Страна аистов
Шрифт:
Но и это еще не все. Через какое-то время по округе поползли слухи: мол, по утрам в хорошую солнечную погоду на Пилберге стали замечать молодую женщину, которая, сидя на проклятом камне, расчесывает свои длинные золотистые волосы. Если кто-то пытался приблизиться к ней, женщина исчезала. Она никогда не вставала, не оборачивалась на оклики и нигде больше не появлялась. Поговаривали, будто это молодая жена пастора.
С годами к привидению привыкли и перестали обращать на него внимание.
Шло время. После очередных военных потрясений в этих местах появились другие люди, другой культуры, говорившие на другом языке, которые
Когда слухи о привидении достигли ушей районного начальства, камень зацепили тракторами и скинули в овраг. А землю на холме распахали и засеяли ячменем. В первое же погожее утро женщину, расчесывающую волосы, увидели почти на том же самом месте, сидящей на небольшом валуне, вывернутом из земли плугом. Больше ее никто не пытался изгонять с Пилберга. Переселенцы постепенно обживались на новой родине, принимая ее прошлое — вместе с привидением.
Буквальный перевод — «Замковая гора». Типичный для Пруссии топоним — балто-германский гибрид: «пил» — крепость (прусск.); «берг» — гора (нем.). Археологи подтверждают наличие на холме остатков былого мощного укрепления.
Ныне — поселок Грачевка Зеленоградского района.
Трампель и молодая мать
В Диршкайме у одной женщины заболел ребенок. Мать уложила его в постель и сама прилегла рядом. Когда малыш уснул, женщина увидела, как открылась входная дверь, в нее просунул голову длинноносый барстук и стал строить мерзкие рожи. Женщина отличалась набожностью и кротким нравом. Она прочитала молитву, и барстук ушел. Но на следующую ночь он явился опять — показывал язык и пританцовывал, делая непристойные телодвижения. На третью ночь, видя, что кривляньями женщину не пронять, карлик вошел в дом, взобрался на кровать и, схватив тесемки от чепца, стал душить ими женщину.
Барстук тянул тесемки так сильно, что, в конце концов, оторвал их. Тогда он принялся выкручивать пальцы на ногах женщины. Все это время несчастная только молилась. Но упрямый барстук не унимался. И тогда молодая мать не выдержала:
— Господи! Не внемлешь ты моим молитвам!
Она вскочила с кровати, сбросив карлика на пол, схватила кочергу и со всего маху огрела барстука кочергой по спине.
Трампель, визжа от боли, выскочил из дома. Больше он там не появлялся.
Таких рассказов ходило по Витланду множество. Впрочем, не только в этой земле множились слухи о проделках Трампеля. О несносном создании долгое время говорили по всей Самбии. Ведь Трампель не упускал случая напакостить людям. И никто ничего не мог с этим поделать. Потому что, как выяснилось впоследствии, справиться с ним мог только тот, кто сам безгрешен…
Ныне — поселок Донское на северо-западе Самбийского полуострова у мыса Брустерорт (Таран).
Трампель и пастор по прозвищу Тюфяк
На
Этим молодцем оказался Трампель. Родители и родственники невесты схватились за головы, когда увидели того, кто решил стать их зятем. Но слово не воробей… Пришлось готовиться к свадьбе.
Со всей округи сбежались люди — посмотреть на Трампеля-жениха и посмеяться над незадачливой невестой. Музыканты были приглашены из Фишхаузена. А надо признать, что им очень не понравился тот, кого они должны были веселить. Так что, рассевшись, они начали не с танцевальных ритмов, а с церковных мелодий.
Трампель пришел в ярость. Он-то рассчитывал мелким чертом скакать в хороводе, а тут ему предложили музыку, от которой его подлая душа затрепетала. Он убежал в дом, забрался в духовку печи, заперся там и завыл так, что народ в страхе разбежался со двора, а скот в сарае невесты попадал замертво. На этом свадьба и закончилась.
Но Трампель вовсе не собирался покидать духовку. Еды в доме было наготовлено достаточно, и он мог там сидеть очень долго. Семья же невесты не могла и приблизиться к собственному жилью.
Голодные и несчастные, они бродили днем и ночью по поселку, упрашивая каждого встречного изгнать карлика из печи. Но, увы, все попытки были тщетны: не помогали ни уговоры, ни проклятия, ни молитвы пасторов. Как только кто-то подходил к дому невесты и пытался заговорить с барстуком, тот начинал громко перечислять все грехи подошедшего — и тот в страхе убегал прочь.
Вот тогда-то и вспомнили, что в Побетене появился очень благочестивый старый пастор по прозвищу Тюфяк. И послали за ним.
Трампель, едва заслышав, как повозка пастора въезжает во двор, запрыгал в духовке, как блоха, взвизгивая и выкрикивая ругательства. А когда пастор обратился к нему, перебил старика:
— Пошел прочь, старый Тюфяк! Не тебе меня выгонять! Разве не воровал ты еще в детстве? Кто, как не ты, таскал булочки из хлебного ящика?
Пастора было трудно смутить. Он смиренно ответил:
— Это случилось, когда я был еще ребенком. Но с тех пор прошло много лет, а Бог милостив — он простил мне давнишние грехи.
Но Трампель продолжал ругаться. Так они сражались почти сутки, и за это время барстук перепробовал все свои уловки. Например, он стал придумывать грехи. Вдруг начал кричать, будто знает о том, как пастор крадет снопы с чужих полей. Но вся его злоба разбивалась о благочестие и мудрость Тюфяка.
В конце концов, измученный барстук угомонился и сам стал просить выпустить его из духовки и дома, выторговывая себе в обмен дохлую свинью, что якобы лежит в ольшанике неподалеку от поселка. Пастор согласился, но поставил условие: он сам сходит с Трампелем посмотреть на ту свинью.