Страна грез
Шрифт:
От общей массы отделился молодой бык. Собаки увидели это раньше Джеймса. Они начали лаять, и Джеймс рванул за беглецом, не сказав больше Полу ни слова. Джеймс подумал о своем отце, о том, как он сейчас страдает, будучи тяжело больным, и послал лошадь в галоп. Осенний сгон был любимым временем Далтона. Он научил своего сына всему, что знал сам, и Джеймс никогда не собирал стадо без него. И сейчас Джеймс ощущал присутствие своего отца.
Тополя и осины стали чисто золотыми, и их листья трепетали на ветру, поблескивая, словно монеты. Время от времени порыв ветра срывал их и уносил в небо. Мигрирующие стада лосей шли через прерии. Поля на северных территориях были покошены уже в третий
Джеймс так быстро скакал за быком, что глаза резало от ветра. Каждый мускул его тела был до предела напряжен. Он перестал понимать, где кончался он, а где начинался его черный конь. Джеймс вдруг почувствовал себя конем. Они с гулким стуком неслись по мокрой земле, нападающий и защитник, в жесткой связке. Кому-то придется туго, но Джеймсу было все равно, кто это будет. Такая уж работа на ранчо, и он вырос с этим. Он больше не хотел думать. Дейзи дома, и теперь она несет свое дежурство. Джеймс не мог отрицать этого при всем желании.
Он скакал за бычком в сторону каньона. Животное резко свернуло за угол. Джеймс взял лассо, отвел руку и приготовился бросать. Его конь даже ничуть не устал, но сам Джеймс буквально хватал ртом воздух. Каньон был широким в начале, но к концу сужался и переходил в сотни узких ущелий и оврагов. Джеймс только вчера был здесь, когда отрезал лапу мертвому волку. Теперь бычок либо попадется ему, либо пропадет.
Каньон был пуст — бычок исчез. Джеймс остановил лошадь и огляделся. Он почувствовал, как его напряженные мышцы наполняются кровью, которая бурлит от адреналина. «Это из-за перегона», — подумал он, но знал, что обманывает себя. Это сам каньон заставлял его трепетать: здесь исчезали живые существа, каменные стены поедали скот, детей…
Джеймс сидел на лошади не шелохнувшись и напряженно прислушивался. Далеко, с восточного края, взлетел ястреб, разрезав воздух острыми крыльями. А затем — ничего, кроме жуткой, звенящей тишины. Джеймс мог поклясться, что слышит, как кровь бежит у него по венам. Быки просто так не исчезают. Каньон был просто местом, он не был ни хорошим, ни плохим. Джеймс провел многие годы с людьми, которые верили в духов. Это был Луис Шолдерблэйд и его семья; и Дейзи. Она извлекала что-то магическое из тех вещей, которые находила на земле. И хотя Джеймс был просто обычным скотоводом, он не мог отрицать, что сейчас, при мысли о духах, холодок пробежал у него по спине.
В пятидесяти ярдах впереди захрустели камешки. Бычок наверняка забрел в лабиринт ущелий. Джеймс хотел пойти на звук, но заставил себя остаться на месте. Он смотрел на землю, пытаясь разглядеть следы в грязи. Отпечатков было много. Джеймс узнал следы оленей, волков, лосей, койотов, птиц, быка и… человека.
Люди здесь не ходили, вокруг не было стоянок для туристов или пеших маршрутов. Джеймс перегнулся через луку-рог, чтобы лучше рассмотреть отпечатки. Ботинки были на вид сорок третьего размера. Следы быка уходили прямо вглубь каньона, человеческие же — поворачивали направо: человек держался ближе к каменным стенам, используя каменные выступы как навес от непогоды. Хотя земля не была здесь такой влажной, его следы было хорошо видно.
