Страх
Шрифт:
— А кто из них был чаще других?
— Да не скажу, что они часто были — чувствовали мое к ним отношение.
— И все же?
— Чаще других, говоришь? — Мария Ивановна на какое-то время задумалась. — Борис, пожалуй. Точно, он.
— Как его фамилия?
— А вот фамилии, мил человек, не знаю. Они же мне не представлялись. Это я из разговоров их кое-что, а так… Откуда ж я их фамилии знаю.
— Как он выглядел?
— Чего говорите?
— Как он выглядел? Какова наружность этого Бориса?
— Обыкновенная
Кличка была действительно странная. И тут Вадима осенило.
— Может быть, Мария Ивановна, «вира-майна»?
— Во-во, так и есть. А что это за «вирамана»?
— Это строительные термины, Мария Ивановна, означают — вверх-вниз.
— Ну, надо же! — удивилась Дежнева. — А чего ж его этим термином назвали?
— А вот этого я не знаю, — рассмеялся Сидельников. — А где он живет, этот Борис?
— Чего не знаю, мил человек, того не знаю. Сереженька сказывал, что он прежде где-то здесь жил, — Мария Ивановна махнула рукой в сторону особняков новых русских. — Да богатые им квартиру купили, а дом их, значит, снесли. А нам все обещают и обещают. Так, наверное, и помру в своей халупе. Да все одно уж. Какая без Сереженьки жизнь. — На глазах старой женщины навернулись слезы.
Сидельников достал фотографию Степаненко, показал Дежневой.
— А этого человека вы видели?
Она долго подслеповато рассматривала фотографию, затем нерешительно сказала:
— Вроде был как-то. Такой солидный, в годах уже?
— Да.
— Был. Точно. Они сначала с Сережей выпивали, а потом сын стал показывать… Ну, как его? Видик. А затем этот вот чему-то возмутился и ушел.
Попрощавшись с Дежневой, Вадим отправился с Заельцовское райуправление, где быстро установил вора со столь необычной кличкой. Им оказался Иванов Борис Александрович, двадцати семи лет от роду. Проживал он неподалеку, на Ботаническом жилмассиве. Но Сидельников точно помнил, в Заельцуовской группировке парня с кличкой Вира-майна не было.
Однако, в квартире он Бориса не застал. Был лишь его младший брат Костя, парнишка лет шестнадцати. Узнав кто такой Сидельников, он сильно занервничал, испуганно зашнырял по сторонам взглядом. Из чего Вадим сделал вывод, что в биографии этого парнишки уже не все чисто. Спросил:
— Где твой брат?
— Который? — проговорил Костя, глядя куда-то в окно.
— А сколько у тебя их?
— Трое.
— Борис?
— На работе, наверное.
— А где он работает?
— В фирме шоферит.
— Что за фирма?
— «Болдырев и К»,
— Где она находится?
— В складах на Клещихе.
— Понятно. А ты чем занимаешься?
— Я-то?
— Ты-то?
— Пока ничем. Меня нигде не берут по
— Почему же не учишься?
— Меня в прошлом году из школы выгнали, из девятого класса.
— Как так — выгнали? Исключили что ли?
— Ну да, — кивнул Костя.
— За что?
— А я это… — Костя ухмыльнулся. — Я на уроке дымовую шашку поджег.
— Где ты её взял?
— Нашел, — обеспокоенно, воровато зыркнул на Вадима парнишка.
— Только за это тебя исключили?
— Ну, почему… Было еще.
Сидельников попрощался с пареньком, не предполагая, что через пару часов снова с ним встретится.
На Клещихе он без особого труда отыскал склад, который занимала фирма «Болдырев и К». На этот раз ему повезло. Грузовая «Газель» Бориса Иванова как раз стояла под разгрузкой. Дежнева довольно точно его описала. Это был массивный, полноватый парень с грубым и довольно примитивным лицом. Короткая стрижка светло-рыжих волос обнажала могучую шею.
Вадим подошел, представился. Борис посмотрел на него долгим, тяжелым взглядом. Сказал недружелюбно:
— Зря, начальник, ноги бил. Я уже два года, как в завязке. Монтулю, как примерный пролетарий.
— Ты Геннадия Дежнева знал?
— Бумбараша-то? Знал. Корешили даже. А что? Он ведь недавно погиб в автоаварии?
— Я знаю. Скажи не для протокола — ты с ним осенью прошлого года случайно не ходил на дело?
— Я же сказал, что два года, как завязал! — возмутился Борис. — Правда, он мне не раз предлагал, но я его посылал подальше. И потом, я с ним вдрызг разругался.
— Из-за чего?
— А он, козел, Костю, младшего моего братана подбивал.
— Как ты об этом узнал?
— Зашел как-то рано утром к Косте в комнату, а он часы модерновые рассматривает. Увидел меня и шасть их под полдушку. «Откуда, — спрашиваю, — часы?» А он растерялся и говорит: «Мне Генка подарил». Ну, тут я ему и дал, и Генку, и часы, и все остальное. Признался щенок, что ходил с Бумбарашем на дело в гостиницу. Там и взял часы.
— В каком смысле — взял?
Спохватившись, что сболтнул лишнее, Борис густо покраснел, растерялся.
— Ты ж, начальник, говорил — не для протокола?
— Я и сейчас готов это подтвердить. Никаких правовых последствий ни для тебя, ни для твоего брата не будет. У меня другие задачи.
— Я тебе верю… Так вот, часы эти Костя украл из гостиничного номера.
— В какой гостинице?
— Кажется, «Сибирь». Точно. «Сибирь»,
— Когда это было?
— В смысле?
— Когда тебе брат все это рассказал?
— В прошлом году. Снег уже лежал.
Похоже, это был именно тот случай, который интересовал Вадима. Однако, кричать: «Ура!» и бить в литавры пока рано. надо все досконально проверить.