Страхи мудреца. Книга 1
Шрифт:
— Но если мы собираемся ее продать, она должна иметь цену. Так что вы скажете?
Я размышлял над этим вопросом в течение шести оборотов. По правде говоря, я рассчитывал, что стрелохват принесет мне достаточно денег, чтобы оплатить обучение и вернуть Деви проценты за долг. Достаточно, чтобы протянуть в Университете еще одну четверть.
— Честно говоря, не знаю, магистр Килвин, — сказал я. — Вот сколько бы вы заплатили, чтобы в ваши легкие не вонзилась метровая ясеневая палка?
Он хмыкнул.
— Ну, своими легкими
Он взглянул на чертежи.
— Примерно в девять йот, верно?
Сверхъестественная точность. Я кивнул.
— Сколько часов у вас ушло на то, чтобы его изготовить?
— Часов сто, — сказал я. — Может, сто двадцать. Но большая часть этого времени была потрачена на испытания и эксперименты. Второй такой я бы мог изготовить, наверно, часов за пятьдесят-шестьдесят. А если изготовить формы для штамповки, то можно и быстрее.
Килвин кивнул.
— Я предлагаю двадцать пять талантов. Как по-вашему, это разумно?
От такой суммы у меня захватило дух. Даже после того, как я расплачусь с хранением за материалы и мастерская возьмет свои сорок процентов комиссии, это все равно будет вшестеро больше, чем я мог бы заработать изготовлением трюмных ламп! Безумная сумма денег.
Я уже готов был согласиться, но тут мне в голову пришла одна мысль. И я нехотя покачал головой.
— Честно говоря, магистр Килвин, я предпочел бы продавать их подешевле.
Килвин поднял бровь.
— Люди согласятся платить столько, — заверил он меня. — Я видел, как они отдавали куда большие суммы за куда менее полезные вещи.
Я пожал плечами.
— Двадцать пять талантов — это бешеные деньги, — сказал я. — Получится, что безопасность и душевный покой будут доступны только толстосумам. По-моему, восьми талантов вполне достаточно.
Килвин долго смотрел на меня, потом кивнул.
— Как скажете. Восемь талантов.
Он провел рукой по крышке стрелохвата, словно поглаживая его.
— Однако, поскольку это первая и пока что единственная такая вещь, я заплачу вам за нее двадцать пять. Она отправится в мою личную коллекцию.
Он вопросительно склонил голову.
— Лхинсатва?
— Лхин! — с благодарностью ответил я, чувствуя, как с моих плеч свалился тяжкий груз тревоги.
Килвин улыбнулся и кивнул в сторону стола.
— Кроме того, я бы хотел не спеша изучить ваши чертежи. Не могли бы вы сделать мне копию?
— За двадцать пять талантов, — сказал я, с улыбкой подвинув к нему чертежи, — можете забирать оригинал!
Килвин написал мне расписку и ушел, прижимая к себе стрелохват, точно ребенок с новой игрушкой.
Я рванул в хранение, сжимая свой клочок бумаги. Нужно было уплатить долг за материалы, включая золотую проволоку и серебряные слитки. Но даже после того, как мастерская возьмет свои комиссионные, у меня останется почти
Остаток дня я ходил, насвистывая и ухмыляясь, как придурок. Да уж, верно говорят: чем тяжелей кошелек, тем легче на сердце!
ГЛАВА 45
СОТРУДНИЧЕСТВО С ДЕМОНИЧЕСКИМИ СИЛАМИ
Я сидел у очага в трактире Анкера, держа на коленях лютню. В зале было тепло и тихо, вокруг было множество людей, пришедших меня послушать.
В поверженье я всегда выступал у Анкера, и народу всегда бывало много. Даже в самую скверную погоду стульев недоставало, и опоздавшие вынуждены бывали тесниться у стойки или подпирать стены. В последнее время Анкеру приходилось нанимать на вечер поверженья еще одну девушку, чтобы разносить выпивку.
За стенами трактира зима все еще стискивала Университет в своих объятьях, но внутри было тепло, приятно пахло пивом, хлебом и похлебкой. За прошедшие месяцы я мало-помалу приучил слушателей помалкивать, когда я играю, так что сейчас, когда я играл второй куплет «Верной Виолетты», в комнате было тихо-тихо.
В тот вечер я был в отличной форме. Мне поднесли уже полдюжины кружек, а подвыпивший хранист в приступе щедрости бросил в мой футляр для лютни твердый пенни, и тот ярко блестел среди тусклых россыпей железа и меди. Симмон дважды прослезился, а новая подавальщица Анкера краснела и улыбалась мне так часто, что даже я обратил на это внимание. У нее были красивые глазки.
Я впервые в жизни чувствовал, что моя жизнь теперь по-настоящему в моих руках. В кошельке у меня водились деньги. Учеба шла на лад. Я получил доступ в архивы, и, несмотря на то, что мне приходилось работать в хранении, все знали, что Килвин ужасно мною доволен.
Для полного счастья недоставало только Денны.
Я дошел до последнего припева «Верной Виолетты» и теперь тщательно следил за своими руками. Я выпил чуточку больше, чем привык, и мне не хотелось сбиться. Не отрывая взгляда от струн, я услышал, как дверь трактира распахнулась и по залу пошел гулять пронизывающий зимний холод. Пламя подле меня заплясало и заметалось, по деревянному полу протопали тяжелые сапоги.
В зале царила тишина. Я пел:
Она сидит у окна В простом домашнем уборе И ждет, пока милый ее Вернется с моря. Кавалеры стучатся в двери, Но она все ждет и все верит, Верная Виолетта!Отзвучал последний аккорд, но вместо ожидаемых громовых аплодисментов мне откликнулась лишь гулкая тишина. Я поднял голову — и увидел, что напротив очага стоят четверо высоких людей. Плечи их толстых плащей промокли от снега. Лица были мрачные.