Павлова в пропаганде подтверждается тем, что на титульном листе помещено объявление: "Продается при редакции журнала "Баптист", Одесса, Манежная, 24".

— Подсудимый, признаете ли Вы себя виновным в сих преступлениях?

– ~

Нет, не признаю, — кратко ответил Павлов.

— Прошу прочитать всю1 брошюру вслух, — заявил адвокат Тиктин.

Просьбу уважили. Председательствующий дочитал книгу до конца. Мысли самобытного проповедника овладели вниманием всех участников судебного процесса. "Какое нам дело до английский и папской религии? Стоит ли затевать суд из-за этого?" – перешептывались меж собой присутствовавшие. После перерыва прозвучала речь прокурора.

— Павлов несомненно виновен, — говорил он. — Как мог русский гражданин перевести брошюру, в которой кощунственно порицается таинство православной и католической церкви? Как русские люди, мы обязаны защищать все догматы православной церкви. Здесь есть миссионер Кальнев. Пусть он как эксперт подтвердит правомерность моих слов.

Кальнев выступал сбивчиво, путано, ему наперебой задавали вопросы: что это за мельница в Тибете? Когда баптизм появился в России? Признает ли православная церковь реформаторское крещение? Обстоятельных ответов от миссионера не услышали, Кальнев настойчиво твердил одно и то же: таинства церкви неприкосновенны и никто их оспаривать не может. Адвокат Павлова Тиктин страстно защищал своего подопечного.

— Неужели вы не видите, что содержание брошюры носит не кощунственный, а полемический характер, — доказывал он. — Совершить кощунство — значит зло надругаться над какой-либо религией, но это свойственно человеку неверующему, тогда как брошюра написана человеком, глубоко верующим в Господа. Мы слышали в обвинительном акте вырванные из текста отдельные выражения, Намекающие вроде бы на кощунство. Но; когда прочитали всю книгу, то услышали интересное и поучительное свидетельство глубоко верующего человека.

— Никто, лишь Иисус может помочь беспомощному грешнику, — с горячим пафосом прочитал абзац Тиктин. — Взгляд на Распятого дает жизнь, в этом взгляде жизнь для нас. Всякий из нас, кто может веровать в великую любовь Божию к человеку во Христе Иисусе, будет спасен! Любой здравомыслящий человек понимает, что долг каждого священника или проповедника к какой бы религии он ни принадлежал — защищать свое вероучение и утверждать свою паству в этом. Посему, можно ли обвинять Павлова как наставника баптистов в том, что он воспитывает паству в духе баптистского мировоззрения? Я надеюсь, что присяжные заседатели виновным Павлова не сочтут.

— Подсудимый, Вам предоставляется последнее слово, — сухо произнес председательствующий.

— Брошюра была напечатана пять лет назад в журнале "Баптист" в двух номерах подряд и цензура ее пропустила, — неторопливо, без волнения заговорил Павлов. — Тогда по просьбе верующих я напечатал проповедь Сперджена отдельной книгой, цензурных запретов опять же не было. Брошюра адресована нашим христианам, а мы убеждены в правильности баптистского вероучения. Я сказал все, а теперь в вашей совести осудить меня или оправдать.

В зале суда повисла долгая пауза. Замешкался даже председательствующий; медленно поднявшись со стула, он сказал:

— Наше положение обязывает нас оберегать устои православной церкви от инославного влияния и мы считаем, что проповедник Павлов виновен как в кощунстве, так и в пропаганде.

После совещания присяжных заседателей и судей был оглашен приговор: Павлов виновен в кощунстве, но заслуживает снисхождения, в пропаганде не виновен. Осужденного надлежит заключить в крепость на восемь месяцев, а брошюру уничтожить. До исполнения приговора Павлов оставался на свободе, общаясь с верующими. Соработники на ниве Божьей говорили Василию Гурьевичу, что Господь избавит его от восьмимесячного тюремного срока, да и внутренний голос свидетельствовал не отдаваться в руки властей, но пребывать в ожидании. Павлов снова покидает Одессу, живет несколько месяцев в Тифлисе, затем приезжает в Москву. Московские братья избирают его пресвитером баптистской общины. Опасаясь полиции, Василий Гурьевич поселился на городской окраине. Пастырство на новом месте он совмещал с миссионерским служением, совершая поездки для посещения волжских губерний, Оренбурга и Туркестана.

Год перелома

В стране назревала революция. Старый монархический режим делал последние судорожные вздохи. Это не останавливало ревнителей единодержавного православия. Отдельные миссионеры и священники продолжали тормошить умирающую власть необоснованными доносами на баптистов. В журнале "Слово Истины" Павлов предал гласности копию секретного циркулярного письма армейского протопресвитера Георгия Шавельского от 2 февраля 1917 года. Обвиняя баптистов в политической неблагонадежности, священнослужитель предложил начальнику штаба Верховного главнокомандующего Ромейко-Гурко принять строгие охранительные меры: установить неукоснительные наблюдения за проповедью в местных сектантских собраниях, запретить военным чинам посещение богослужений вне православной церкви, немедленно закрыть те собрания, где будет замечен факт пропаганды антиправительственного или вредного для данного момента направления. Что же заставило протопресвитера взяться за перо? Патриотические чувства или же личная неприязнь к инаковерующим? Какие улики против баптистов решил выставить он в своем послании? "Ваше Высокопревосходительство* глубокоуважаемый Василий Иосифович! — обращался к военному начальству Георгий Шавельский. — Еще задолго до войны с Германией знакомым с литературой по вопросу о русском сектантстве известно было, что русское сектантство имеет большую склонность к немецкой литературе и немецкому народу, что оно окормлялось немецкими проповедниками, немецкими семинариями и немецкими деньгами. Этого не скрывали и немцы: сведения об этом подробно излагались в немецких миссионерских журналах, баптистских и адвентистских. Связь сектантов с немцами особенно усилилась после 1905 года и поддерживалась посредством литературы и денежных средств. Известно, что император Вильгельм из собранного в день юбилея Фонда значительную сумму отделил на распространение баптизма в России. Еще раньше на эту же цель дал много денег Бисмарк из какого-то военного фонда". Павлов не стал запальчиво спорить с автором письма. В свойственной ему спокойной манере он разбирает все пункты обвинения. "Сектанты

виноваты в симпатиях к немецкому народу? Пусть будет так, — размышляет Василий Гурьевич. — Тогда тех же самых упреков должны заслуживать наши цари, великие князья и другие высшие сановники, которые столетиями роднились с немцами. А духовенство? Русская богословская наука всегда была в плену у Запада и особенно у немцев! Это не мое замечание, а профессора Петроградской духовной академии Бронзова. Целое поколение пастырей православной церкви воспитывалось на немецком богословии. У нас же нет пока своей богословской литературы, а православная не может полностью удовлетворить духа "сектанта" и он, естественно, обращается к более близкой ему по духу немецкой и английской духовной литературе, которая создана корифеями наук со времени Реформации и продолжает умножаться". История не раз доказывала, что противников религиозного разномыслия мало интересует мучительный процесс поиска Истины, их больше волнуют финансовые и чисто житейские проблемы. Не случайно и Георгий Шавельский так усердствовал в отыскании источников материального обеспечения деятельности баптистских общин. "Бисмарк дал русским баптистам много денег из какого-то военного фонда" — уведомлял протопресвитер главнокомандующего царской армией. Как отреагировал на это заявление Павлов? "Мы, русские баптисты, ровно ничего не знаем об этой значительной сумме, – недоумевал Василий Гурьевич. — Мы утверждаем, что никогда со дня появления русского баптизма в России и доныне, ни русские, ни немецкие баптисты не получали никаких денег от германского правительства для распространения баптизма в России. Собранные в 1913 году в день 25-летнего юбилея кайзера суммы назначены им для распространения Христианства не в России, а среди язычников в Африке, в Камеруне. Откуда же заимствовал свои сведения Шавельской о немецких деньгах для русских баптистов? Мы очень просим протоиерея доказать это, в противном случае его донесение мы вправе считать клеветой". Шавельской прислал в редакцию баптистского журнала краткий ответ. Протопресвитер объяснял, что его письмо на имя начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Гурко было вызвано постановлением съезда духовенства в городе Киеве в январе 1917 года и опиралось на данные доклада протоиерея Саввы Потехина. Протопресвитер указал и литературу, откуда черпались сведения о "щедрых субсидиях" русским баптистам. Источником "обличительной" информации оказались брошюры Кальнева, миссионера-черносотенца. Павлов очень хорошо знал его по Одессе. Этот человек много содействовал возбуждению судебного преследования против Василия Гурьевича и других евангельских проповедников. Смена политической обстановки несколько охладила "антисектантский пыл" казенно-монархической части православия. Отзвуки Февральских революционных событий в Петрограде докатились и до Москвы. "Утром было еще движение трамваев. Я хотел идти в город из моей квартиры на Мещанской улице, но у ворот Сухаревской башни был остановлен околоточным, который приказал обойти башню другими улицами, чтобы выйти на Сретенку, – записал Павлов в дневнике. – При мне остановился вагон трамвая. Начинают революцию. На грузовых автомобилях разъезжают солдаты с красными флагами. Видно, что войска приняли сторону восставшего народа. По слухам в Петрограде образовалось Временное правительство из депутатов Думы. По улицам ходят толпы народа. Движение это началось с 1905 года, но тогда народ боялся расстрела, а теперь войска за него". Приход к власти Временного правительства сразу отразился на жизни верующих неправославных исповеданий. Из отдаленных Российских губерний возвращались ссыльные за веру. Павлов встречал в Москве Федора Балихина, Михаила Тимошенко, Федора Белоусова. Эти близкие друзья и соработники Василия Гурьевича,, покинув места ссылок по амнистии; без передышки окунались в кипучее евангельское служение. Для проповедников Евангелия открылась возможность нести благую весть за пределы молитвенных домов. 3 апреля 1917 года на пасхальной неделе Василий Гурьевич организовал публичное собрание в Большой аудитории московского Политехнического музея. Это научно-культурное заведение служило своеобразной общественной трибуной для свободомыслящей России. Здесь выступали видные ученые, политики, деятели культуры и искусства. Приглашали сюда и представителей христианской общественности. В Большой аудитории звучали голоса проповедников евангельско-баптистских церквей: Проханова, Каргеля, Тимошенко, Павловых — отца и сына. Третьего апреля баптистские проповедники знакомили слушателей с духовными и социальными взглядами христиан-баптистов. Тимошенко назвал свой доклад: "Принципы баптистов", сын Павлова Павел изложил "Политические требования баптистов", а Василий Гурьевич представил собранию обширный реферат "Отделение Церкви от Государства". По многоплановости содержания и глубине разработки темы это было научно-богословское историческое исследование. Павлов сделал основательный экскурс в историю западноевропейского и русского христианства, затронув проблему взаимоотношения церкви и государства.

