Стоя в тени
Шрифт:
— Ничего, деточка, чай без молока — это не самое страшное, что мне довелось вытерпеть, — глухо ответила мать. — Главное, что ты меня не забываешь, мой ангел! И что бы только я без тебя делала!
— Позволь мне перестелить твою кровать, мама, — сказала Эрин. — И повесить в гардероб твой халат.
Она потянулась к телевизору, но Барбара воскликнула:
— Не надо, Эрин! Не трогай его. По нему показывают ужасные фильмы. Я больше не хочу их видеть…
— Какие фильмы, мама? — настороженно поинтересовалась Эрин, почувствовав
— Ужасные, деточка! О твоем отце и тех распутных женщинах, с которыми он развлекался.
Барбара грузно опустилась на кровать и обхватила голову руками.
Эрин села с ней рядом и прошептала:
— Теперь я все понимаю. Это действительно кошмар.
— Нет! — истерически вскричала мать. — Ты не можешь этого понять! — Она достала из тумбочки упаковку бумажных носовых платков и промокнула одним из них глаза. — В первый раз я подумала, что вижу сон. Потом все эти гадости стали показывать регулярно по всем каналам. А сегодня телевизор вообще включился сам, я даже не дотрагивалась до него!
Эрин судорожно вздохнула, выдержала паузу и прошептала:
— Но ведь это невозможно, мама!
— Но и второй телевизор тоже показывает эти же видеофильмы, — мертвым голосом промолвила Барбара. — Я понимаю, деточка, что это дурной признак. И подозреваю даже, что у меня галлюцинации.
Их взгляды встретились, и в глазах матери Эрин прочла страх перед надвигающимся безумием. Не говоря ни слова, Эрин взяла с тумбочки телевизионный пульт.
— Нет! Умоляю тебя, дочка, не включай его! Пожалуйста… — воскликнула Барбара срывающимся голосом.
— Позволь мне доказать тебе, мама, что этот телевизор работает нормально, — твердо ответила Эрин и нажала на кнопку.
На экране возникли кадры популярного старого фильма «Звездный путь». По другому каналу шел выпуск вечерних новостей. Эрин поспешно переключила приемник на третий канал, опасаясь, что диктор сообщит о побеге Новака из тюрьмы. Это окончательно сломило бы мать, в ее теперешнем состоянии было безопаснее смотреть рекламу мастики для пола.
— Ну, убедилась? Все в порядке! — удовлетворенно сказала Эрин.
Барбара наморщила лоб и с подозрением уставилась на скачущих по экрану забавных героев рекламного ролика. Половые щетки, натирающие паркетный пол до зеркального блеска, распевали потешные куплеты.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Барбара. — Это какое-то наваждение.
— Не ломай себе голову, мама! — как можно бодрее сказала Эрин. — Пошли на кухню! — Она выключила телевизор.
Барбара встала и с понурым видом поплелась за ней, шаркая по давно немытому полу рваными шлепанцами.
— Даже и не знаю, радоваться мне, что телевизор работает нормально, или огорчаться, — наконец изрекла она, хлопая глазами.
— Советую тебе не падать духом. И предлагаю прогуляться в продуктовый магазин. Твой холодильник абсолютно пуст, а нам бы не помешало заморить
— За меня не беспокойся, дочка, я схожу в магазин завтра утром.
— Это точно?
— Клянусь, доченька! — Барбара потрепала Эрин по щеке и улыбнулась.
— Ты знаешь, что Синди лишили за плохую успеваемость стипендии? — спросила Эрин, отмывая чайник, потемневший от заварки.
— Мне звонили из колледжа, — уныло ответила Барбара. — Они говорят, что получать стипендию она сможет, если будет учиться хотя бы удовлетворительно. Сейчас же она практически не успевает ни по одному предмету. Видимо, ей придется бросить учебу.
— Мама! — Эрин поставила чайник на столик и всплеснула руками. — Синди должна получить образование!
Барбара в ответ лишь пожала плечами.
Эрин уставилась на мать с отчаянием и недоумением. Капли мыльной воды падали с ее рук на пол, образуя лужицу. Барбара выглядела совершенно подавленной. Денег на оплату обучения своей младшей дочери в частном колледже у нее не было. Удручающую ситуацию не исправило бы даже вознаграждение за консультацию Клоду Мюллеру. Все недвижимое имущество Барбары было заложено, чтобы расплатиться с адвокатами, защищавшими в суде Эда. Помочь им сейчас могло только чудо.
Эрин вытерла руки о джинсы, лихорадочно подыскивая ободряющие слова. Но ничего подходящего ей в голову так и не пришло. В кухне воцарилось молчание. Эрин почувствовала, что даже находиться здесь ей тяжело, так все было запущено. Всегда опрятно одетая и аккуратно причесанная, Барбара выглядела отвратительно в своем помятом и грязном халате и с нелепым пучком немытых волос на макушке — в сочетании с тусклым взглядом и опухшим лицом это делало ее похожей на запойную пьяницу.
— Пойдем в гостиную, мама, — предложила Эрин.
— Нет! — испуганно вскричала Барбара. — Там тоже стоит этот проклятый ящик…
— Уверяю тебя, и с тем телевизором все в порядке. Пойдем, здесь слишком душно и грязно, мне еще надо просмотреть твою новую корреспонденцию. За столом это делать удобнее.
По пути она подобрала рассыпанные по полу конверты и включила в гостиной свет.
В комнате явно было что-то не так. Эрин озабоченно огляделась и спросила:
— А почему каминные часы повернуты циферблатом к стене? И зеркало папиной бабушки тоже? Что за чертовщина?
Барбара еще сильнее побледнела, увидев деревянную раму фамильного серебряного зеркала, и растерянно сказала:
— Я к нему даже не прикасалась.
Эрин положила стопку конвертов на софу и повернула зеркало стеклом к себе. Оно оказалось разбитым. Трещины разбежались во все стороны от отверстия в середине, пробитого, очевидно, каким-то тяжелым тупым предметом. На ковре сверкали осколки.
Лицо Барбары исказилось гримасой ужаса.
Мать и дочь переглянулись. Барбара вскинула руки и воскликнула, словно бы оправдываясь: