Страх падения
Шрифт:
— Привет, Бегунья, куда собралась? — спросил он хриплым шепотом.
Я улыбнулась.
— По-моему, я говорила тебе не называть меня так.
— А по-моему, ты говорила, что покончила с побегами.
Я кивнула. Он был прав. Он всегда высказывал мне все прямо в лицо, и это было именно тем, чего я и боялась. Он видел меня такой, какой я была на самом деле.
— Теперь так и есть. Мне больше некуда идти. Есть только одно место, где я хотела бы быть.
Я увидела, как Блейн покатал штангу у себя во рту, так, как делал это сотни раз. В
— Да? И что это за место? — спросил он.
— Рядом с тобой, — ответила я без сомнений и страха.
— Но ты сказала... Кам… — начал он, заикаясь.
Блейн глубоко вздохнул и шагнул ко мне, заполняя пространство между нами ароматом мяты и специй. Он поднял руку и погладил меня по щеке, в том месте, где остался едва заметный шрам. Я, закрыв глаза, наслаждаясь его близостью и даже не пытаясь себя сдерживать.
— Ками... — прошептал он. — Почему? Почему теперь?
Я открыла глаза, чтобы он смог увидеть уверенность, поселившуюся в них.
— Потому что ты — исключение, Блейн. И если честно, я была просто трусихой. Я была в ужасе от ужасно сильных чувств к тебе.
Он склонил голову набок и прищурился.
— Что ты испытываешь?
По моим щекам пополз румянец. Я поднялась на цыпочки и, застав его врасплох, мягко поцеловала в губы.
— Я люблю тебя, — промурлыкала я ему в рот. — Я люблю тебя так сильно, что это меня пугает.
Он отодвинулся, чтобы встретиться со мной глазами.
— Пугает тебя?
— Масштабы того, что я к тебе чувствую, мысль потерять тебя навсегда — вот, что пугает меня до смерти.
Я взяла своими ладонями его за руки и притянула их к своей груди.
— Блейн, самая пугающая часть в любви не любовь сама по себе. А возможность отпустить себя и погрузиться в неизвестность. Доверить кому-то самую неприкосновенную часть своего сердца. Позволить себе чувствовать что-то странное и неизведанное, несмотря на то, насколько чертовски сильно это тебя пугает. Самое страшное — это не любить тебя, Блейн. Эта часть проста. А вот падение… Я упала уже давно. И знаешь что? Я больше не боюсь.
У меня не осталось возможности произнести ни слова, так как он притянул меня к себе и завладел моим ртом.
Да, завладел.
Это был не поцелуй. Блейн заклеймил меня на всю оставшуюся жизнь. Отметил меня как живое произведение искусства, которое захватило в плен все его великолепное тело. Сделал меня своей навсегда. Каждая ласка его языка усмиряла муки одиночества, сидевшие внутри меня. Вспыхивала сладкой болью, заставляющей меня трепетать в его руках. Мои колени ослабли и подогнулись, от чего я покачнулась. Но Блейн подхватил меня. Я знала — он меня не отпустит никогда.
Я неохотно убрала руки с его шеи и выкарабкалась из крепкой хватки.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал я, поворачиваясь, чтобы взять свою сумку, которая была намеренно припрятана поблизости.
Тогда я и заметила наблюдающих за нами Дома, Анжелу и даже
— Протяни руку.
Он недоуменно наморщил лоб.
— Что?
— Просто протяни свою руку.
Блейн сделал, как его просили, и я наполнила его ладонь крошечными разноцветными оригами-звездочками. Многие из них оказались на полу, и он поспешил подставить вторую ладонь.
— Эм, малыш, спасибо, но думаю, ты могла бы просто оставить их в банке.
Я покачала головой.
— Каждая из этих звезд представляет собой мой страх. Я начала коллекционировать их много лет тому назад, но вскоре это переросло из обычного ритуала в настоящую одержимость. А теперь... теперь они твои. Потому что, Блейн, день, когда я тебя встретила стал днем, когда они начали терять свою силу. Я, наконец-то, нашла что-то еще, ради чего стоило бы жить. Поэтому я хочу, чтобы ты ими владел. Хочу, чтобы ты навсегда забрал их у меня. Я не желаю, чтобы страх еще когда-либо удерживал меня от мужчины, которого я люблю.
На его полных губах появилась улыбка, а через мгновение он обрушил их на мой рот.
— Ты типа чертовски удивительная, знаешь это?
— Только типа? — поддержала я его радостное возбуждение.
— Да. Только слегка. И я тебя люблю. Очень, очень сильно.
И Блейн еще раз заявил свои права на ту часть меня, где мог находиться только он. Удерживая те крошечные звездочки, он захватил каждый мой страх, каждое возражение и раздавил их в ладони своей татуированной руки.
Эпилог. Блейн.
— Малыш, где мне поставить вот эту?
Я почти бросил коробку, которую нес и кинулся к Ками, чтобы выхватить у нее из рук ящик, полный книг.
— Нигде. Просто дай мне заняться этим самому. Кам, мы это уже обсуждали. Прекрати, хорошо?
Ками закатила свои большие зеленые глаза и покачала головой.
— Я беременна, а не инвалид.
Да, это верно. Вы поняли правильно. Ками беременна. Моим ребенком.
И с тех пор, как мы это выяснили две недели назад, после нашего возвращения из почти месячного пребывания в Австралии, с моего лица не сходила глуповатая клоунская улыбка.
У Ками, конечно же, была абсолютно другая реакция. Естественно, она была чертовски потрясена. Как и все мы. Она все еще принимала противозачаточные, но, эй, я считаю, что в Австралии все стало возможным. Черт, я был в восторге. Похоже на то, что мои маленькие головастики больше походили на гребаных акул!
У Ками сменилась целая гамма эмоций: потрясение, страх, злость, грусть, пока, наконец, она не приняла это и решила быть счастливой, благодаря ребенку. Для нас это был новый старт, новое начало. У нас появился шанс, наконец, написать свою собственную историю. И я хочу изложить ее смелыми, яркими маркерами, чтобы эту картину увидел весь мир.