Сторожевая башня (Хроники Торнора)
Шрифт:
Его люди были в карауле от полудня до заката. Райк обходил посты. Во дворе гремели молотки, на каменных плитах валялись стружки. Делался еще один стол и скамьи к нему. Небо еще не потемнело, но солнце зашло за стену, и внутренний двор погрузился в тень. Двое мальчиков пробежали в большой зал. Один тащил струганые палки, другой-охапку просмоленных факелов. Наступал вечер. Райку вспомнилась детская поездка с отцом на ферму дяди под Галбаретом. Над бескрайней равниной гулял ветер. Он сидел на плечах отца и видел море колосьев, малиновое в закатных лучах.
Задумавшись,
— Бик?
— Да, — она ответила холодно и с вызовом.
— Что ты тут делаешь?
— Я теперь женщина замка.
— И давно ты здесь?
— Три недели. — Она освободила плечо от его руки. Он не пытался удержать. Райк видел, как сверкают в сумерках ее глаза, светло-карие, цвета лесного ореха, такие же, как у него.
— А где твои дети?
— У Анны.
Анна, жена тележника, жила в деревне по соседству.
Райк растерялся. Он плохо знал сестру. Переселился из дома в замок, когда ей едва исполнилось восемь. С тех пор они встречались только летом да иногда на сборе урожая. Сестра росла дичком. А что подумал бы Джиб? Райк едва этого не спросил, но это было так ясно. Будь он жив, Бик не стояла бы здесь.
Быть женщиной замка, вообще-то, не считалось зазорным, тем более вдове в военное время, когда в селениях совсем мало мужчин. Если такой женщине случалось родить, ребенка отдавали на воспитание в деревню, а подростком возвращали в замок. Мать Эррела была женщиной замка.
Бик еще молода, хорошенькая, гладкокожая…
— Почему ты не объявилась, попав сюда?
— Видеть тебя не могла, — выпалила она со злостью. Сестра пахла жимолостью. Райк догадался: у нее в волосах или венок или ароматическая подушечка из сухих цветов. В башне зажгли огонь.
— Дай пройти, брат. Меня ждут.
Он отступил. Ее юбки прошелестели по ногам. Бик юркнула в башню. Райк склонил голову. Противно было думать о сестре в постели Кола Истра. Почему Кол не воспользовался этим, чтобы поиздеваться всласть? Наверное, он не знает. Нечего злиться. Женщинам нужно как-то устраиваться. Бик служит южанам, как и он. Эту мысль Райк поспешно прогнал.
У Райка был способ видеться с Эррелом. Чувствительная кухарка помогала им, как молодым любовникам, в обмене условными сигналами.
Как всегда, они сошлись на замковой стене над большим залом. Стояли, как часовые, плечом к плечу, пригибаясь под разыгравшейся метелью. Эррел спрашивал о деревне, Райк рассказывал. Принц выглядел неважно, спрашивал, как Атор. Райк вспоминал его охотником и лучником. Видел юного и величавого Эррела за спиной отца, когда Атор принимал клятву верности у коленопреклоненного Райка… Теперь принц кормился объедками на кухне. Капитан Кола Истра привалился к стене. Ярость душила его. Глубоко внутри она жила постоянно и обжигала. Райк ровно рассказывал
— Стеррет всегда справляется о тебе. В деревне не забыли, кому присягнули.
Эррел залился краской.
— Я надеюсь, они не готовят сопротивления. Это не принесет пользы.
— Не готовят.
— Рад слышать. Что люди Кола, охраняют стада?
— Трое из отряда Опрана вчера принесли волка.
— Хорошо.
Владыка Торнора был в ветхом и бесформенном одеянии с клоками меха и драных, несуразно больших башмаках. Перчаток не было вовсе. Последний солдат одевался лучше. Кол предостерегал Райка от встреч с шутом-лордом, и они виделись наедине только в четвертый раз.
— Ты здоров, мой принц?
Эррел усмехнулся.
— Чего спрашивать. Я вполне здоров, чтобы каждый вечер кувыркаться в большом зале за нищенский ужин. Для чего здоров?
— Может, Кол позволит перебраться в конюшню, если ты попросишь.
— Ему бы это понравилось. Вот только сомневаюсь, что мне будет позволено сменить шутовской колпак на скребницу. Чужое унижение так приятно.
Принц еще и шутил. Райк подумал, что сделал бы Атор, узнай он о судьбе своего наследника. Службе ученой собаки, прыгающей и подающей голос за кучку обглоданных костей. Атор был бы в ярости. Но он мертв. Эррел прятал лицо под плащом. По приказанию Кола его брили и размалевывали перед представлением.
— Есть одна идея, — начал Райк.
— Говори.
Райк огляделся, насколько позволял снегопад. Стена в обе стороны была пуста. Внизу пробежала через двор девушка с распущенными волосами. Она несла в кухню медный котел. Босые ноги оставляли следы на свежем снегу. Райк заговорил:
— В конюшне припрятана дорожная меховая одежда. Я постарался, ее не обнаружит даже старый Гам. Если бы ты попал туда…
Эррел, опираясь ладонями о холодный камень бойницы, следил за круженьем снежинок.
— Это не выход.
— Ты что, отказываешься бежать? — вопрос отразился эхом в зубцах стены.
— Погода смягчилась. Ветер, вроде, спадает? — Он прислушался. Шагов не было. Принц продолжал:-Я мечтаю о побеге. Но, хоть играю дурака, еще не обратился в него. Это не выход. Ты окажешься перед лицом ярости Кола. Мне не подходит план, подвергающий тебя риску.
— Один человек в пути быстрее двоих.
— Нет, не желаю слушать. — Он отвернул лицо от налетевшего ветра и посмотрел на Райка.
— Клятвы налагают обоюдные обязательства.
Райк поклонился.
— Да, принц.
Ветер затих. Они услышали шаги. Приближалась стража. Двое прильнули к камням, и часовые, закутанные в мех, прошли мимо, ничего не заметив. Когда звук шагов уже нельзя было различить, Райк заговорил снова:
— Что-нибудь говорят Карты, мой принц?
По просьбе своего молодого господина он тайком вынес из его прежних покоев колоду Карт Судьбы. Магия была не по душе Райку. Он отказывался верить в возможность видеть будущее, съежившееся до каких-то символов в пригоршне цветных картинок. А Эррел верил Картам.