Страдания и Звёздный свет
Шрифт:
Я едва почувствовал удар от этих слов, смерть казалась такой незначительной угрозой, когда была направлена на меня. Мне были важны люди, которых я любил. Например, Габриэль, который продолжал биться на полу, вцепившись пальцами в горло, пытаясь вдохнуть воздух, но Лайонел держал все под контролем.
— Отпусти его, — приказал я, мои слова были размеренными и пульсировали силой, но Лайонел не проявил ко мне никакого интереса.
— Давай, Лавиния. Передай его мне, — Лайонел нетерпеливо махнул рукой. Он
— Нет, — просто сказала Лавиния, когда рука Лайонела опустилась на мою руку, крепко сжав ее, а в его глазах застыло чудовище, жаждущее еще больше крови.
Лайонел нахмурился и в замешательстве повернулся к стоявшему рядом со мной призраку. — Нет? — спросил он, словно никогда в жизни не слышал этого слова.
— Этот — мой. Он заключил со мной сделку. — Она дернула за мой ошейник с помощью даров своей темной силы, и я вырвался из хватки Лайонела в ее. Игрушка для жевания для двух бешеных собак.
Лавиния привстала на цыпочки, чтобы провести языком по моей щеке, и я вздрогнул от ее ледяного прикосновения, хотя и не сопротивлялся. Теперь, когда я был связан с ней, я не мог. Это была цена сделки, которую я заключил. Мое тело принадлежало ей, и я только сейчас начал по-настоящему осознавать, насколько ужасающей была эта реальность.
Слова Смертельных Уз звенели в моей голове, как удары самой судьбы. «Твое тело будет добровольно принадлежать мне в течение трех лунных циклов, и когда это время истечет, я освобожу Дарси Вегу от ее проклятия».
Ключевое слово, гребаное «добровольно».
Я посмотрел на своего Туманного Союзника, когда его лицо посинело, а мой пульс заколотился еще яростнее.
— Отпусти его, — прорычал я, но Лайонел снова сделал вид, будто я ничего не говорил, его взгляд был устремлен на Лавинию.
— Какая сделка? Это не было частью плана, — шипел он.
— Я связала проклятие Вега с ее единственной настоящей любовью, — сказала Лавиния, в ее тоне сквозило веселье. — Теперь он согласился заплатить за это тремя месяцами пыток. Разве это не прекрасно, папочка?
— Зачем тебе соглашаться на такое, если вместо этого ты можешь его убить? — громовым голосом потребовал Лайонел, его явно раздражало отсутствие контроля над ситуацией. Его глаза вспыхнули зеленым светом, а радужки превратилась в две рептильные щели, излучая жар.
— Потому что пытки Элизианской Пары девчонки Вега — это гораздо большее наказание, чем любое другое, которое я могла бы ей предложить. Он согласился, что он мой, телом и душой. — Она улыбнулась своей дикой, безумной улыбкой, в которой совсем не было человечности.
— Лайонел, — огрызнулся я, рванувшись вперед, чтобы попытаться подойти к Габриэлю, который
Глаза Лайонела метнулись ко мне, и он ударил меня в брюхо ударом магии воздуха, от которого я сложился вдвое и тяжело пропыхтел. — Не обращайся ко мне так неформально. Я — твой король. Правитель Солярии, а ты всего лишь грязь на полу моего дворца.
— Это был ты, не так ли? — прорычал я, эмоции переполняли мои слова, а сердце разрывалось на части и истекало кровью. — Ты убил Дариуса.
Боль от его потери обрушилась на меня, как штормовые волны на берег, и я не представлял, как смогу оправиться от нее. Он был моим столпом уверенности, когда весь остальной мир рушился, человеком, который поддерживал меня после того, как я потерял все. Он был одной из немногих вещей в этом мире, ради которых стоило просыпаться после потери Клары, и это не было связано с узами Хранителя Лайонела, это было потому, что Дариус был братом, выбранным для меня судьбой. Он был одной из единственных хороших вещей в этом забытом мире, который предложили мне звезды, а теперь они забрали его, даже не дав мне возможности попрощаться.
Губы Лайонела скривились в насмешливой гримасе. — Да. Мой никчемный сын-предатель мертв. И теперь мы знаем, кто является величайшим Драконом из когда-либо живших. Хотя раньше в этом почти не было сомнений…
В следующее мгновение я был на нем, мои кулаки врезались в его ребра, а клыки впились в кожу его плеча, пока я искал магию, необходимую мне, чтобы убить его, но прежде чем я успел попробовать хоть каплю крови, Лавиния дернула за поводок, заставив меня вернуться к ней за спину, где я рухнул на пол на колени.
— Лежать, мальчик, — дразняще проговорила она, пока пустой колодец в моей груди тосковал по магии, а моя потребность в смерти этого ублюдка оставалась без ответа.
Лайонел, пошатываясь, отступил на шаг, поднял руку, чтобы залечить разорванную плоть на плече, и провел ладонью по ребрам, где раздался удовлетворительный хруст, ознаменовавший перелом, от которого я почувствовал лишь легкое удовлетворение. Как только он исцелился, он сделал выпад в мою сторону, но Лавиния с диким смехом заступила ему дорогу, и Король Драконов с рычанием набросился на нее, озарив свои черты кроваво-красной смертью.
— Отойди. В сторону. Мальчишке пора умереть от моей руки. Он слишком часто бросает мне вызов, и я заставлю его страдать, прежде чем превращу его в пепел, — прошипел он. — Он так же бесполезен, как и его отец.
— Мой отец не был бесполезен, — шипел я, поднимаясь на ноги, а Лайонел насмехался.
— Он уничтожил себя с помощью темной магии. У него не было цели в этой жизни, и то, что он мог предложить, я брал добровольно, когда хотел. Точно так же, как я брал твою мать, когда хотел ее.