Сторителлинг. Как использовать силу историй

Симмонс Аннет

Темная сторона историй

Самой страшной демонстрацией силы историй страха стала история Гитлера и его манипуляций с немецким народом. Гитлер был поразительным сторителлером, он обладал поистине гипнотическими способностями. Вот абзац из «Моей борьбы», в котором описывается встреча руководителей Национал-социалистической немецкой рабочей партии. Мы видим, как искусно пользуется Гитлер живыми деталями: «Я прошел через тускло освещенный, совершено пустой зал и открыл заднюю дверь; там я увидел членов комитета. За столом, при свете крошечной керосиновой лампы, сидели четыре человека.» Вы явственно видите всю сцену, не правда ли? Гитлер умел распалить воображение своих слушателей до такой степени, что они начинали ярко, во всех подробностях видеть историю страсти и страха, достаточно сильную, чтобы

затмить логику, совесть и человечность. Гитлер рисовал волшебный миф судьбы и священной мести, превращавший убийство в праведный акт. Его юношеское желание стать художником компенсировалось картинами, которые он создавал в своем воображении. Эти картины отражали арийское превосходство в сочетании с обязанностью защитить это превосходство от «разложения». Гитлер так живописал цели, что они оправдывали любые средства.

Его личная история, история, придуманная, чтобы объяснить, кто он и зачем он здесь, воспламенила жар его следующих историй. Несмотря на то что Гитлер презрительно относился к христианству: «священники — это зло, высасывающее из нас жизненные соки», — его самого тем не менее трогала мощь евангельских историй. Многие историки убеждены, что вера в собственное божественное предназначение выкристаллизовалась у Гитлера после того, как он стал свидетелем представления в Обераммергау. Наверняка это действо вызвало у Гитлера сильнейшую эмоциональную реакцию. В представлении было показано, как мстительный (и белокурый) Христос сыромятным кнутом изгоняет из храма менял и говорит иудею Иуде, что «пожалеет тот, что родился на свет». Многие полагают, что Гитлер усвоил историю божественного мщения как свою собственную. Когда в 1922 году Гитлер попал в тюрьму, он говорил, что это его наказание во искупление, как распятие Христа на Голгофе. Возможно, он действительно воспринял историю Христа как свою собственную. Его эмоции в ответ на представление страстей и мщения были настолько сильны, что история проникла ему в душу без всяких осознанных усилий.

Эта история и способность убедить в ней других стали главным инструментом гитлеровского обаяния и влияния. Даже когда он бессовестно передергивал факты, магнетизм его речи был так силен, что он буквально околдовывал слушателей. Это самый страшный пример того, как история может затмить собой факты.

В книге The Spear of Destiny²⁸ Тревор Равенскрофт цитирует Вальтера Штейна, который, в свою очередь, приводит слова бывшего видного нациста Грегора Штрассера: «Когда слушаешь Гитлера, внезапно начинаешь чувствовать, что перед тобой человек, который ведет человечество к свету. В темноте появляется свет. Господин со смешными усиками превращается в архангела. Потом архангел исчезает, и остается Гитлер, купающийся в собственном поту, с остекленевшими от усталости глазами». Истории, рассказанные Гитлером, преображали его самого и тех, кто его слушал. Это темная сторона истории. Это история чудовищного страха, и, как все подобные истории, она посеяла семена раздора и отчуждения.

«Истина»

В истории человечества, как и в психологии влияния, не существует объективных истин. Возможно, я вас разочарую, если скажу, что единственный способ понять истинную силу истории и осознать всю меру ответственности — это самому стать сторителлером. Стадс Теркел²⁹, один из самых блистательных рассказчиков XX века, признает: «Я не претендую на объективность; такого зверя в природе не существует, хотя мы постоянно за ним охотимся». Великая депрессия была фактом; существует всеобъемлющая статистика, описывающая все, что тогда происходило, но если вы хотите знать «правду» о ней, то придется послушать истории. Устная история, документированная Теркелом в книге Hard Times («Трудные времена»), содержит рассказы, рисующие реальность. Теркел пишет, что ему было уже далеко за пятьдесят, когда песня Махалии Джексон «Копни глубже» подвигла его стать профессиональным сторителлером. Он занялся тем, чем и должен заниматься рассказчик, — копнул глубже.

История как наука — это последовательность частных историй, которые мы рассказываем себе для того, чтобы выстроить подобие системы причин и следствий. Мы представляем картину мира исходя из историй, которым склонны верить. Истории, которые мы рассказываем о жизни, скомпонованы

так, чтобы помочь нам почувствовать, будто мы понимаем, что происходит и почему. И это хорошо, потому что наши истории не дают нам пропасть в бездне экзистенциального страха. В глубине души мы понимаем, что объективных истин нет, но это знание не может заменить историю, ради которой стоило бы жить. Нам нужны истории, чтобы прочно стоять на земле.

Ваша история прекрасна, если она добра, и уродлива, если она зла. История помогает совершить невозможное, но она же и оправдывает вас, даже если вы шагаете по трупам. Обладая таким обоюдоострым оружием, вы должны время от времени заново переоценивать свою историю. Надо также принимать во внимание и учитывать истории других людей. Когда мы овладеваем мастерством сторителлинга и влияем на людей, поверивших в нашу историю, мы взваливаем на себя ответственность за позволяемые себе допуски и упрощения.

Искаженные и отредактированные истории

Моя подруга Пэм Макграт решила в подробностях изучить историю Марии Магдалины. Она нашла несколько сокращенных историй, которые надо было развернуть. Знаете ли вы, что в шестом веке папа Григорий соединил образ Марии Магдалины еще с двумя библейскими образами? Именно тогда, через шестьсот лет после своей смерти, Мария превратилась в проститутку. По какой-то причине папа объединил в одном лице Марию Магдалину, Марию из Вифании и грешницу, которая умастила ноги Иисуса елеем (папа посчитал, что грешница обязательно должна быть блудницей). Но не будем обвинять старину Грега. Ему надо было ускорить процесс обращения язычников, и он немного подредактировал историю, чтобы сосредоточить внимание на смирении и искуплении. Семь бесов, которых Иисус изгнал из Марии Магдалины, и все вместе не обладали той убедительностью, как заголовок в Catholic Times — «Проститутка прощена!». Так что сокращение и извращение историй — это уже давний феномен. История изначально была инструментом влияния.

Вы, конечно, знаете историю о Бетси Росс³⁰. Но знаете ли вы историю ее истории? Ту самую, согласно которой именно Бетси Росс сшила первый флаг Соединенных Штатов. Эта история была впервые рассказана в 1870 году, то есть много лет спустя после окончания войны за независимость. Версия, официально заверенная внуком, внучкой и племянницей Бетси, больше ничем не подтверждена. Некоторые считают, что эту версию широко распространяли в пропагандистских целях после Гражданской войны. Говорят, что во время войны женщины взяли на себя большую часть мужской работы, а история Бетси Росс могла помочь вернуть их к исконно женским занятиям. Мы не знаем этого наверняка.

Можно быть уверенными: историю извращают из самых добрых побуждений. В бизнесе извращенные истории могут привлечь покупателей, уменьшить убытки, улучшить перспективы, посрамить клеветников и вообще создать образ, который поможет достичь поставленной цели. Перед такими искусниками преклоняются, но не очень-то им доверяют. Каждая история — это в какой-то степени искажение действительности, но существует все же точка, после которой искажение превращается в целенаправленный обман.

Истории, которые, если подходить формально, являются вымыслом, могут открывать слушателям истины, как например история о каменотесе. Но что такое великие истины? Если в каких-то своих историях вы стараетесь вещать истины, в которые не верите сами, то это может привести к непредсказуемым результатам. Если вы рассказываете историю о своей, скажем, надежности, хотя на самом деле часто пропускаете назначенные встречи и не выполняете соглашения, то в конечном счете прослывете не только ненадежным человеком, но и обманщиком. Так что в историях лучше говорить правду. Перефразируя Стадса Теркела, можно сказать, что такого зверя, возможно, не существует, но охотиться за ним надо.

Нарушение статус-кво

Пэм говорит: «Истина — ветреная любовница, она не всегда танцует с тем, с кем пришла на вечеринку». Время от времени, говоря правду, все мы попадаем в затруднительное положение. Стиль современной жизни приучил многих из нас просто игнорировать истину. Люди, на которых вы хотите повлиять, так давно говорят королю, будто он одет красиво, что и сами поверили в это. Так что история, которая поможет разглядеть голую правду, не всегда убережет вас от нападок, даже если она рассказана мастерски.