Страна грез
Шрифт:
– Не знаю, из какого племени была ее бабушка, но отец ее всю жизнь прожил в этих местах, так что, может быть, это какое-нибудь местное племя.
– Пожалуй, ты права, – сказал Боунз Кэсси. – Нам придется…
Он замер – снизу на лестнице послышался какой-то шум.
– О, ч-черт! – выругалась Кэсси.
– Что случилось? – спросила Эш.
Кэсси ответила со вздохом:
– Полиция проводит свой очередной налет на пустые дома.
– Полиция? Зачем?
– Консорциум, владеющий этими кварталами, упросил кого-то в городском совете, чтобы полиция время от времени
Голос у нее стал такой, будто она читала статью из газеты.
– Но это же глупо! Эти дома никому больше не нужны, так почему же вам нельзя здесь жить?
– Потому что если в каком-нибудь из них что-нибудь с кем-нибудь случится, и будет возбуждено дело, владельцы домов понесут ответственность. А поскольку никаких страховок на эти дома, я ручаюсь, у них нет…
Эш начала подниматься.
– Ну так давайте выбираться отсюда. Меньше всего мне хочется, чтобы тетушка или дядюшка вытаскивали меня из детской комнаты.
Кэсси положила руку на колено Эш, остановив ее.
– Кэсси, меня запрут в доме на месяцы!
– Не бойся, – сказала Кэсси. – Но уйти так, чтобы нас не поймали, мы можем только одним путем.
Эш уже слышала грубые голоса полицейских на первом этаже – те расталкивали сквоттеров в квартирах под ними. Были слышны споры, ругань.
Грохот высаженной двери.
– О чем ты говоришь? – спросила Эш.
Кэсси лишь повернулась к своему другу.
– Боунз?
Тот уже полу-бормотал, полу-пел – на этот раз другие слова:
– О-нна, о-нья-на, хей-канта, но-уа-канта…
Откуда-то в его руках появилась трубка с длинным черенком. С чубука ее свисали кожаные ремешки, на которые были нанизаны бусины, раковинки и перышки. Боунз набил трубку темным табачным листом.
Эш уже слышала шаги полицейских на лестнице.
– Кэсси, – начала она.
Она снова попыталась встать, но Кэсси больно ухватила ее за ногу, не давая подняться.
– Прости, Эш, – сказала Кэсси, – но лучше всего будет, если ты уйдешь с нами.
– Но вы же не трогаетесь с места!
Боунз прекратил петь и разжег трубку. Клубы густого дыма поднялись в воздух – дыма было намного больше, чем могло выйти из такой маленькой трубки за такое короткое время. У Эш закружилась голова, словно она слишком быстро спускалась на лифте. Засосало под ложечкой. Она ничего не видела в комнате – только густой дым, от которого щипало в глазах и першило в горле. Она чувствовала руку Кэсси на своем колене, но та держала уже не так крепко. А под ногами, там, где должен был быть пол – Мурашки пробежали по спине Эш.
О боже!
Паркета не было, и она чувствовала под собой грубый холодный камень. Налетел ветер, спутал волосы, развеял дым и унес его.
Страх сменился немым недоумением, когда Эш обнаружила, что они втроем сидят теперь на верхушке большого гранитного лба, высоко над лесом. Кроны деревьев колыхались до горизонта зеленым морем, насколько хватало глаз.
– К-к-кэсси? – с трудом вымолвила Эш пересохшим горлом. – Где… где мы?..
– Мир духов, – ответил Боунз.
Эш посмотрела на него. Сумасшедшее клоунское веселье
Человек, который может – да все он может, ведь так?! Так какого же рожна он живет в бомжатнике в Верхнем Фоксвилле?
И что ему надо от нее?
– Не бойся, – сказала Кэсси мягко.
Я не боюсь, хотела ответить Эш. Мне просто страшно. Но она не смогла вымолвить ни слова, и только смотрела ошалело по сторонам, мечтая проснуться от всего этого сна.
НИНА
После школы Нина вытащила из-за дома одно из старомодных плетеных кресел, установила его посреди почтовой открытки, которая называлась их двориком, так, чтобы поймать последние лучи вечернего солнца, переоделась в просторные шорты и блузку, вынесла из дома лимонад и последний номер «Сасси» и присела, пристроив бокал на один толстый подлокотник кресла, а журнал – на другой.
Настроение у нее было не из самых прекрасных.
Во-первых, Джуди прикрылась ею, чтобы отправиться на набережную с Берни Файном.
Нина ничего не имела против того, чтобы выручить подругу, но на самом деле ей очень хотелось поговорить с Джуди более основательно, чем удалось тогда, за полдником. Вот так всегда с этими мальчишками – они вечно вмешиваются в серьезные дела настоящей дружбы.
Потом Нине пришлось выслушать мамину речь о том, как ей звонили из школы в мастерскую по поводу того, что Эшли снова не было на уроках, и что не знает ли Нина, где находится ее кузина, и что скоро она доберется до этой девчонки, потому что всему есть предел. Скажи это самой Эшли, хотела сказать Нина. Но Эшли, конечно же, не было, и выслушать все это пришлось ей. Честное слово, если бы Эшли заперли в доме на год, это пошло бы ей только на пользу.
Но на самом деле Нину беспокоили ее сны. Они снились ей примерно раз в неделю вот уже год. Теперь они начали вторгаться уже и в дневную жизнь, а это ей было уж совсем ни к чему. В следующий раз она наверняка отключится прямо во время физкультуры на волейбольной площадке, залает по-собачьи, или еще что-нибудь, вот будет здорово! Только этого ей и не хватало – мало того, что полшколы считает ее никчемной зубрилкой; а другая половина школы вообще не подозревает или не задумывается о ее существовании.
Нина не знала, что в этом плохого. Если уж ходить в школу, так надо стараться учиться хорошо. Кроме того, многие предметы – история, английский, а особенно – математика и точные науки – были просто на самом деле интересные. Не то, чтобы она притворялась и не просиживала некоторые скучные уроки в туалете. Но некоторым этого было недостаточно. Если хочешь быть крутой, нельзя иметь хорошие отметки.
Нина вздохнула. Никакие отметки не могли помочь ей сейчас.
Нина вспомнила совет, который Джуди дала ей перед тем, как свернуть с Берни на Вильямсон-стрит к набережной. Джуди сказала: вместо того, чтобы паниковать, ей стоит попытаться слиться с жизнью того животного, в которое она попадает во сне.