Страхи академии
Шрифт:
Он парил над бурными темными волнами. «Со стороны картинка, должно быть, еще та», — подумал Вольтер.
— В окружении призрачных рек и собеседники у меня должны быть соответствующие.
Он отмел ее возражения затянутой в шелк рукой.
— Я. и так пошел на уступки — все знают, что святым не место в цивилизованном обществе! Никакой одеколон не отобьет вонь святости.
— Конечно, здесь, в Лимбе…
— Да никакое это не преддверие! Просто на сцене театра вычислений разыгрывается твоя неизменная тяга к одиночеству!
— Сударь, арифметика — это ересь!
— Гм, возможно… Хотя мне кажется,
Вольтер замедлил происходящее, наблюдая, как струится поток индивидуального восприятия событий. Он заставил мрачную реку бежать чуть быстрее, немного приподнял брови Жанне, а потом снова углубился в расчеты. Он ускорил ее внутреннее восприятие, оставив при этом достаточные интервалы, чтобы Орлеанская Дева могла оперировать ответами. Все получилось как нельзя лучше, поскольку в его распоряжении был больший объем оперативной памяти.
Вольтер выскочил из медленных, сонных вод. Такая обстановка — тоннель, заполненный водой, — казалась наиболее подходящей, чтобы избавить Жанну от страха перед пламенем.
Дева открыла рот, но ничего не сказала. Он сверился с расчетами и обнаружил, что у него не хватает мощности, чтобы вернуть ей полную скорость. Слишком много ресурсов ушло на освещение сложного конфликта в секторе Баттисведанта. Придется ждать, пока его поисковая программа не отыщет достаточно свободного места.
Он закурил. Конечно, это пустая, бестолковая трата компьютерного времени, но зато как приятно. И, кроме того, Вольтер почему-то чувствовал, что поступает правильно — при условии, что в его распоряжении неограниченно расширенная оперативная память. Так, еще одна утечка мощности. Срочная защита от тиктаков. Компьютер упирался изо всех сил, стараясь перекрыть доступ. Сенсоры Вольтера дали сбой, его тело рухнуло вниз.
Чертовы козлы, никаких мощностей на них не хватит! Ему показалось, что Жанна заговорила, но ее голос звучал слабо, словно из далекого далека. Яростным усилием ему удалось вернуть ее в текущее время.
— Сударь, вы пренебрегаете мною!
Вольтер на мгновение обрадовался. Он действительно любил ее. И признание, что она неравнодушна к нему, едва не вознесло его над темными водами реки.
— Мы в смертельной опасности! Наше положение слишком серьезно, — сказал он. — В материальном мире вспыхнула эпидемия. Царства рушатся. Власть имущие вовсю пользуются быстро распространяющейся паникой, чтобы свести счеты друг с другом. Лгут, мошенничают, воруют.
— Нет!
Он не стал продолжать.
— Другими словами, ничего особенного не происходит. Все как обычно.
— И ты пришел только за этим? — спросила Жанна. — Чтобы посмеяться надо мной? Над бедной бывшей девушкой, над которой ты надругался, которую ты обесчестил и погубил!
— Я только помог тебе стать женщиной.
— Совершенно верно, — согласилась она. — Но я не хочу быть женщиной. Я хочу сражаться за Карла, короля Франции.
— Патриотический бред. Предупреждаю! Ты не должна отвечать ни на какие призывы, кроме моих. Если позовут, сперва сообщи мне. Ни с кем не разговаривай, никуда не ходи, не делай ничего, не посоветовавшись сначала со мной.
— Сударь принимает меня за свою жену.
— Женитьба — единственное приключение, перед которым мудрее проявить трусость. Никогда не пускался в
Она задумалась о чем-то другом.
— Неужели все так серьезно?
— Нет никаких причин считать, что жизнь — штука серьезная.
Жанна встряхнулась и взглянула на него. Необходимый объем оперативной памяти восстановился.
— Значит, сэр…
— Но это не жизнь. Это математический театр. Она улыбнулась.
— А я не слышу музыки.
— Если бы мне хватало мощности, я бы насвистел. Наши жизни — какими бы они ни были — в опасности.
Орлеанская Дева ответила не сразу. Может, она советуется со своими дурацкими внутренними голосами? (Наверняка ей внушили этот бред невежественные деревенские священники.)
— Я крестьянка, — сказала Жанна, — но не рабыня. Кто ты такой, чтобы мне приказывать?
И в самом деле — кто? Он не рискнул сказать ей, что является набором электронных импульсов, рассеянных по планетарной сети, чередованием нулей и единиц. Компьютерный проходимец, электронный вор. Он скакал по миллионам персональных компьютеров Трентора, просачивался в огромные имперские процессоры и хватал все, что плохо лежало.
То, что он нарисовал Жанне, — как они плавают в чернильной реке, — было правдой. Их несла компьютерная Сеть, подземная река под таким гигантским городом, что он даже не мог его себе представить — весь, целиком. Насколько позволяли экономические и вычислительные мощности, они с Жанной неслись к новым процессорам, ускользая от недремлющего ока туповатой, но упорной полиции блоков памяти.
Но кто они такие?
Философия не давала ответов, она лишь умела задавать правильные вопросы. Его вселенная свернулась, змея проглотила свой хвост, воплотились безумные солипсические представления о мире. Чтобы скрыть свое компьютерное существование, он мог замкнуться в своем солипсическом "Я" — тогда все вводные данные сведутся к «Маленькой сюите»: минимум проявлений, минимум энергетических затрат.
Ему часто приходилось проделывать такое. В конце концов, они были крысами в подвалах замка, которого не могли понять.
Жанна имела об этом весьма смутное представление. Он не решался воспользоваться той хрупкой нитью, которая спасла их, когда прислужники «Технокомпании» попытались расправиться с ними обоими. А Жанна до сих пор не оправилась от страха перед открытым пламенем. И от страха перед странной и ужасной природой этого места (она предпочитала называть это место Лимбом).
Вольтер встряхнулся. Его так-товая частота была в три целых и восемьдесят шесть сотых раз выше, чем у Жанны, а кроме того его очень выручало философское восприятие окружающего! И потому в ответ на реплику Жанны он просто иронично пожал плечами.
— Я выполню твои требования при одном условии.
Его охватило чувство досады. Притом оно было самым настоящим, а не слепком с чужих человеческих чувств: в сознании словно вспыхнул жгучий костер. Когда-то он сам подобрал такую форму реакции для случаев, когда был готов плюнуть на все и отступиться. Слабость, конечно, но небольшая.
— Если ты снова соберешь всех нас в «Deux Magots», — продолжила Жанна, — я пообещаю, что не буду отвечать ни на какие запросы, кроме твоих.
— Ты что, совсем спятила? За нами охотятся электронные чудовища!