Джеймс последовал за отпечатками на земле. Лошадь не наступала на следы: он вел ее осторожно, будто рядом был призрак. Следы были свежие: человек прошел здесь несколько часов назад. Если бы следы были большей давности, то погода уже уничтожила их. По глубине отпечатков,
Каньон изгибался вокруг протяженной скальной формации и расходился на пять узких и глубоких ущелий. Каждый проем был достаточно широк, чтобы туда можно было войти, но Джеймс не мог туда свободно заглянуть: там было слишком темно и тесно. Вдруг след потерялся. Отпечатки прервались внезапно, и Джеймс быстро понял почему: на красном песчанике росли кустики полыни и чахлый кедр. Пять минут у Джеймса ушло на то, чтобы найти сломанные ветки.
Кто-то срезал нижнюю ветку ножом. Джеймс нашел белое пятно на стволе размером с четвертак, из которого сочился сок. Он увидел место, где следы обрывались, поднимаясь на каменный выступ. Человек использовал ветку, чтобы замести следы и скрыть дальнейшее направление. Джеймс увидел, что следы от ветви идут в пять различных расселин.
Мышцы Джеймса напряглись, и он подумал, что сейчас его собственные мускулы переломают ему кости. Снова остановился и прислушался — камешки зашуршали наверху, как будто кто-то пытался влезть на край скалы. Но только Джеймс хотел определить направление, откуда исходит звук, как наступила тишина. Грозовые облака спускались вниз по горным вершинам, и каньон постепенно погружался во тьму. Джеймс напряг слух. Его начал охватывать первобытный страх.
Кто-то был здесь, и он снова это почувствовал, но внезапно ощутил ужасающую черноту, пустоту того Джеймса, который лишился своих детей. Он подумал о том, как каньон поглотил его сына, и о том, что его дочь сейчас где-то на пути к ранчо.
Не могли ли эти следы быть оставлены тем, кто нес на себе шестнадцатилетнюю девочку? Джеймс ощутил, что его охватывает ярость. Глаза его вспыхнули, он стал задыхаться, пытаясь сдержать себя. Джеймс спрыгнул с лошади и начал карабкаться вверх. Шансов найти кого-то было немного, но он даже не желал думать так. Джеймс был готов разорвать этого трусливого ублюдка голыми руками.
Взбираясь на утес, Джеймс сильно ободрал руку. Когда он оказался наверху, в долине ударил гром, и с края скалы Джеймс увидел, как над долиной пошел снег. Пол гнал стадо домой. Почти половина долины была скрыта снегопадом. Джеймс едва различал темные линии идущих животных, людей, сидящих верхом на лошадях и занимающихся работой, которую сейчас должен был делать он сам. Джеймс отвернулся. Он перенес свой вес на каменный выступ, пролезая в расселину.
Джеймс не мог поверить, но он снова нашел след. Кедровая ветка пропустила часть отпечатка, внешнюю сторону левого ботинка. Джеймс побежал, задыхаясь. Протискиваясь между стенами, он левым плечом задел камни: расселина снова сузилась, и тропа стала шириной всего в два фута. Слева скала резко уходила вниз, открывая пропасть глубиной примерно в двести футов. Джеймс продолжал бежать, на бегу проверяя пистолет.
Он добежал до места, где тропа резко изгибалась, и остановился, чтобы осмотреться. Выходить из-за «слепого» угла было небезопасно, и Джеймс вытащил пистолет. Затем он осторожно высунулся из-за красной скалы, и, увидев, что путь свободен, бросился в последнюю расселину, где след закончился.
Кто-то бывал здесь: Джеймс обнаружил очаг, оборудованный под выступающим камнем. Зола была еще теплой, а слабый дымок поднимался по трещине в скале, как по каменной трубе. Из костра он вытащил три старых снимка, сделанных моментальным фотоаппаратом. Они кое-где обуглились и закоптились, но Джеймс смог разобрать на них изображения своего пасущегося стада. Он нашел пустую банку и карту дорог с заправочными станциями, которая была сложена из района его ранчо Ди Ар.