Стотринадцатая любовь поэта
Шрифт:
Сотворение мифа
Борис Пастернак когда-то заметил, что с точки зрения здравого смысла, разумеется, лучше бы Пушкин женился на ком-нибудь из пушкинистов. Советский миф об образцовой жене государственного поэта, как уже говорилось, получил новое развитие в 70--80-е годы нашего века. Не истина занимает пушкиниста в то время, а нечто другое: "Правильное понимание того, что такое Наталья Николаевна, жена Пушкина, имеет принципиальное значение". Не будем обращать внимания, почему Наталья Пушкина в этой цитате "что", а не "кто". Вопрос по существу: что такое "правильное" понимание?
Сегодня жена Пушкина
Лейтмотивом писем и стимулом для их написания были большей частью денежные нехватки. Только раз Наталья Николаевна касается творческой работы мужа: "...вижу, как он печален, подавлен, не спит по ночам и, следовательно, в подобном состоянии не может работать, чтобы обеспечить нам средства к существованию: для того чтобы он мог сочинять, голова его должна быть свободной". Причина, разумеется, механически пересказана ею со слов мужа, ежедневно повторяемых. Вот и все ее понимание целей творчества величайшего поэта России, с которым связала Наталью судьба: "чтобы обеспечить нам средства".
Ободовская и Дементьев, огулом упрекая в предвзятости множество очевидцев, друзей и знакомых Пушкиных, пушкинистов от Анненкова и Бартенева до Щеголева и Вересаева, а также, походя, Цветаеву и Ахматову, цензурируют историю, отбрасывая все мнения, не подходящие под их иконографию. Если же упоминают таковые, то для того, чтобы сообщить: это "клеветнические измышления, доминировавшие до сих пор в пушкиноведении". Проделав эту работу, авторы без стеснения приходят к выводу: "необыкновенно душевно близки были Пушкин и его жена". В подобных словах миф пересказывается и в других работах этих авторов.
Если согласиться, что Гончарова была значительной личностью и вне шести лет брака с Пушкиным, то тогда биография ее не заканчивалась бы со смертью поэта. Однако в упомянутой уже работе Ободовской и Дементьева "Н.Н.Пушкина" юности и семи годам первого брака героини посвящено 288 страниц, а двадцати шести годам последующей жизни, включая второй брак, который продолжался 19 лет, -- 57 страниц, что фактически доказывает: как автономная личность Пушкина-Ланская не интересна.
Некоторые стихотворения или части стихов, созданные для других женщин, Пушкин легко перепосвящал, например, сперва Олениной, а затем другой невесте -- Ушаковой. Первая редакция "На холмах Грузии лежит ночная мгла" написана поэтом для своей старой любви Марии Раевской. Обосновывая эту "несомненную" переадресовку Пушкиным второй редакции стихотворения "к той, которая года два спустя станет его женой, матерью его детей", Д.Д.Благой элегантно писал: "Смена двух редакций -- своеобразная эстафета сердца".
Похоже, максимума мифология достигает в апокрифических исследованиях жены небезызвестного в прошлом главы Союза писателей СССР Георгия Маркова Агнии Кузнецовой "Под бурями судьбы жестокой", "А душу твою люблю" и "Долли", объединенных позже
В первой из этих работ Кузнецова подвязывает своих родственников к Гончаровой: оказывается, в Наталью был влюблен еще и крепостной предок Кузнецовой -- Петр, и жена Пушкина только и делает, что с симпатией говорит об этом мужике, представителе простого народа, так сказать, более правильной альтернативе Дантеса.
Из мимоходом сказанных поэтом или его женой фраз под видом исторических находок выстраиваются сказки из жизни жены поэта и даже шире -- деятельности всей семьи Гончаровых. Оказывается, например, что судьба Британской империи зависела целиком от бизнеса родственников Натальи Николаевны: "Весь английский флот ходил на гончаровых парусах".
Подтасовка истории заключается в том, что для воссоздания положительной личности жены великого поэта в 1831-37 годах используются в основном материалы 1844-63 годов, связанные с ее вторым браком. На молодую Наталью механически переносятся опыт, знания, качества характера зрелой женщины, пережившей трагедию, находившейся во втором супружестве, матери, родившей семерых детей. То, что она поняла, как вела себя после, уже состарившись, постулируется как то, что она понимала и что делала до. Например, в 1854 году, когда она с мужем приехала в Вятку, они приняли деятельное участие в вызволении Салтыкова-Щедрина из ссылки. Трудно себе представить, что Наталья занялась бы подобным общественно-значимым делом в молодости.
Объективным в оценке Натальи Николаевны стало принято считать не все свидетельства в совокупности, но прежде всего мнение Пушкина. А поскольку Пушкин канонизирован, то все, что он сказал и написал о своей жене, почитается исторически точным. Получается, что письма Пушкина -- это и есть "истина о жене поэта", как полагает В.В.Кунин, а все остальное, как он выражается, "поклепы и благоглупости". Представим себе, что историки выстраивали бы биографии исторических личностей, ну, скажем, Петра Великого, Сталина, Гитлера или их жен, опираясь исключительно на их собственные высказывания.
Хотелось бы подчеркнуть нашу точку зрения: не кто иной, как сам Пушкин, идеализировал Наталью Николаевну (что свойственно всем влюбленным) и, стало быть, именно он породил и, как мы теперь говорим, пустил в оборот миф о Таше, так он звал ее:
...Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец.
Без осознания блистательного мифотворчества Пушкина не может быть объективного отношения к его оценкам жены, а значит, и ее объективной оценки. Мифология была частью ухаживания, помогала добиваться побед. Применительно к себе Пушкин редко дает повод для мифа, он реалистичен. А женщин, и жену в том числе, при всех изменениях в их жизни продолжал мифологизировать до конца.
Впрочем, нам кажется, что мифология Пушкина, принятая некоторыми пушкинистами всерьез, была ироничной. Поэт пишет: "Женщина, говорит Гальяни, est un animal naturellement faible et malade (есть животное, по природе слабое и болезненное). Какие же вы помощницы или работницы? Вы работаете только ножками на балах и помогаете мужьям мотать". Речь о деньгах. "Вы" следует читать "ты", то есть относящееся лично к его супруге, потому что Пушкин не был такого мнения о других женщинах. В письмах он говорит с женой, как объясняются с упрямыми детьми.