Страх высоты. Через лабиринт. Три дня в Дагезане. Остановка
Шрифт:
Пробыл он там довольно долго, но что делал Мазин в комнатах, милиционер не видел. Обратил внимание только, как пристально осмотрел следователь замок на входной двери.
Затем Мазин направился к дому Алтуфьевой.
— Доброе утро, Мария Федоровна.
— День добрый.
Алтуфьева была настроена недружелюбно.
— Понимаю, Мария Федоровна, что наш брат надоел вам. Но что поделаешь! Без вас нам не обойтись.
Соседка была польщена:
— Что уж там обходиться! Отравилась по пьянке Валентина —
— Ох, Мария Федоровна, не знаете вы нашу работу! Вот вы говорите, отравилась. А нам-то сказать так мало. Доказать все нужно. У нас начальство есть. А начальству, сами знаете, бумага нужна во всех подробностях. Ему просто так не скажешь — отравилась. Вот и приходится такие мелочи копать, что вроде бы сущая чепуха.
Алтуфьева прониклась сочувствием к следовательской работе.
— Да ладно уж, спрашивайте. Чего знаю — скажу.
— Именно! — Мазин улыбнулся. — Только то, что знаете. А вопросы у меня легкие. Говорите, выпивала Дубинина?
— Да уж что врать. Был грех.
— И помногу?
— Нет, этого не скажу. Выпьет стаканчик вина, и ничего, полегчает ей вроде. Ведь жизнь-то у нее нелегкая была. Таких родителей дочка, а в тюрьме сидеть пришлось…
— Сидела-то она за дело.
— За дело, конечно, но не злодейка ж все-таки была. Людей не выдавала, помогала даже. Это судьба такая у человека, вот что я вам скажу. Одинокая она в жизни была. Старик ей голову морочил; да уверена я, что женился он давно.
— Позвольте, о каком это вы старике?
— Да что письма писал Валентине. В ссылке познакомились. Говорила она, что он сюда приедет, жить вместе будут. Да что-то не здорово ехал. Помоложе себе наверняка подыскал. Я этих мужиков, слава богу, давно раскусила. Знаю, что им от нашей сестры требуется.
— А Дубинина ему верила?
— Видно, тоже перестала. Потому и к рюмке потянулась.
— Да-а… Невеселая история. Кстати, вы сказали, что она вино пила. Почему именно вино? Водку ж тоже, наверно, пила?
— Нет, нет! Вино всегда. Водку она не любила.
— Вот как? Ну хорошо, Мария Федоровна, хорошо. — Мазин глянул через заборчик. — Собака-то скулит как жалобно. Не посоветуете, кому б отдать ее? Жалко, если пропадет.
— Рекс-то? Да я б его и сама взяла. Собака умница и сторожует хорошо. Без толку не заливается всю ночь, как другие дурни, но уж чужого, будьте спокойны, не пропустит.
— Возьмете, значит, Рекса? — обрадовался Мазин. — Тихая, говорите, собака?
— Такая тихая… Только вчера как залилась часов в двенадцать! Рвется, лает, еле затихла. Тоскует, видно.
— Вчера? — переспросил Мазин. — А вот в ту ночь, когда умерла Дубинина, не помните?…
— Ой, и в ту ночь было. Я-то сплю по-стариковски, все слышу. Вдруг она среди ночи как кинется. И поверите, залаяла было — и тут же заскулила. Долго так скулила, как
Мазин выслушал внимательно.
— Спасибо, Мария Федоровна, за помощь. Только мужчин вы зря так строго судите. Старика-то, про которого вы говорили, Укладников его фамилия, убили недавно. Вот так.
— Убили? Ах, изверги! Да за что ж его убить могли?
— К сожалению, Мария Федоровна, не знаю.
— Как же не знаете? А кто знает? Что вы за работники такие? Тут не знаете, там не знаете. Что ж, вы хотите, чтоб людей среди бела дня резать начали?… Ай-я-яй, бедная Валентина! И старик ее, значит, не пережил! А она про это и не знала ничего, бедная. Ну и дела!
— А может быть, она знала, Мария Федоровна?
— Да откуда ж ей знать? Мне б то она уж сказала. Мы, как на базар собирались в тот день, я, помню, спросила: "Твой-то пишет?" — "Давно, говорит, — ничего не было".
— Не помните, в какое время происходил этот разговор?
— Да еще до обеда. Я с утра подстирывала, а она кричит мне: "Пойдешь, Маша, на рынок завтра?"
— А после обеда вы ее не видели?
— Нет, не видала.
Мазин откланялся:
— Рад был с вами познакомиться, Мария Федоровна. Будьте здоровы. А собаку возьмите обязательно. Хорошая собака, не пожалеете.
XIV
Мазин вернулся к Волокову с определенным планом действий.
— Итак, Дубинина, несомненно, убита. Убита человеком, которого сама пустила в дом и с которым пила водку. Убийство было задумано заранее. Только этим можно объяснить полное отсутствие в доме следов и закрытые ставни. Предусмотрел убийца почти все. Но, как вы знаете, не оставить никаких следов невозможно. И то, что здесь кажется случаем, в сущности, закономерно. Помог Рекс, который не привык, чтобы ночью по двору ходили посторонние. Даже если они не входят, а выходят.
Игорь Николаевич развязал носовой платок и положил перед капитаном свои находки:
— Видите? Он очень аккуратно убрал со стола, после того как Дубинина захмелела и уснула. Но мыть посуду ему было, конечно, некогда. Поэтому стакан, на котором невозможно не оставить отпечатков пальцев, убийца захватил с собой, чтобы выбросить по дороге. Когда на него бросился Рекс, он ударил собаку стаканом, разумеется инстинктивно. И избавился от пса, ранив его. Но осколки остались. Немедленно передайте их на экспертизу. На этом стакане отпечатки пальцев должны быть наверняка.
А вот и самое существенное — кусочек ткани, вырванный Рексом из рубашки убийцы. Край, видим, в крови. Рекс с гостем немножко поквитался. Думаю, что рана глубокая. Поэтому нужно немедленно связаться со всеми медицинскими пунктами — не обращался ли к ним человек, укушенный собакой.