Страна, которой нет
Шрифт:
Он знал, как она себя сейчас чувствует, а она еще не знала, что он – знает, и не знала, что рано или поздно засуха, превратившая жизнь в пепел и соль, отступит. У любви много лиц, а Творец создал людей упрямыми и живучими, как финиковая пальма. На латыни пальмы – Phoenix, феникс. Пророк положил трауру предел, чтобы люди не умирали заживо. Рафик аль-Сольх выучил эту мудрость не со слов, а на своей шкуре.
«Перебьются родичи и вассалы, - подумал он. – Я могу себе это позволить. Я хочу этого…»
– Я буду благодарен, если в
Фарид обидится, догнала странная мысль. Обидится, так пусть обижается, балбес.
Женщина осторожно, стараясь быть незаметной, оглядела комнату, явно проверяя, цел ли мир вокруг, трезва и в своем уме ли она сама. Не послышалось ли ей. Потом чуть свела руки, кажется, решила, что понимает. Кажется, подумала, что она чего-то не знает о той операции, в которой погиб ее муж. Кажется, пришла к выводу, что брак, который ей предлагают - формальность.
«Ну, с этим мы потом разберемся. Можно даже и так, - принуждать ее Рафик не собирался.
– Если совсем не уживемся, то можно развестись и подыскать ей более приятного супруга. ХС какого-нибудь… - господин аль-Сольх заранее нехорошо подумал об этом супруге, которого сам же только что и сочинил – отчего-то идеальный муж для Ван Мэн походил на героического и самовлюбленного капитана Хамади. – Ну нет, и капитан тоже перебьется. Уживемся. Разве я плохой муж своим женам и отец своим детям? Ну, не считая одного балбеса...»
И, к счастью, женщина в темном платке не обижает его всеми теми тяжелыми словами, что накопили за века две очень старых традиции, а просто опускает руки на стол, кивает и говорит:
– Да.
И не добавляет "господин аль-Сольх".
“Слухи о возможном двойном бракосочетании в дубайской резиденции семьи аль-Сольхов вызвали рост котировок акций концерна “Вуц Индастриз”, рост цен на каджаранский молибден и исковое заявление по поводу использования в финансовой деятельности концерна инсайдерской информации, полученной господином замминистра иностранных дел Турана Р. аль-Сольхом”
Новостная лента “Деловая ПанАзия”, раздел “Коротко о главном”
Суджан Али, кондитер
Чуть меньше 200 гр. свежего сливочного масла, 200 гр. нутовой муки, две столовых ложки кокосовой мякоти, две столовых ложки лесных орехов, полстакана сахара, четверть чайной ложки молотого мускатного ореха.
Во всяком деле есть свои хитрости, их нужно долго искать, долго осваивать, даже самый лучший учитель не даст тебе всего, и главное – не перепишет их под твою руку. Во всяком деле есть хитрости и их много. А вот люди везде одинаковы.
Суджан просеивает муку через мелкое сито, поглядывает на большую сковородку, где нагревается масло. Огонь маленький, ровный, сковородка толстостенная, еще минутку-другую и все.
Когда новый хозяин впервые спустился
Суджан не стал спорить – зачем. Осмотрелся, нашел свободное место, потом подошел к доске, выбрал маленький заказ... люди одинаковы и большая их часть все же верит своим глазам, особенно там, где дело касается работы. А хитрости – их много. Например, брать вместо кокосовой стружки столько же мелкопорубленной свежей мякоти. Простая перемена – а вкус другой. И жарить, конечно, на самую чуточку дольше.
Вмешать в масло нут и кокос, потом рубленый фундук, потом мускат, и лопаточкой их, не по часам, по цвету и запаху, как с взрывчаткой.
Это тоже маленький полезный прием, накручивать инструкции, улицы, порядок действий, всю память, на что-то, что по-настоящему любишь и знаешь. Кто-то строит дворцы, кто-то ходит на прогулки, а Суджан Али всегда любил готовить, любил смотреть, как готовят, мечтал, что когда-нибудь, в его доме, в праздничные дни к огню будет становиться сам – да и по будням баловать иногда детей чем-нибудь особенным... вот теперь можно и сахар.
А когда придет пора выкладывать на доску плотную золотую смесь, пахнущую солнцем, дымком и всеми орехами на свете, кто-нибудь на кухне да спросит, зачем свежий кокос... и Суджан ответит – потому что сок, потому что он не весь уходит в прожарку, частью пропитывается мука, пропитывается масло... Так будет, потому что так было вчера, потому что есть в жизни счастье.
Есть счастье, оно тянется всеми оттенками желтого и коричневого, а месть все-таки сладка, только понять это можно не сразу, а вот как-то утром спуститься вниз, еще в прохладу, в начинающийся шум, встречая кивки, осторожно улыбаясь людям, которые потихоньку начали называть тебя мастером не из вежливости – и ощутить вдруг, что из спины вынули иглу. Старая война умерла, Тахир мертв, заказчик – сукин сын и пижон, но не выдал, справедливость есть, а я живу и у меня не то, что будет, а есть настоящая жизнь. Совсем другая.
Проверить кончиком пальца – можно, подхватить с доски, свернуть в шарик, макнуть в совсем-совсем мелко тертый миндаль, готово, раз, два – заказ – и еще несколько штук своим, распробовать. А еще в один положить оставленную с позавчера в вишневом сиропе половинку грецкого ореха. Это и вовсе нездешний прием, как раз греческий и есть. Это в Метеорах на зиму заготавливают все в меду и патоке, и сиропах и любят держать в стекле, тогда даже зимнее солнце, заходя на кухню, выпускает из банок лето... здесь в том нет нужды, но вот вкус – и удача – никогда не бывают лишними, никогда.