Страх
Шрифт:
Он находился в полузабытьи, но временами к нему возвращалась ясность мысли. Ему скоро должно было исполниться семьдесят, и он знал, что не доживет до своего дня рождения.
Он очень сожалел о том, что не доживет до него. Он очень сожалел и о том, что его единственный внук Рикард еще не вернулся домой. А ведь Сандеру так хотелось еще раз увидеть его!
Лежа в постели, он часто вспоминал прожитые годы. Вспоминал удивительную историю с паромщиком. Вспоминал, как впервые встретил в горах Бенедикте, как соблазнил ее, считая при этом, что сделал
И снова он встретился с Бенедиктой, на этот раз в больнице Лилехаммера. И узнал, что у нее есть сын — его сын.
В тот день Сандер Бринк стал взрослым. Он вспомнил также изнурительный бракоразводный процесс, вспомнил свой переезд на Липовую аллею, где он прожил на редкость счастливую жизнь вместе с Бенедиктой и своим сыном Андре.
Жена Андре, воительница за права женщин, Мали… Сандер вспомнил, что сначала она ему не понравилась, ему казалось, что Андре сделал совершенно неподходящий выбор, хотя, разумеется, вслух он об этом не говорил. Позже он переменил свое отношение к Мали, они стали хорошими друзьями, она оказалась сообразительной, трезвомыслящей женщиной, с которой можно было обсуждать самые различные проблемы.
Потом появился на свет их прелестный мальчик, Рикард. Сандер внимательно следил за его развитием. Они вместе гуляли в лесу и в полях, Сандер рассказывал внуку о природе, и Рикард слушал деда, держа его за руку.
Теперь Рикард стал взрослым. Он не стал таким красивым, каким ожидал его увидеть Сандер: черты лица и телосложение у него были такими же тяжеловесными, как и у Бенедикте. Зато какая прекрасная душа была у Рикарда! И то, что он выбрал профессию полицейского, очень удивило всех. Однако все восприняли это как должное и гордились им. Эта профессия очень подходила ему — высокому, сильному парню, пользующемуся авторитетом и способному понять людей.
В Хальдене началась эпидемия оспы. Бенедикте рассказывала об этом Сандеру каждый раз, когда он приходил в себя. Конечно, Рикард с честью выполнит возложенную на него задачу. И вот теперь время карантина подходило к концу…
С недоумением глядя на своего коллегу, находящегося в изоляторе, Рикард спросил:
— Она стояла вчера у окна? Почему же ты ничего не сказал мне?
Его товарищ пожал плечами.
— Мне показалось, что она надоела тебе. Ты всегда так сердито разговаривал с ней и отсылал ее обратно в отделение. Я думал, ты не хочешь с ней больше встречаться.
— И это я сердито разговаривал с Винни Дален? Просто я боялся, что она простудится!
— Но она такая невзрачная на вид, что я подумал, что она для тебя как репейник, который ты из вежливости не сбрасываешь с себя.
— О, Господи, — вздохнул Рикард. — Придется позвонить ей.
Позвонив в отделение, он узнал, что Винни за день до этого покинула больницу. Большинство пациентов
Рикард позвонил в Баккегорден, но там никто не взял трубку.
Он не знал, что делать. Ему так много надо сказать ей. Неужели он и впрямь сердито разговаривал с ней? Если это так, то он делал это непроизвольно, сам того не желая, а может быть еще и потому, что не хотел показывать ей, как она ему нравится.
Ему оставалось пробыть на карантине еще два дня. За это время она может куда-нибудь уехать. Возможно, ее преследует теперь чувство вины за то, что она покинула больницу, не попрощавшись с ним.
Ее жилище в Сарпсборге? Нет, он не запомнил имени хозяев и телефонного номера у него не было. К тому же он сомневался, что она поедет туда, поскольку Баккегорден теперь принадлежит ей.
Ему оставалось ждать целых два дня…
Эпидемия оспы прекратилась. Об этом было заявлено официально. Зараженными оказались пятьдесят семь человек. Одиннадцать из них умерли.
Жертв эпидемии было бы гораздо больше, если бы Рикард и его коллеги не взялись за дело так энергично и оперативно.
В последний день пребывания в больнице Рикард говорил по телефону со своим отцом Андре. Андре рассказал ему обо всем:
— Твой дедушка при смерти, Рикард. Ты же знаешь, что он серьезно болен, но до этого мы не хотели говорить тебе, насколько серьезна его болезнь. Как ты думаешь, сможешь ли ты приехать?
— Разумеется, — ответил Рикард, огорченный приближающейся кончиной своего любимого дедушки и вместе с тем озабоченный тем, как ему быть с Винни. — Я приеду, как только выпишусь отсюда и получу разрешение. Передавай привет! Горячий привет!
— Передам, Рикард. Думаю, тебе следует торопиться.
— Я приеду.
К телефону в Баккегордене по-прежнему никто не подходил. Но до отхода поезда Рикард все-таки успел съездить туда.
Баккегорден был большим и красивым домом на окраине Хальдена. Позвонив у двери, Рикард не надеялся, что ему откроют.
Но Винни была дома. Увидев его, она была смущена и обрадована, а Бранцефлор громко лаял.
— Ты дома? — изумленно произнес он. — А я звонил несколько раз.
— Телефон… и вообще все это время я провела у Агнес… — растерянно произнесла она. — Ты не желаешь… войти?
— Только на минутку, — сказал он, шагнув в дом. — Я должен уехать домой, к родным.
— А-а-а… — произнесла она, и радость угасла на ее лице.
— Да, мой дедушка при смерти.
— Какая жалость!
— Да. Мы с ним большие друзья. Но… Как пусто здесь? Куда ты унесла все вещи?
— Кто-то был в доме и похитил все… — низко наклонив голову, ответила она.
— Но почему же ты не сообщила об этом в полицию?
— Я… мне не хотелось поднимать шум из-за каких-то вещей, — почти прошептала она, совершенно смутившись. — Это так… несущественно.
— Но… Тем самым ты просто покрываешь вора!
— Но это не совсем вор…