— Церковь есть учреждение чисто духовное, предназначенное для спасения душ, — говорил Павлов. — По завету ее Основателя Господа Иисуса Христа Церковь для достижения своих целей должна употреблять только одно орудие — слово: идите и проповедуйте Евангелие всей твари — таков призыв Христа. Задача Государства заключается в охране имущества, жизни и земного благополучия его граждан, в наказании преступников и поощрении делающих добро, поэтому оно может употреблять физическую внешнюю силу. При союзе церкви с государством не может быть настоящей свободы совести. Ибо если одно верование получает привилегию, то другие унижаются; равноправие отсутствует и является соблазн ради земных выгод притворно исповедовать предписываемую веру. Религия должна быть частным делом. Раз государство не дает церкви материальной поддержки, то пусть оно и не вступается в ее устройство или управление. Необходимо вовсе упразднить департамент духовных дел. Объявить все церковные имущества и земли, в особенности монастырские, национальной собственностью. Ведь истинные монахи жили трудами рук своих. Необходимо ввести гражданский брак, предоставить права юридических лиц общинам. Наш идеал: свободная церковь в свободном государстве.

В апреле по Москве прошла волна евангелизационных собраний. И снова люди, жаждущие духовного обновления, слушали проповеди Павловых и Михаила Даниловича Тимошенко. Эти проповедники-евангелисты почти ежедневно устраивали призывные богослужения, куда сотнями стекались слушатели. Василий Гурьевич на время оставляет горячую духовную работу в Москве и с делегацией верующих отправляется во Владикавказ на съезд баптистов. Новочеркасск, Ростов-на-Дону, Азов, Батайск, Прохладный, —> минуя эти города, по суше и по морю с большими трудностями двигалась группа. На улицах Владикавказа уставшие путники оказались только на седьмой день поздно вечером. Большие окна молитвенного дома сияли огнями, а изнутри по окрестностям разливалось пение. В тот же вечер Василия Гурьевича пригласили проповедовать. Павлов говорил на тему из Евангелия от Иоанна: "Возведите очи ваши и посмотрите, как они побелели".